Изъ Москвы с любовью (том 1) - Сергей Анатольевич Кусков

Стеллажи там были завалены мотками с проводами, каким-то резинками, катушками, железяками непонятного назначения, а сама Аля назвала его «электричкой». Ламповые диоды-триоды, транзисторы, усилители, конденсаторы и прочие приблуды лежали в специальных ящиках, как и мотки тонких проводов. Отдельно — соединители, с помощью которых обходятся без скруток. Паяльник с причиндалами на верстаке, нагрелся минуты за полторы, после чего она начала быстро-быстро собирать всё в единую конструкцию, сообразуясь с собственным видением проблемы.

— Тут ведь надо сделать ещё и компактно, верно же? — оглядывая разложенные компоненты, спросила она.

— А то! — согласился я. Сидел с торца верстака и наблюдал за работой мастера, а её работу можно было обозвать только так. Быстро-быстро всем орудовала, чух-чух. И не заметил, когда встала, отодвинув стул с возгласом:

— Готово.

— Так быстро?

— А чего тянуть? Схему дольше рисовать, да подбирать. А когда всё есть, раз, два, и в дамках. Теперь давай с запонками твоими разберёмся.

Маленькие тисочки, зажала в них первое из изделий бижутерии. Тонкий инструмент, маленькие щипчики, плоскогубцы… Там разжала, там надавила керном… И камень выпал — главное вовремя подставить руку, в которую упал.

— Теперь самое ответственное. Надо сделать из него аккумулятор! — пафосно произнесла она. — Тебе повезло, царевич, у нас в стране очень мало артефакторов, кто так может.

— Но ты можешь. — Я заулыбался, сам себя не похвалишь — никто ж не догадается, знаем такое. — Потому, несмотря на юный возраст, полноценный механик в Кремле. Да?

— Ага, типа того. — Немного засмущалась. — Нет, на самом деле ко мне всё железо само липнет. Я просто беру и делаю из него что-то, что надо. А как артефактор я слабенькая. Там на Урале зубры сидят, по сотне камней в день зачаровать могут, а я если три-четыре осилю — уже хорошо. И только для дружины.

— Так а больше и не надо?

— А больше и не надо, — согласилась она.

— А как эта магия работает? — подался я вперёд. — Какие-то особые фигуры?

— Магия, скажешь тоже! — фыркнула она, слово её повеселило. — Не совсем. Фигуры может любая дурында сотворить. Тут камень чувствовать изнутри нужно, не всем дано. Ты не рядом с собой фигуру создаёшь, а внутри камня. И если камню не по нутру — его разрывает изнутри. Вон, гляди как! Сейчас на обычном продемонстрирую.

На дальнем столе-верстаке лежала каменная глыба. Аля подошла и долбанула по ней зубилом, помогая сделать правильный скол фигурой (я их теперь чувствую). Отколола кусочек.

— Мы этой каменюкой придавливаем сверху, когда бронелисты на склейку ставим, — пояснила она. — Там пластик должен с металлом срастись, время контакта двенадцать часов — не будешь же стоять и давить на лист всё это время? Вот, смотри. — Положила перед собой осколок, нагнулась, чтоб глаза были поближе к камню. И… Что-то с ним начала творить. Я чувствовал некое воздействие, но убейте, не понимаю, какое, и какова его природа. Это точно не моя магия. Гайка орудовала «потусторонней», получаемой одарёнными неизвестно откуда энергией, внутри самого камня — даже не знал, что так можно. После чего отодвинула лицо, и даже привстала, но «движуха» внутри объёма каменного кусочка только усилилась.

— Ты это… Тоже подальше отойди! — хмурясь, махнула она мне, боясь оторвать глаза от объекта воздействия.

Я послушался, резво отпрыгнул на пару метров. Камень задрожал, и дрожал всё сильнее, сильнее… И. наконец:

БАХ!

Нет, не взрыв. Просто рассыпался на несколько кусков. В стороны полетело мелкое крошево уровня крупных песчинок, но не то, что до меня — дальше десяти сантиметров ничего не улетело. Но и это смотрелось прикольно.

— Во как! — восторженно произнёся я. — Если честно, не понял, чем ты его.

— Фигура. — Она вытянула ладонь, над которой загорелся огонёк. — Сейчас я создала её в воздухе, внутри этой комнаты. А там, — кивок на остатки камня, — надо сделать то же самое, только не огонь, а другую фигуру, и внутри объёма самого камня, как будто внутри комнаты.

— Тонкая работа! — поцокал я языком.

— И не говори! — её лицо напомнило мне обожравшуюся сметаной кошку. — Единицы из тысяч могут. И все до старости обеспечены всегда будут.

— А ты?

— Так ведь и я на жизнь не жалуюсь! — округлила она глаза. — Работа интересная. Учусь, опыт получаю. Накоплю на универ — пойду учиться; на бюджет мне уже нельзя, меня личный дворянин официально удочерил, а скоро и сама личной стану, а с деньгами пока туго. А что потом будет — посмотрим. Ну и главное, работаю в дружине, а это воинское соединение — у меня и звание есть. Я как бы военную службу здесь прохожу.

— Потому и личное дворянство у сотрудников?

— Ага. А если учесть, что отец удочерил, а он уже во втором поколении личный (его мать из комитатов), то мои дети станут потомственными… Если государыня его раньше за заслуги не даст. — Скупой кивок на камешек. Да, таким узким спецам, равно как и целителям, везде у нас почёт, таким потомственное направо и налево раздают, и это не считается «облагодетельствованием».

— Класс! — поднял я вверх большой палец. — Ну, что ж, удачи тебе по жизни! А если неверно что-то сделаешь, то и алмаз также разорвёт? — вернулся к теме разговора.

— Конечно, — кивнула девушка. — И будет очень обидно — алмаз больших денег стоит. Если честно, я уже три штуки испортила, когда только-только меня взяли сюда, училась. Но мне их простили, списали, но я всё равно каждый раз, как зачаровываю — тушуюсь немного. — Она поёжилась.

— А чего так, что одни камни не взрываются, а другие взрываются?

— Так там, Саш, у алмазов, рубинов, изумрудов, опалов, аметистов и прочих внутренняя структура есть. И чем чище камень на просвет — тем лучше. Алмазы самые лучшие потому, что у них оптическая плотность… — Вздох. — Кому я говорю! Короче, чем прозрачнее камень, и бесцветнее — тем лучше.

Зря она так про оптическую плотность, не идиот я, примерно понимаю, о чём речь. Ну да бог с ним, заострять и обижаться не стал.

— Получается, я работаю с этой структурой. Упорядочиваю её ещё больше. А булыжники они… Дикие! «Грязные»! У них такого нету — там каша,