Сильные не убивают, книга 2 - Яна Каляева

— Например, на базу номер сто двадцать шесть прибыла особая группа курсантов. Тех самых, с которыми твои подопечные успели сцепиться… да и ты сама засветилась.

— И чего? Какое это имеет отношение к демографии?

— Такое, что, как то ни печально, жизни снага-хай ничего не стоят, Соль. А опричники не простят пережитого унижения.

— Опричнина не выдвинула против нас обвинений.

— Как раз с этой стороны опасаться нечего. Курсантам официально запрещено использовать магию вне базы, так что жаловаться они не будут.

— Подожди. Им запрещено использовать магию? — потираю висок. — Но у них же эти, наушники такие… Они все соединены через нейросеть, которая записывает каждый их шаг. Значит, их начальство в курсе, чего они наколдовали у нас там.

— Разумеется, начальство в курсе. Но хода делу не даст. Видишь ли, Соль, в опричнине многое делается… теневыми методами. И некоторые правила существуют, чтобы их нарушать. Твои подопечные оказались не в то время не в том месте. Теперь у вас серьезные проблемы.

Притягиваю к себе блюдо и начинаю чистить креветки — просто чтобы чем-нибудь занять руки. Становится зябко — сразу не заметила, что в помещении полно сквозняков.

— Хорошие — для тебя — новости в том, что проблемы не только у вас, — спокойно продолжает Мясник. — Так или иначе под удар попадет весь город. Если ты поведешь себя правильно — не останешься без помощи. И сама сможешь многим помочь. Ты — герой Поронайска, Соль. В тебя здесь верят. За тобой пойдут. Тем более что после атаки жуков опричнина многим стала как кость в горле. Раньше буйства псоглавцев еще терпели — но выяснилось, что и как защитники от Хтони они гроша ломаного не стоят. А кто поумнее, уже выбирает стороны. Наш старый знакомец Барон зачастил на опричную базу с дружественными визитами.

— Барон? Но он же просто… провинциальный бандит. Где он и где эти пафосные аристократы?

Не то чтобы меня именно это сейчас волновало, но надо же поддержать разговор.

— У его ручной ведьмы Альбины Сабуровой хватает знакомств среди аристократии. Она же сама княжеского рода. При вынесении приговора, правда, титула ее лишили. Но это не значит, что такие же, как она, ее презирают. Она просто попалась на том, что практикуют многие.

— И на чем она попалась?

— Эксперименты на разумных. Угадаешь с одной попытки, какой расы были эти разумные?

Аппетита ноль, но набиваю рот какой-то ароматной рыбой — только бы заглушить фантомный вкус сырого мяса и теплой крови. Зачем это вообще здесь? Свежая убоина для снага-хай — табуированная тема, почище, чем для людей — секс; об этом просто никогда не говорят. И с настолько притягательным мясом я раньше не сталкивалась — в магазинах оно обескровленное и лежалое. Должно быть, ягненка зарезали, пока я парилась в бане. Мясник не мог ожидать, что я правда стану это есть. Оно, конечно, стоит на столе, чтобы вывести меня из равновесия.

И говорит он все это явно с той же целью.

Дожевываю рыбу и прищуриваюсь:

— «В тебя здесь верят, Соль. За тобой пойдут». Ты что это — на государственную измену меня подбиваешь?

Мясник ухмыляется краешком рта:

— Просто хочу, чтобы ты была готова к тому, как все может повернуться.

— В прошлый раз твои пророчества чего-то не сработали.

— В самом деле? — Мясник приподнимает бровь. — А мне кажется, с тех пор у тебя на лодыжке появилось новое украшение. Которое может в любую секунду тебя убить, если такова будет воля Инис Мона. И ты всей душой веришь, будто носишь его по собственной воле. Кстати, Соль, ты знаешь, что твоя друидка чем-то тебя опаивает, чтобы пригасить либидо?

— Ничего не опаивает! Я сама ее попросила!

Черт, ну вот и зачем я перед ним оправдываюсь?

— Дело твое! — Мясник разводит руками. — В чем-то, на самом деле, я тебя понимаю. Сам устаю иногда от нашей паскудной снажьей природы…

Ишь, тонкочувствующая натура! Но на самом-то деле… Мясник довольно сильно отличается от всех снага, с которыми мне довелось общаться. Он образован — хотя и самоучка, скорее всего, умен и чертовски расчетлив, в нем нет этой нашей э-ге-гей импульсивности. Что я потеряю, если задам личный вопрос? Он-то в моей душе ковыряться грязными пальцами не стесняется.

— Мясник, а почему ты все время говоришь о снага-хай так, словно ты — не один из нас?

— Не один из них, Соль. Наверно, я не один из них по той же причине, что и ты.

У меня падает челюсть. Мясник — попаданец? Это многое объясняет… Но зачем тогда сукой-то такой становиться? Разве мы не должны принести немного доброты и цивилизованности в этот веселый, но дикий мир?

— Я, правда, не слышал, что такое происходит и с девочками тоже, — продолжает Мясник, тщательно отслеживая мою реакцию. — Считается — среди тех немногих, кто в теме — что это сугубо мужская фишка. Так у снага-хай появляются военные вожди. Понимаешь, о чем я?

Эмм, уже нет. Вряд ли попаданчество. А что тогда? Мотаю головой.

— Ты не знаешь? Это не Эру весть какая тайна, но в курсе не все — даже среди тех, кто через это прошел. У снага тоже бывают инициации, только получаем мы не магию, а качества, которые нужны, чтобы управлять толпой. Мы же по базовой комплектации — народ с мощным коллективистским сознанием, рой практически. В муравейнике некоторые самки становятся матками, прочие остаются рабочими особями. У нас происходит что-то похожее, только с самцами. В первый раз встречаю инициированную сам… девушку. Если, конечно, это твой случай. Меня, кстати, Генрихом зовут. Это настоящее имя.

Вот это переход! Мясник… Генрих коротко смотрит на меня — похоже, ожидает взаимности. Я даже не против, вот только сказать мне нечего. Полученное при рождении имя осталось в прежнем мире. Сто Тринадцатой я не назовусь — от нее во мне осталась только тень, даже сны ее я вижу все реже. Здесь меня прозвали Солью, причем случайно, без какого-то глубокого смысла — то ли я попросила кого-то передать соль, то ли меня об этом попросили. Пусть так оно и остается. Ни к чему это — серьезно к себе относиться.

— Что же, рада познакомиться, Генрих.

— Извини за это маленькое хулиганство, —