Моровое поветрие - Рита Хоффман

увидев ее, почему-то сразу замолкали, некоторые и вовсе через плечо плевали. Не нравилось это Ярине, но она задрала нос и уверенно продолжила идти к своему дому.

У забора батюшку увидела, кинулась было к нему, но тот обернулся, вилы на нее наставил и как крикнет:

– Чур! Чур меня!

Ярина попятилась, о собственную ногу запнулась и чуть не упала. Окружили ее соседи, и старые и молодые, у всех в руках были то вилы, то ухваты. И направляли они их не куда-нибудь, а прямо на нее.

– Да что тут творится?! – не выдержала Ярина. – Батюшка! Кто меня в лес увез и на дереве оставил? Почему вы… Ай!

Ткнула ее соседка вилами в бок, не до крови, но сильно. Ярина повернулась было к ней, но с другого боку ее принялся толкать ухватом мужичок.

– Убирайся! – прошипел батюшка, выйдя из двора. – Пропади пропадом ты и такие, как ты!

– Какие?! – выкрикнула Ярина, пытаясь закрыться руками.

– Колдуньи проклятые! – плюясь беззубым ртом, выкрикнула бабка.

– Да какая ж я колдунья, баб! – удивилась Ярина. – Я же вам корову доить помогала, стряпала вам…

– Двоедушница! – завопил мужик. – Терлась все у бабки своей, научила она тебя чертей звать да беду кликать!

– У нее, поди, и хвост есть! – вторила ему старуха. – Посмотрите, посмотрите! Покажи нам свой хвост, проклятая!

Мужики набросились на Ярину, всё сарафан задрать пытались, а она отбивалась, плевала в них, а как попадала, они вопили и к богам взывали, чтобы те их защитили. А батюшка даже не пытался ей помочь, только смотрел на то, как соседи измываются, и головой качал.

– Что же ты стоишь, батюшка?! – закричала Ярина. – Что я вам сделала?!

– Видел я черта, которого ты призвала! – выкрикнул тот. – Не нужно нам этой погани! Все ждали, пока Агриппа помрет, чтобы вздохнуть свободно, так теперь ты за нее!

– Ах, ждали?! – взъярилась Ярина. – Тебе, Милаша, она помогла от приблуды избавиться!

Побледнела баба, руками размахивать стала и причитать:

– Врет! Все врет! Лживый ее язык, сучий!

– А тебя, дед Игнатий, от мужского бессилия лечила! – не унималась Ярина. – А вы вот как о ней думали?! А чего ж тогда ходили к ней на покл…

Она не поняла, кто первым камень бросил, да только попал он в цель – прямо в лоб. Из раны кровь горячая потекла, да так сильно, что мигом глаза залила. Не видела она, как остальные соседи, которые ее с рождения знали, побросали ухваты, как схватили камни и кидать их стали.

Каждый бросок отзывался болью, Ярина прикрывала голову, чтоб не убили, а люди, похоже, этого и хотели. Она отступала все дальше, а они теснили ее, будто стая голодных волков, пихали, тянули за волосы, камнями били, проклятиями сыпали.

Обессилев, Ярина протерла глаза и увидела, что ее окружают не люди, а черти лохматые с перекошенными мордами. Раскраснелись они, запыхались, но рук не опускали, продолжали камни кидать.

– Да чтоб вам пусто было! – выкрикнула Ярина. – Решили, что колдунья я? Так слушайте слово мое: не видать вам ни урожая, ни детей здоровых! Скотина ваша вся передохнет, а вода в колодцах пусть станет отравой! А у тех, кто камнями кидался, пускай руки отсохнут! Да будет так!

В то же мгновение раздался рев, словно подтверждая ее слова, и к обидчикам кинулся невесть откуда взявшийся медведь.

Деревенские так завопили, что Ярина чуть не оглохла. Побросали они камни, побросали друг друга и припустили прочь. А медведь на задние лапы встал и заревел, подгоняя их.

«Ну, вот и конец мой, – подумала Ярина, глядя на него. – Пусть уж зверь меня задерет, а не люди, которым я сдуру сердце открыла».

Медведь же опустился на четыре лапы, косматой головой мотнул и побрел прочь из деревни. А как отошел подальше, остановился, обернулся и на Ярину посмотрел.

– Меня ждешь? – крикнула она. – Тогда не торопись, а то я хромая!

С трудом переставляя ноги, она пошла прямо к зверю, уже не испытывая прежнего страха. В его глазах человечности было больше, чем в глазах тех, кто пытался ее убить.

Нагнав бурого, она осмелилась положить руку на покатый бок. Медведь даже не рыкнул, так и шел, переваливаясь с лапы на лапу. И Ярина брела рядом – побитая, истекающая кровью, но живая. И надеялась она, что правы были деревенские и слово ее теперь силу имеет, да такую, что им и не снилась.

Выйдя за околицу, Ярина решила было в бабкиной избе на ночь остаться, но тут же передумала – чего доброго, соседушки спалили бы ее ночью. Доковыляв до леса, они углубились в чащу, где бурый выкопал ямку в корнях огромного дуба и свернулся в ней. Ярине ничего другого не оставалось; она легла рядом с косолапым, зарылась лицом в шерсть и заплакала. Горько плакала, долго, пока в душе только пустота не осталась, а потом забылась крепким сном.

Утром проснулась от холода – медведя рядом не оказалось. Ярина зябко поежилась, встала, отряхнула налипшую на сарафан землю и задумалась о том, что ей делать дальше.

В деревню возвратиться она не могла, родичей у нее не было, одна, получается, на всем белом свете осталась. Так горько ей стало, так обидно, что слезы снова на глазах выступили, но Ярина смахнула их и зло прошептала:

– За каждую слезинку мою они ответят!

Плачь не плачь, а идти ей было некуда. Усевшись под деревом, Ярина стала вспоминать, что слышала от деревенских. Рядом было село, куда батюшка молоко продавать ездил; может, там она могла бы счастья попытать?

На поляну вышел медведь. Ярина посмотрела в его темные глаза и спросила:

– Ты-то чего привязался ко мне? Думала, сожрешь, косточек не оставишь, а ты…

Косолапый подошел ближе и оказался таким большим, что возвысился над Яриной, как гора. Она протянула руку и потрепала медведя меж ушей, а тот и рад – сам потянулся к ней, носом в плечо ткнулся.

– Мне бы…

Ярина не договорила: закружилась голова, заломило виски. Ничего понять не успела, смотрит, а перед ней она сама сидит, рот открыт, глаза туманом затянуты и в небо устремлены.

Ярина попятилась, неловко завалилась набок, принялась сучить ногами и почувствовала, что не ноги это вовсе, а могучие мохнатые лапы. Попыталась закричать, но из горла снова рев вырвался.

«Да что же это?! – в ужасе подумала Ярина. – Неужто я еще сплю?!»

Кое-как поднявшись на лапы, она сделала несколько неуверенных, робких шагов. Медвежье тело оказалось неповоротливым и тяжелым, управиться с ним было непросто. Большая голова опускалась к земле, нос утыкался в лесной мусор, Ярина от натуги мысленно кряхтела, а из медвежьей пасти вырывался жалобный скулеж.

Поняла Ярина одно: медведь ее оказался медведицей.

Она кругами ходила около своего тела, всю траву смяла, все кусты сломала, никак не могла понять, как ей снова стать человеком. Дурная мысль в голову пришла: а что, если в деревню вернуться да наказать обидчиков? Но Ярина быстро отказалась от этой затеи – стало жалко медведицу.

Подойдя к своему телу, она улеглась, положила большую голову на свои колени, закрыла глаза.

«Ну, давай же! Хочу в человеческое тело вернуться!»

Резко вышибло из нее дух, закружилась голова. Опрокинувшись на спину, Ярина раскинула руки и рассмеялась от облегчения:

– Получилось!

Медведица заворчала, поднялась с земли и побрела в чащу. Не понравилось ей, видать, человека в своем теле чувствовать.

– Эй, Бурая! – выкрикнула Ярина, вскакивая на ноги. – Меня-то подожди!

Медведица вывела ее к ручейку; там Ярина напилась, умылась, холодная вода отрезвила и привела мысли в порядок.

– Видать, бабка-то мне и правда силу свою передала, – сказала Ярина Бурой. – А я, дура, не верила ведь, до последнего не верила, что она умела что-то. Думала, да чего там, варит свои отвары, траву собирает… А оно вот как оказалось. И ты, должно быть, потому и пришла ко мне, да? Влекла тебя сила колдовская. Оно и хорошо! С такой защитницей мне сам черт не страшен! Хотя чертей-то я и прежде не боялась, но…

Бурая повела ухом и наклонилась к воде.

– Не ответишь, да? Ну, я не в обиде. Ты меня только к селу отведи, пожалуйста,