Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Холли Ринглэнд

Эстер рассмеялась и оглядела теплицу. Растения, которые Флоуси так заботливо защищал, буйно разрослись.

— А зачем пленка? — спросила она. — И почему вода черная?

— Изоляция и теплоемкость, — сказал Флоуси, будто это и так понятно, и лизнул края папиросной бумаги.

— Ах да, — непонимающе ответила Эстер.

Флоуси усмехнулся:

— Бόльшая часть — из упаковок, мы для бара много чего получаем. — Он указал на листы пузырчатой пленки, сложенные у стены. — В одном блоге садоводов я прочитал, что пузырчатая пленка — отличный изолятор для теплиц. А подчерненная вода днем поглощает тепло, а когда температура понижается, отдает его. Для моих приятелей, которые цветут по ночам, разница в один-два градуса может оказаться существенной.

— По ночам?

— Ja. Это ночной сад.

Эстер немного расслабилась и перестала стискивать зубы.

— Все эти цветы цветут по ночам?

Флоуси кивнул и выдул вверх облачко дыма.

— Не одновременно, но да, большинство — только по ночам. — И он стал показывать Эстер растения. Кактус «Царица ночи», луноцвет, ночной жасмин, ночной флокс, табак, дурман. — Мне хочется и другие, вроде ночных орхидей, но им нужны опылители. — Флоуси поднял взгляд: под крышей теплицы висело облачко, цветом напоминающее синяк. — Еще мне бы хотелось, чтобы здесь могли жить бабочки. Павлиноглазки. Летучие трудяги, которые колдуют в темноте. — Флоуси еще раз затянулся и передал косяк Эстер. — Лунный Мотылек, — просипел он, закашлявшись.

— Хм. Ну да. Один мотылек у тебя все же есть. — Эстер затянулась, вслушиваясь в потрескивание и рассматривая тлеющий кончик. Дешевые динамики продолжали испускать прекрасную искаженную музыку, барабан бил редко, размеренно. Эстер вспомнилось, как они с отцом сидели в Звездном домике, вспомнилась кардиограмма ночных мотыльков в темном углу веранды. Внезапно закружилась голова. Эстер, поморщившись, проглотила такой же внезапный смешок. — А зачем тебе вообще понадобилась теплица?

— Психотерапевт, к которому я тайком наведываюсь, спросил, где мое место.

Эстер вопросительно взглянула на Флоуси.

— На Фарерах не принято, чтобы мужчины ходили к психотерапевту.

— Ясно. — Эстер подумала о Джеке. — И… это твое место?

— Ага. Терапевт спросил, есть ли у меня в жизни такое место, за благополучие которого я отвечаю.

Эстер всмотрелась в лицо Флоуси; в голове зудело от любопытства.

— И где оно? Это место?

— У меня его не было. Были другие места. «Флоувин». Дом. Футбольная площадка. Природа, острова. Но ни за одно из них я не нес ответственности. Поэтому несколько лет назад я построил эту теплицу. — Смех Флоуси перешел в кашель. — Я понятия не имел, насколько это сложно. Растениям необходима четкая смена света и темноты, поэтому мне приходится обеспечивать им достаточно темноты весной и летом и достаточно света и тепла осенью. А на зиму они переезжают в дом. Вот так. Экран-блэкаут. Фитолампы. Но я не могу остановиться.

Эстер слушала, восхищенная самоотверженностью Флоуси. Снова затянувшись, она спросила:

— А почему терапевт спросил тебя, где твое место?

Флоуси потянулся за косяком, и Эстер вернула его.

— Потому что я сказал ему, что чувствую себя в этом мире как перекати-поле. — Флоуси затянулся, полузакрыв глаза. — Мы стали говорить о разных увлечениях, и я упомянул, что почитываю блоги садоводов. Терапевт спросил, что мне там больше всего нравится. Так все и началось. — Флоуси закинул руку за голову. — Ночной сад.

Эстер молчала. Мышцы расслабились.

— Мне это чувство знакомо. По-своему. Ни в одном уголке земли ты не чувствуешь себя как дома. Не чувствуешь себя частицей чего-либо. — Эстер потерла лоб. Кайф ударил в голову, и кожа зачесалась. — Именно так я ощущала себя долгие годы, когда жила дома. Даже когда Аура улетела на другой конец земли. Но теперь дом перестал казаться домом. — Эстер прижала ладонь ко рту и цокнула сухим языком.

— Ты сейчас тоже на другом конце земли, — напомнил Флоуси, наливая ей в крышку термоса.

— Спасибо. — Эстер приняла у него крышку и отпила. — Мятный чай? — удивилась она.

— Ну да, у меня мятный чай. А ты чего ожидала? Узо?[109] — спросил Флоуси с ехидной улыбкой.

Эстер, улыбаясь, пила чай. Лицо расслабилось, обмякло.

— Мне здесь нравится. Но я чувствую себя здесь чужой. — Эстер провела пальцем по ободку чашки. — Здесь все принадлежит Ауре. Это ее жизнь. Я здесь как призрак, я задержалась, но это не мое, это ее место. Бу-у! — Эстер изобразила привидение и сердито смахнула слезы со щек.

Флоуси подался вперед, уперев локти в колени, и какое-то время сочувственно молчал.

— Когда я начал строить теплицу, все, кто об этом прослышал — в баре, в порту, — говорили, что я ненормальный. Говорили, что она обрушится после первого же десятка бурь. Говорили, что я псих, раз трачу столько денег и времени на цветы, которые цветут только по ночам. Но так эта теплица и стала моим убежищем. Лишь для меня она что-то значит. Многое. Эта теплица. Эти растения. Может, сотни бурь ей не выдержать, но не факт, что и я их переживу. Фареры гарантируют только одно: от непогоды не уйдешь.

— Да уж. — Эстер взглянула на него.

— У каждого свои раны, верно? И каждому надо придумать, как с ними жить. Я придумал себе теплицу. Может быть, твой способ — отправиться на другой конец земли и попытаться преодолеть боль от потери сестры. Да, Аура была здесь своей, но и ты не чужая, Мотылек.

— Ты всегда становишься оракулом, когда накуришься?

— Не просто оракулом, а Оракулом с большой буквы, — поправил ее Флоуси.

Оба, безудержно хихикая, скорчились на стульчиках. Наконец смешки утихли. Флоуси забрал у Эстер крышку и налил чаю себе.

— Хоть я и под кайфом, но это правда, — объявил он.

— Ладно, ладно. — Эстер начала приходить в себя.

— Благодаря теплице я не раскисаю. — Флоуси снова обвел рукой помещение. — Вот почему она так важна для меня. Когда я прихожу сюда, она напоминает мне: есть другая красота — красота, которая существует лишь благодаря тьме.

Эстер какое-то время смотрела на него, а потом закатила глаза.

— Это ты-то не поэт?

Флоуси улыбнулся:

— Мотылек, можно кое-что спросить?

Она кивнула.

— Ты ходишь к психологу? После всего, что пережила, потеряв Ауру?

— Начистоту, да? — Эстер потеребила рукав. Рассмеялась, но на этот раз Флоуси к ней не присоединился. Она покачала головой. — У меня отец психотерапевт. И мне это противно.

Флоуси покачал головой:

— Неплохо.

Эстер с усмешкой отмахнулась.

— Следующий вопрос, — продолжил Флоуси. — У тебя есть свое место? За которое ты отвечаешь, за которым ухаживаешь?

Эстер застонала:

— Я только что сказала тебе, что