Осколки протокола. Суррогат реальности - Юрий Александрович Уленгов

Юрий Уленгов

Осколки протокола. Суррогат реальности

Глава 1

Память накатывала волнами, захлестывая с головой и не давая дышать. На бедный, перегруженный мозг обрушилась настоящая лавина из образов, сцен, событий, имен и лиц. Все они кружились перед глазами, вразнобой, как битые стекла в калейдоскопе, меняясь и складываясь в причудливые композиции, прежде чем занять свое место. Жаркие битвы и горячие объятия, уродливые мутанты и верные друзья, бездушные механоиды и люди в белых халатах — все кружилось вокруг меня в стремительном хороводе, пока пленка памяти не домоталась до конца. И только тогда все со щелчком встало на свои места.

Меня зовут Антей. Антон Зорин. Майор спецзназа, отряд «Антитеррор» — в прошло и офицер отдела специальный операций в корпорации «ГенТек» — позднее, после увольнения из армии. Телохранитель и правая рука исполнительного директора корпорации, Владимира Плесецкого. В памяти всплыло лицо босса — да, оказывается, я помнил, как он выглядит. После катастрофы — единственная надежда человечества на спасение от спятившего Эдема. Тот, кто должен положить конец аду, который ГенТек устроил на нашей бедной планете — просто потому что других кандидатов на эту роль не было. Именно для этого я вновь и вновь, раз за разом покидаю убежище… И иногда возвращаюсь — потому что цель слишком сложна, для того, чтобы одной хрупкой человеческой жизни хватило, чтобы достичь ее. Даже если этот человек — глубоко модифицированный синтет.

К счастью, жизней у меня в запасе достаточно…

Я потряс головой. Что за фигня? Откуда у меня эти воспоминания? Я — тот самый я, что подорвал себя взрывом гранаты в башне ГенТек, — ничего не знал об этом. Не помнил о службе в спецназе. Не знал, как выглядит Плесецкий. И уж точно мысли о собственной исключительности, о призвании спасти человечество, не могли прийти мне в голову даже в пьяном бреду. Что за хрень?

Я попытался вспомнить все предшествовавшие воскрешению события — и сделал это без труда. Но вместе с ними было что-то еще. Что-то, чего я пока не мог уловить… Ладно. Разберемся с этим позже. Главное — мне удалось. Я воскрес. Очнулся. И у меня сохранилась память. Это уже хорошо. Об остальном подумаю потом, когда смою с тела эту мерзкую слизь.

Сделав несколько шагов, я толкнул дверь и вышел из зала с капсулами.

Холодно. Сыро. Воняет химией и чем-то медицинским — тем же самым, чем была наполнена капсула. Я еще чувствовал эту дрянь в носоглотке, на языке, липкую пленку на коже. Противно.

Коридор узкий, стены серые, бетонные, потолок низкий. Лампы дневного света освещают коридор ровным, мертвенно-бледным светом. Слева — металлическая дверь с потертой табличкой «Санитарный блок». Справа — еще одна дверь, без опознавательных знаков.

Я толкнул левую.

За ней оказалась душевая. Маленькая, функциональная, без излишеств. Кафельный пол, металлические стены, лейка душа под потолком. Рядом зеркало, на полочке — душевые принадлежности. В углу — металлический шкафчик. Все стерильно чистое, будто из операционной.

Я вошел, закрыл за собой двери. Постоял секунду, глядя на свое отражение в зеркале.

Лицо знакомое. Мое. Я его уже видел, и не раз. Вот только шрамов сильно меньше, кожа гладко выбрита и стрижка аккуратнее. Чистая кожа, ни царапины, ни следа от ран. Волосы мокрые, прилипли ко лбу. Глаза — серые, усталые, но живые.

А еще я выглядел будто моложе. Не критично, но когда я смотрел в зеркало в последний раз, лицо было изрезано тяжелыми морщинами, визуально состарено лет на пять постоянной озабоченностью. Что, учитывая, через что мне довелось пройти, совсем неудивительно. Здесь же — все с чистого листа. Передо мной был Антон Зорин образца жизни до апокалипсиса. Повидавший многое, но еще не погрузившийся в глубины ада, бывалый, но спокойный и уверенный в себе мужик. Что ж. Такой Антей мне, пожалуй, нравится больше. Надеюсь, что таким он и останется в дальнейшем.

Я отвернулся от зеркала, встал под душ и открыл кран. Ледяная ударила по коже, я вздрогнул, но не выключил. Постоял под струей, потом прибавил горячей. Вода стала теплой, потом горячей, почти обжигающей. ще несколько раз сменив режимы, я настроил приятную по температуре струю, дотянулся до душевых принадлежностей и принялся мыться.

Я смывал с себя жидкость — густую, скользкую, липкую. Она стекала по телу мутными потоками, скапливалась у ног, уходила в слив. Я тер кожу жесткой мочалкой, пытаясь избавиться от этого ощущения — будто на мне пленка, которая не смывается до конца.

Наслаждаясь тугими струями воды, я принялся думать.

Итак, я помнил. Все.

От подвала, в котором очнулся до гранаты, которая прервала мою жизнь в том теле — каждую деталь, каждый бой, каждый разговор. Архив сработал, как и обещала голограмма.

Но было кое-что еще. Я знал больше, чем должен был.

Я помнил структуру бункера. Коридоры, повороты, где что находится. Помнил лицо Плесецкого — как базовое знание, вшитое в голову. Помнил, что бункер находится в лесу, на Сенежском озере.

Этого не должно быть в архиве. Архив — это от подвала до смерти. А ЭТО — откуда?

— Симба, — позвал я мысленно. — Ты здесь?

— Здесь, шеф, — тут же откликнулся знакомый голос ассистента, ровный, спокойный, с легкими металлическими нотками. — Системы функционируют. Рад снова слышать вас в здравии.

Я перевел дыхание. Подсознательно я опасался, что «новый» Симба окажется тем же электронным болванчиком, что выводил меня из себя после того, как я очнулся в подвале, своей занудностью. Но нет. Видимо, архив содержал еще и прошивку Симбы — или что там у него…

— Я тоже рад, — буркнул я. — Симба, мне нужен анализ. Полное сканирование памяти. Я помню все, это понятно, архив сработал. Но я помню и другое. Бункер. Плесецкого. Базовые вещи, которых в архиве быть не должно. Откуда это? — Понял запрос. Выполняю глубокое сканирование, — ответил Симба.

Пауза. Я стоял под струями воды, чувствуя легкое покалывание в затылке — ассистент запускал сканирование нейроматрицы.

Секунда. Две. Пять.

В интерфейсе перед глазами начали всплывать строки данных:

[АНАЛИЗ ПАМЯТИ]

Сканирование нейроматрицы…

Обнаружено два архива данных.

Архив 1: защищенное хранилище. Источник: внешний инфодамп. Период: от момента пробуждения в подвале до событий в башне ГенТек.

Архив 2: автоматический перенос при гибели носителя. Период: от момента пробуждения в подвале до момента детонации гранаты. Включает базовую информацию о структуре бункера,