Вальс душ - Бернард Вербер

нашей эры Персидская империя огнем и мечом завоевывала наш регион. Помнится, в Индии и в Китае тоже бушевали войны со всеми сопутствующими преследованиями и зверствами, – говорит Александр.

– Одна из причин нашего приезда – то, что мама побывала в так называемой Библиотеке Акаши, – напоминает Эжени. – Там записано все будущее, так ведь, мама?

– Все вероятности будущего, – поправляет та.

Странно, у меня впечатление, что мама избегает упоминать свое посещение Библиотеки Акаши, – думает Эжени.

– Не расскажете об этом подробнее? – просит израильтянка.

– Это похоже на вещий сон, – начинает Мелисса. – У меня было ощущение, что силы мракобесия сплачиваются и что исходящая от них угроза совершенно реальна. Как если бы дьявол пошел ва-банк, злоупотребляя наивностью народа и льстя низменным инстинктам вождей. Порой этим последним удается уговорить народ, играя на его добрых чувствах, даже на сострадании. Это как волки, прикидывающиеся овцами. Они уже делали это в прошлом, остановить их удавалось только в самый последний момент.

Оделия выезжает на автостраду.

– В Библии решающая битва, в которой воины света столкнутся с воинами тьмы, называется Армагеддоном. Она грянет на горе Мегиддо, что в нескольких километрах к западу отсюда.

Она указывает на холмы.

– На этом крохотном клочке земли сталкиваются все энергии. Здесь же, вероятно, явят себя сторонники света и сторонники тьмы, – вмешивается Александр.

– В виртуальной сфере тьма наступает, – сетует Рафаэль. – В Интернете она преобладает.

– Тьма побеждает на всех уровнях, – горестно вздыхает Оделия.

– Но я выжила, – напоминает Мелисса. – Лично я думаю, что силы света всегда находят способ возобладать, пускай в самый последний момент.

– А вы, молодой человек? – обращается Оделия к Николя. – Вы пока еще ничего не сказали.

– Я принадлежу к силам тьмы, – сознается он отрешенным тоном.

Оделия, крепко держа руль, смотрит на него в зеркало заднего вида.

– Неужели?

– Я воображал, что защищаю овец от волков, а на самом деле служил еще более свирепым волкам.

– Он преувеличивает, – вступается за него Рене. – Он проявил героизм. Мы смогли одержать верх только благодаря его вмешательству.

– Я готов искупить свою вину, – пафосно заявляет Николя.

– Не вы ли сказали мне, Оделия: «Гам зу летова», что значит «все в жизни к лучшему»? – вставляет Александр.

Оделия сокрушенно улыбается:

– Разумеется. Но, честно говоря, слушая новости, я порой начинаю в этом сомневаться…

87.

Наконец они подъезжают к горе Кармель, что южнее Хайфы.

Возделанные земли выглядят здесь иначе: насколько хватает взора, простираются виноградники, пейзаж похож на район Бордо. На одном из придорожных щитов написано по-английски, что здесь производится вино «Кармель».

Внедорожник поворачивает на шоссе поуже. Еще через несколько десятков километров Оделия сворачивает на грунтовую дорогу. На указателе написано что-то на иврите, ниже перевод на английский и французский: «ПЕЩЕРЫ НАХАЛЬ МЕАРОТ».

Впереди крутая скала со множеством пещер. Оделия тормозит на площадке недалеко от десятка домиков, вокруг которых суетится молодежь в майках и шортах. Выйдя из машины, Эжени чувствует: здесь уже не такое пекло, как в аэропорту.

Потому что это дальше на север, ближе к морю, среди леса.

И снова Эжени чувствует, что это место ей знакомо. Оделия куда-то звонит, потом шагает к одному из сборных домиков, жестом позвав за собой шестерых французов.

Там их встречает вылитый Индиана Джонс.

– Знакомьтесь, это Дов Фитусси, франко-израильский археолог, руководитель раскопок.

– Добро пожаловать! – говорит он.

– Покажите нам свою епархию, – просит его Оделия.

Он обводит жестом окрестности:

– Площадь нашей археологической площадки – пятьдесят четыре гектара, она признана объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. Здесь найдены остатки человеческих поселений давностью более полумиллиона лет, это нижний палеолит. Считается, что жизнь в этих пещерах продолжалась до периода в сорок пять тысяч лет назад, то есть до верхнего палеолита. Четыре из них обследованы и описаны. Они носят, конечно, современные названия: Джамаль, Схуль, Эль-Вад и Эль-Табун.

– Нас интересует четвертая, – говорит без колебания Эжени.

– Идемте.

Они карабкаются вверх, к площадке перед треугольным входом в пещеру. Студенты снуют туда-сюда со всевозможным инвентарем и с ящиками, полными песка.

– Можно туда? – спрашивает Эжени.

– Мне очень жаль, но на место археологических раскопок допускаются только лица, напрямую в них участвующие.

Видя разочарование рыжей француженки, он уточняет:

– Но я все равно кое-что вам покажу.

Он приглашает их в большой ангар с работающим кондиционером. У одной его стены тянутся столы с пластмассовыми лотками, полными костей, у другой лабораторные стеллажи с микроскопами и пробирками.

Молодежь возится с приборами, очищает от земли собранные камни. Дов берет с полки альбом с фотографиями, открывает его посередине и подходит к гостям. Целую страницу занимает черно-белый снимок.

– Это английский археолог Дороти Гаррод, нашедшая эти пещеры и занимавшаяся в них раскопками в 1929–1934 годах. Она раскопала останки неандертальцев, а главное, почти целый женский скелет. Среди ее находок – остатки бытовых углей и обработанные с двух сторон куски кремня.

– Можно нам взглянуть на этот «почти целый» скелет женщины? – спрашивает Рене.

Дов ненадолго отлучается в соседнее помещение и возвращается с большими прозрачными коробками, полными обернутых в несколько слоев синей бумаги костей. На каждой коробке название, номер, дата.

– Вот кусочки нашей мозаики, – говорит он с хитринкой. – Скелет слишком хрупкий, чтобы извлекать его на воздух; мы делаем это только для радиоуглеродного анализа и для создания голограмм – объемных цифровых симуляций высокой точности.

– Можно нам увидеть голограммы? – тут же спрашивает Рафаэль.

Дов включает монитор на стене, подсоединенный к одному из компьютеров. Сначала на нем вращается каждая кость по отдельности, потом все кости чудесным образом собираются в стоячий скелет.

– Недостает только пары ребер, пальцев рук и ног.

Дов показывает на экране убранство пещеры с дырой в полу.

– Здесь захоронение. Оно было накрыто огромным валуном, помешавшим обнаружить его при первых раскопках. Зато благодаря этому валуну тело так долго оставалось защищено от животных и от поверхностных вод.

Дов стучит по клавиатуре, и скелет на мониторе медленно опускается в дыру и принимает там позу зародыша.

– Таким было найдено тело, – объясняет он. – Судя по результату радиоуглеродного анализа, тело было захоронено сто двадцать три тысячи пятьсот лет назад. Мы долго разбирались с его полом, исходя из формы таза, рук и черепа…

Археолог указывает на шишечку на затылке черепа.

– Видите? Это затылочный гребешок, у женщин он меньше выражен, чем у мужчин. Поэтому мы…

– …пришли к выводу, что это неандертальская женщина, – договаривает за него Эжени.

– Да. Более широкая кость, более длинный большой палец, более широкая носовая полость, более выступающие надбровные дуги позволили нам сделать такое заключение. Рост тоже типичен для неандертальцев. Они редко бывали выше полутора