История одного пробуждения - Зоар Лео Пальфи

После привычного ритуала с кофе и неспешного подъема в мастерскую, он вернулся к телефону. Утром голос всегда звучит более уверенно, и он хотел, чтобы его просьба прозвучала максимально убедительно. Он держал в руке мобильный, номер Торна был записан в блокноте. Он глубоко вдохнул и набрал.

Длинные гудки. Его сердце колотилось, отдаваясь гулким эхом в ушах. Он представлял себе человека, которого собирался побеспокоить. Старого, возможно, уставшего адвоката, который занимался делами усопших. Будет ли он готов говорить с незнакомцем, который задаёт странные вопросы о старом зеркале и выгравированных на нём символах?

«Торн. Дэниел Торн», – послышался в трубке низкий, несколько грубоватый мужской голос. В нём не было ни вежливости Сары, ни её усталости, только деловитость и нотка, которую Элиас не мог распознать.

«Здравствуйте, мистер Торн. Меня зовут Элиас Бёртон», – начал он, стараясь говорить четко и уверенно. «Я звоню вам по рекомендации Сары Смит из агентства „Время и Память“. Мы вчера…»

«Элиас Бёртон», – голос адвоката прервал его, и теперь в нём прозвучало явное удивление. «Я знаю это имя. Очень хорошо знаю. Вы… вы звоните по поводу Эвелин Стоун, верно?»

Реакция адвоката была ещё более сильной, чем реакция Сары. Это озадачило Элиаса. «Да. Именно так. Я вчера был в её доме. И видел там зеркало, которое когда-то принадлежало мне. На нём… на нём выгравирован странный символ. Я думаю, это связано с ней. И с моим прошлым. Сара сказала, что вы могли бы знать что-то о миссис Стоун, что может мне помочь».

«Символ, значит?» – в голосе Торна появилась какая-то интрига, смешанная с лёгкой насмешкой. «Интересно. Очень интересно. Думаю, вам есть что рассказать. И мне есть что рассказать вам. Но не по телефону, мистер Бёртон. Это слишком деликатный разговор».

Элиас почувствовал, как по его спине пробежал холодок. «Деликатный разговор». Это означало, что Торн знает больше, чем кажется. Гораздо больше. «Я готов приехать куда угодно, мистер Торн. Когда угодно».

«Хорошо. Я сейчас в офисе. Приезжайте сегодня, если сможете. Через час. Улица Моррисона, 12, офис 304. Только… будьте готовы к тому, что услышите. Не всё, что вы узнаете, может вам понравиться».

Последние слова адвоката прозвучали как предупреждение. Элиас почувствовал, как напряжение нарастает. Он поблагодарил Торна, повесил трубку и посмотрел на часы. Час. Достаточно времени, чтобы собраться с мыслями.

Он вернулся в мастерскую. Его взгляд упал на портрет Анны. Её глаза казались не просто загадочными, а вызывающими. Словно она бросала ему вызов, приглашая его разгадать тайну, которую она так тщательно скрывала.

Дорога до офиса адвоката была для Элиаса совершенно незнакомой. Офисное здание оказалось современным, блестящим стеклом и металлом, полной противоположностью его старому дому и забытому особняку миссис Стоун. Он чувствовал себя неуютно в этом мире, где царила суета и стремление к успеху. Люди в деловых костюмах сновали мимо, их лица были напряжены и сосредоточены.

Наконец, он нашел нужный этаж и офис 304. Дверь была из матового стекла, с табличкой: «Дэниел Торн. Юридические Услуги». Элиас глубоко вдохнул и постучал.

«Входите», – раздался голос Торна изнутри.

Элиас открыл дверь и вошел. Кабинет был просторным и строгим. Темное дерево, кожаное кресло, книжные полки, забитые толстыми томами. За массивным столом сидел Дэниел Торн. Он был старше, чем представлял Элиас – лет семидесяти, с редкими седыми волосами, проницательными голубыми глазами и тонкими губами, которые, казалось, редко улыбались. Его взгляд был острым, изучающим. Он выглядел как человек, который видел многое и понимал ещё больше.

«Мистер Бёртон. Присаживайтесь», – Торн указал на кресло напротив своего стола.

Элиас сел, чувствуя себя как на допросе. «Спасибо, что приняли меня, мистер Торн. Я… я знаю, что это может показаться странным, но…»

«Я знаю, что вы ищете, мистер Бёртон», – прервал его Торн, его голос был спокойным, но уверенным. «Вы ищете правду о том, что произошло десять лет назад. О вашей карьере. О ней».

Последнее слово, «ней», прозвучало с едва заметным оттенком, который Элиас не мог распознать – то ли презрение, то ли жалость.

«Да», – подтвердил Элиас. «Я нашел зеркало в доме миссис Стоун. На нём… на нём был выгравирован символ. Птица. Летящая по спирали. Это… это мой личный символ. Из моих ранних работ. Я уверен, что миссис Стоун знала о нём. И о мне».

Торн кивнул. «Она знала. Эвелин была… не просто коллекционером, мистер Бёртон. Она была хранительницей тайн. И вашей тайны в частности».

Элиас замер. «Моей тайны? Что вы имеете в виду?»

Торн откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Его взгляд стал ещё более проницательным. «Эвелин Стоун была необыкновенной женщиной. Она была вдовой одного очень влиятельного человека в мире искусства, мистера Генри Стоуна. Он был не просто меценатом, но и своего рода кукловодом. Он стоял за многими громкими именами. И, к сожалению, за некоторыми громкими падениями».

Элиас почувствовал, как внутри него всё сжалось. Генри Стоун. Имя, которое он слышал раньше, но никогда не связывал с собой напрямую. Влиятельный, но скрытный. «И что это значит для меня?» – прошептал Элиас.

«Это значит, мистер Бёртон, что ваше падение не было случайностью. И не было полностью делом рук Анны».

Слова Торна обрушились на Элиаса, как удар грома. Не полностью делом рук Анны. «Что вы имеете в виду?» – его голос был едва слышен.

«Анна была… инструментом, мистер Бёртон. Очень талантливым и очень амбициозным инструментом. Но она была лишь частью гораздо более крупной игры. И человеком, который дёргал за ниточки, был Генри Стоун».

Дыхание Элиаса перехватило. Генри Стоун. Кукловод. «Но… зачем?» – он едва смог выдавить из себя этот вопрос. «Зачем ему это? Я никогда не был ему конкурентом. Я был просто… художником».

Торн покачал головой. «Вы были не просто художником, мистер Бёртон. Вы были угрозой. Угрозой его монополии на таланты. Вы были чистым, неприкосновенным гением. А Генри Стоун не любил, когда что-то выходило из-под его контроля. Он хотел, чтобы все крупные таланты принадлежали ему. Чтобы они были его собственностью, его марионетками».

«И Анна…»

«Анна хотела славы и денег. Очень сильно. Генри Стоун предложил ей то, что она искала. Он пообещал ей безграничные возможности, если она поможет ему… подчинить ваш талант. Сделать его его собственностью. Она должна была убедить вас подписать тот эксклюзивный контракт, о котором вы говорили. Тот, который лишил бы вас всех прав на ваши работы. И когда вы отказались…»

«Она уничтожила мою карьеру», – закончил Элиас, его голос был пуст.

«Она сделала то, что ей велели, мистер Бёртон», – поправил Торн. «И это было очень выгодно для неё. Она получила очень щедрое вознаграждение от Фонда „Абсолют“, который, как вы, вероятно, не знали, был лишь ширмой для операций Генри Стоуна. Ей заплатили за ваше исчезновение».

Гнев. Горячий, обжигающий гнев поднялся из глубин его души. Не на Анну, нет. На Генри Стоуна. На человека, который безжалостно играл судьбами людей ради собственной власти и контроля.

«А Эвелин Стоун?» – спросил Элиас, пытаясь удержать свой голос от дрожи. «Её роль во всём этом?»

Торн посмотрел на него долгим, проницательным взглядом. «Эвелин… она была женой Генри. Но она не была его соучастницей в этих делах. Она ненавидела то, что он делал. Она видела, как он ломал жизни людей. И она пыталась, насколько могла, противостоять ему. Она знала о вашем деле. Она