Разгильдяй - Сергей Николаевич Чехин

Сергей Чехин

Разгильдяй

Часть I

Я, Тьма

Глава 1

Все началось в мой восемнадцатый день рождения. Хотел отметить дома, но друзья чуть ли не силой уволокли в парк. Мол, фигли киснуть в квартире, совершеннолетие один раз бывает, надо потусить, чтобы на всю жизнь запомнить. Так и вышло — до гроба не забуду все, что потом произошло.

Неплохо посидели в кафешке: пиво, шашлычки, музыка, все как надо. Собрались уже расходиться, но Леха заметил хреновину, на которой альпинисты тренируются, такой столб с разноцветными упорами. А Лехе если дурь в башку ударит, хуже сектанта становится. Начал нудить:

— Пошли наперегонки полазим. Ну пошли. Ну гоу на спор. Ты же мужик теперь, в армию скоро.

А я объевшийся, упившийся… та-а-а-а-ак лень не то что куда-то лезть, а с кресла встать. Но приятеля поддержали остальные, стали брать на слабо, хотя прекрасно знали, что на слабо меня брать бесполезно, мне слабо вообще все. И тут Катюха — пьяненькая и растерявшая всю скромность — внезапно повысила ставки.

— Кто победит, — глупо хихикнула, — того поцелую.

Гормоны вступили в неравный бой с пофигизмом и к величайшему удивлению победили. Уже тогда стоило насторожиться — мол, не к добру это, аномалия какая-то, но взгоряченная пивом кровь вымыла из мозга последние крохи самосохранения. В общем, подошел к этой дуре — к столбу, не к Катьке, хотя было у них что-то общее, — башку задрал, ладонь приставил козырьком. Высоко, чтоб ее, метров десять. Ну ладно, раз такое дело, то побороться за главный приз стоит.

Рыжий парень с сумкой через грудь нацепил на нас страховку и пожелал доброго пути. Уже сейчас, прокручивая в памяти события того рокового дня, припоминаю, что выглядел сотрудник парка донельзя странно — подозрительно осанистый, ухоженный и со слишком умным для занимаемой должности лицом. Будто минуты назад сменил стильный деловой костюм на протертые джинсы и футболку, сидевшие на нем как попона на козе. Но и второй звоночек я благополучно проигнорировал и, плюнув на ладони и собственную безопасность, полез добывать Катькин поцелуй.

Леха низенький и полноватый, он и трезвый улитку не обгонит, а я тощий, долговязый, распластался на столбе как паук и попер изо всех сил. До середины долез, глянул вниз — соперник далеко: покраснел, взмок, еле дышит. Ну и поделом, будет знать, как Леню Ленивца подначивать.

Добрался до самого верха, махнул рукой ребятам, мол, аплодисменты чемпиону. А ты, Катюха, готовься — скоро спущусь и займусь тобой как следует. Тут-то бы в третий раз тревожный звоночек расслышать да меры принять, пока не поздно, ибо на макушке столба вроде все как прежде, а на земле что-то странное творится. Замерли все как парализованные, хотя вот буквально только что свистели да смельчаков подбадривали, а теперь ни шороха, ни движения — словно не на друзей смотрю, а на фотографии. И то ли ветер виноват, то ли хмельная голова, а может расплывшийся в странной улыбке рыжий тип с непонятной штуковиной в руке, но ваш покорный не удержался и камнем рухнул вниз. Хотя какой, блин, ветер на такой высоте, да и выпил не так уж много, а руки сами по себе разжались, обмякли что резина.

Но мне по барабану: лечу — хохочу! Страховку-то надел, не разобьюсь. И тут слышу треск — сухонький такой, как из пистолета пальнули — ага, ремень лопнул. Даже сообразить ничего не успел, голова опустела вмиг, помню только удар в спину — как будто ногой со всего размаху врезали, и пустоту в легких — ни вдохнуть, ни кашлянуть. Глаза выкатил, рот распахнул, боль невыносимая, аж в глазах рябит. И никто на помощь не спешит, хотя в это время парк битком набит — только рыжий хрен надо мной навис и веки раздвинул — а пальцы холодные, что лед. Я пытаюсь крикнуть: что стоишь, помоги, а даже сипеть не получается, голова кругом, всего трясет. Парень встал и странную штуковину к уху поднес — ну наконец-то, хоть догадался «скорую» вызвать. Тут-то я на радостях и отключился.

Очнулся от шлепанья капель по лицу — холодных таких, осенних. Первая мысль — неужели до сих пор в парке валяюсь? Допустим, врачи еще не приехали, но можно же хотя бы под навес пострадавшего отнести, а не оставлять под проливным дождем! Друзья еще называются!

Встал, морщась от тупой боли в затылке, огляделся. Вокруг поле — не пшеничное, а дикое — зеленый ковер до самого горизонта, разбавленный вкраплениями белых цветков: не ромашки, а чуть мельче, а над ним — громадная косматая туча цвета кофе с молоком. Хлещет как из брандспойта, шквал едва с ног не валит, а на мне джинсы и белая футболка. Хорошо хоть недалеко палатки стоят — здоровые такие, как шатры.

Вторая мысль — какие нафиг палатки? Какого лешего тут торчат серые ряды куполов и кто, а главное зачем их поставил посреди чиста поля? И тут до меня дошло. Хозяева долбаного аттракциона подумали, что я помер, побоялись связываться с ментами и тайком спрятали «труп» за городом. А шатры, наверное, толканутые поставили — фестиваль устроили, понимаешь ли, исторической реконструкции. Впрочем, пусть лучше уж эти ребята, а то у нас и волки водятся, и медведи.

Я спрятал окоченевшие пальцы под мышками и пошел к палаткам, чавкая по щиколотку в грязи и сгибаясь под ревущим ветром. Вроде ничего не болит, дышится относительно легко (точнее, насколько позволяет буря в рожу), идти не тяжело — значит кости целы. Удачно, однако, приземлился, жаль сознание потерял, ищи теперь дорогу до дома.

У переднего ряда палаток, опираясь на алебарду, стоял мужик в вороненых латах. Как ни в чем не бывало подошел к нему, помахал ладонью перед решетчатым забралом и крикнул, пересиливая непогоду:

— Эй, сэр Ланселот! Есть позвонить?

Рыцарь проявил к страдальцу чуть больше внимания, чем к пустому месту. То ли вжился в образ хмурого часового, то ли общаться с посторонними игрокам запрещено. Меня ни первый, ни второй расклад не устраивал — мне, простите великодушно, не до игр, еще пара минут и подхвачу воспаление легких. Поэтому постучал кулаком по панцирю и рявкнул во все охрипшее горло:

— Владыка Арагорн, дай мобильник!! Мне не до ваших приколов, я тут встрял знатно! Слышишь⁈

Ноль эмоций. Как говорится, хочешь жить