Хронос Изгоев - Тихон Карнов

— Вейны вперёд, — однако, несмотря на шутливый тон, девушке послышалось в голосе Ландони нечто тревожное.

— Как скажешь, — чуть напряжённо согласилась она и сдвинула ткань в сторону. Из тусклого света проступил вестибюль. — Погнали.

Коридоры заброшенного дворца заросли паутиной и пылью. Кожаные обои, которыми были покрыты здешние стены, давно выцвели, потрескались, а местами серебристое тиснение сгнило вовсе. На пути встречались как исторические полотна, рассказывающие карпейскую историю веков ещё более тёмных, чем конец прошлого столетия, так и портреты представителей династии Ганноморт.

— Согласился бы здесь жить? — глядя по сторонам, поинтересовалась Нина.

— Даже за миллион костов — нет, — ответил Эммерих, попутно сканируя пространство. — Я ещё могу поверить, что здесь когда-то была нормальная канализация, но отопление — точно нет.

— А как по мне, достаточно и того, что здесь просто жутко. Ещё когда я училась в ВАД, у нас некоторые на спор пытались здесь переночевать.

— Успешно?

— Да не особо. Многие и до полуночи с трудом досиживали, — припомнила Нина, взглядом касаясь разбитых витражей. — Сам знаешь, среди пилотов суеверных немало, вот многие и говорили, что за ними наблюдал Принц Пауков.

— Кто? — странник вскинул бровь. — Альвионец что ли какой?

— А, да не. Это вообще пошло с какого-то анонимного форума, прохладная история от прусских туристов. Типа они сами решили здесь переночевать, и вот в три часа ночи увидели фигуру не то человека, не то огромного паука. Ну, они и назвали его Принцем Пауков.

— Ну и срань, — красморовец хмыкнул. — И какой обоснуй у этой штуки? Мутант какой?

— Не-а. Тут, в общем, самое интересное, — оживилась девушка. — В интернете популярна версия, что это сын Вендиги и Оскара. Истинный наследник карпейского престола, короче.

— А эта Венди рожала?

— Вендига? Да нет, но вроде как была беременна на Свинцовой свадьбе.

— Ага, значит, этому перцу было бы сейчас… не меньше сотни лет? Не, без пары жареных сосисок в этом не разобраться, — Эммерих вытащил саблю, когда в проходе показалась сплетённая из паутины стена, и озабоченно уронил: — С каких это пор дворец стал прибежищем членистоногих?..

— О!.. Это Принц Пауков! — таинственным голосом воскликнула Нина.

Эммерих остановил на ней взгляд, а после взмахнул саблей.

— Если бы я мог закатить глаза, я бы это сделал.

— Не будь таким занудой, — усмехнулась девушка, — лучше скажи, куда именно мы идём.

— Так я думал, что в тронный зал. Там много свободного места и истории хоть жопой жуй. Или есть идеи получше?

— Не-не, давай туда.

Финемилий знал и лучшие времена. Когда-то здесь, в тронном зале, перед самой каэльтессой Ортегой выступали послы из Российской Империи и Альвионского Королевства — и когда-то здесь, у самого трона, цесаревич Оскар обрушил гнев свинца на свою невесту, каэльтину Вендигу, за низвержение карпейских земель в ересь. Мраморные полы еще хранили выбоины от пуль, а сам пол, казалось, впитал пролитую давным-давно кровь.

Виднеющийся у дальней стены трон зиял пустотами в местах, куда прежде были инкрустированы драгоценные камни. Меж спинкой самого трона и стеной плотным слоем натянулась паутина, усыпанная мумифицированными насекомыми. Паук, что когда-то сплёл её, иссохшей тушкой валялся подле.

— Я во многих дырах побывал, — Эммерих нервно обвёл помещение взглядом, — но это, лир, самое жуткое. Здесь бы ужастики снимать.

— Не подавай им идеи, — Нина прошлась по истлевшему ковру, пожранному в некоторых местах плесенью. — Я слышала, наши хотели снять сериал про Вендигу, но там, как и в случае с Джестерхейлом, скорее, будет красморовская агитка и… избыток романтических линий.

— Кому-то не нравятся романтические линии?

— Да почему ж не нравятся? Нравятся, но одно дело, когда оно качественно, а другое дело, когда кроме страданий и выяснения отношений ничего нет. Такого говна и в реале хватает. А уж эти любовные многоугольники… Брр.

— Ага. У меня, кстати, как-то была одна особа, которая пёрлась по «Вестнице для демиборца», и там народ, вопреки названию, внутри фан-клуба всерьёз поделился на команды, мол, с кем же Анна будет в конце — с демиборцем Диком или сектантом Коком. «Вестница для демиборца»… Ну, я даже не знаю.

Нина, прищурившись, некоторое время молчала, а затем подняла палец и заметила:

— Слушай, но их же не так звали…

— О, я знаю, я просто передал суть — к тому же, где мне ещё блеснуть своими знаниями альвионского, если не с тобой?

— А смысл? Если я не знаю альвионского, — с этими словами девушка прошла ещё немного вперёд и остановилась. — Ладно, здесь наверняка было [много] этой истории.

— Ну, я бы проверил спальни: на истории зачатия каэльтинов и каэльтин я бы глянул.

— Я более чем уверена, что это было скучно и под одеялом. — Нина фыркнула. — Кхм, ладно. Вероятно, надо сосредоточиться.

— Со мной рядом это сделать не так просто, — Ландони обворожительно улыбнулся.

— Конечно, потому что ты постоянно [отвлекаешь].

— Ладно-ладно, — он безоружно поднял руки, а затем провёл пальцами у рта и махнул кистью. — Рот на замок.

Оглянувшись на друга, Нина благодарно кивнула и вновь посмотрела на трон. Однако ни каких-либо видений, ни иных ощущений не последовало — зал остался без изменений.

— Ничего? — не выдержав, спросил Ландони.

— Вообще. Без понятия, как эта штука работает, — повернувшись к нему, со вздохом призналась Нина. — Случай дома, в клубе… Между ними нет ничего общего. Ну вот вообще.

— Это ты так заранее пресекла моё предложение провести перед твоим лицом зажжёной спичкой?

— Я не настолько боюсь огня, — возмутилась Нина, а меж тем откуда-то с потолка засеребрилась паутина, и вскоре перед лицом девушки опустился паук размером с человеческую ладонь. Нойр замахала руками. — А ну кыш!

Вдруг по почерневшим кончикам пальцев пробежали белёсые искры, и воздух вокруг них, точно вспоротый лезвиями, заволокло дымкой. Тотчас пространство исказилось, являя подобие портала — и Нина с Эммерихом отшатнулись в разные стороны.

Меж тем появившаяся брешь расширилась, размером своим достигнув пары метров, и из морока, будто вместо отражения, проступили фигуры. Лишь по наитию — не без помощи почти позабытых школьных учебников — в них угадались каэльтина Вендига и цесаревич Оскар. Бледная черноволосая юница в чёрном платье убаюкивала на руках младенца, пока навстречу им шёл белокурый молодой мужчина в тёмной шинели и брюках строгого покроя.

Наконец Нина взволнованно спросила, не в силах отвести взгляд:

— Ты ведь тоже это видишь?..

— Ага, — не менее ошеломлённо подтвердил Эммерих.

— Что это?..

— Не [знаю], — ответил он и провёл рукой по бреши — при соприкосновении та размылась, но вскоре восстановилась. — Никогда такого не видел.

Тогда же до бреши дотронулась Нина, но та от её касания