Резервный экипаж - Юрий Ляшов

будем ждать их сутки. За это время ничего критического не произойдёт. Мне нужно отдохнуть. Прыгать в космос прямиком из анабиоза – хреновая затея. Если экипаж не появится – завтра мы выйдем и подадим сигнал ещё раз.

– Сутки, – удивительно быстро согласилась Вика, а потом указала пальцем в сторону скафа и по-хозяйски сказала: – И штуковину эту с прохода убери.

***

Я плохо помню свою жизнь до отряда космонавтов – система многое стёрла, заполняя место полезными для колониста знаниями. Но мне кажется, что рисковым парнем я никогда не был. Нет, рисковать мне приходилось не раз – профессия такая, да и время того требовало. Но склонности к авантюрам я за собой не припомню. А именно авантюрой казался мне наш план. Выйти в космос и попытаться связаться с гипотетическим челноком по рации – смешнее стала бы только задумка отбивать морзянку, зажигая и гася свет в иллюминаторах.

К сожалению, других внятных идей ни у меня, ни у Вики не нашлось. Мы долго спорили, кто и как выйдет за борт. Вика твердила, что корабельный устав предписывает только парный выход в космос. Я ссылался на инструкции, запрещающие проводить внешние работы без подстраховки с корабля. На следующий день у главного шлюза стоял я. Ничего крепче «Витязя» в рундуках не оказалось, поэтому за борт мне предстояло выйти в нём. Решение это казалось спорным, ведь система жизнеобеспечения скафа использовала воздух из окружающей среды, а кислородные патроны обеспечивали пилота дыхательной смесью в течение часа активных боевых действий. Не предполагали конструкторы, что кто-то додумается гулять в «Витязе» по космосу. Я надеялся, что управлюсь за час, тем более воевать я не планировал, значит, расход кислорода будет ниже прогнозируемого.

– Если хоть что не так – сразу возвращайся! – взволнованно инструктировала меня Вика, занявшая место оператора шлюза. В руках она крутила небольшую рацию, которую я настроил на канал связи «Витязя». – Игрушка твоя не для космоса. Ты бы ещё респиратор напялил.

– Сынок, в космосе сегодня холодно, надень скафандр потеплее, – передразнил я её.

– Ладно, осторожнее там. – Вика накинула на лицо мягкий шлем своего лёгкого скафандра.

– Вас понял!

Вика кивнула и активировала систему. Сенсорная панель моргнула пару раз и засветилась, в ожидании ввода команд. Ещё вечером я снял с планетарных вездеходов и притащил к шлюзу два здоровенных аккумулятора. С подключением возникли трудности, но я справился. На несколько открытий-закрытий мы смело могли рассчитывать. Конечно, лучше было бы подключить шлюзовые механизмы к микроядерной батарее, вроде той, что питала моего «Витязя», но копаться в атомном реакторе, пусть и размером с мандарин, я не решился.

– Работаем! – Я закрыл шлем и приказал скафу перейти в автономный режим жизнеобеспечения. Ну как приказал: я подумал, а скафандр исполнил. Пару секунд жужжали системы, герметизируя скафандр и активируя кислородные патроны. Отчёт о готовности я не услышал, а просто понял: скаф сдал всё, что я хотел – хорошая штука этот нейроконтактный гель. – Готов!

– Со двора ни ногой! – с язвительной улыбкой Вика погрозила мне пальцем. – Работаем!

Взревела сирена. Тяжёлые створки дёрнулись и загудели, медленно расползаясь. Над ними тут же зажглась предупреждающая надпись: «Осторожно! Открытие главного шлюза». Старательно скрывая волнение, больше от себя самого, нежели от Вики, я шагнул в образовавшийся проём. Переходная камера представляла собой большой ангар, предназначенный для вывода на поверхность новой планеты крупной колониальной техники. Под пронзительный аккомпанемент ревуна створки за моей спиной сомкнулись. Ненадолго наступила тишина.

В полумраке дежурного освещения как последний призыв одуматься вспыхнула яркая красная лампа. Сердце колотилось, словно собираясь поставить рекорд по количеству сокращений в минуту. Я закрыл глаза и шумно выдохнул. Выйти, связаться с челноком и вернуться – задача несложная. Из глубин памяти всплывали многочисленные тренировки по внекорабельной работе. Я делал это много раз. Ехидный голосок где-то внутри тут же напомнил, что делал я всё в симуляции, а в настоящем космосе бывать мне не приходилось. От волнения крупные капли пота выступили на лбу, а ладони стали влажными.

Стоя зажмурившись, открытие внешних створок я не увидел, а почувствовал. Словно мёртвая бесконечность распростёрлась передо мной. Пустота на миллиарды километров, Великое Ничто. Ледяным комком оно проросло внутри меня и словно рыбу на крючке тянуло к себе. Казалось, стоило сделать шаг, и я растворюсь в этой бесконечной пустоте. Я открыл глаза и подошёл к распахнутому створу шлюза. За ним не оказалось ни сверкающих звёзд, усыпавших чёрное полотно космоса, ни расчерчивающих пустоту разноцветных комет. Только темнота. Густая, кажущаяся осязаемой темнота. Торжественность момента нарушил страховочный фал, вернее, его отсутствие. Я несколько минут обшаривал стены переходной камеры, но никаких креплений так и не нашёл.

– Артём, как ты там? – система связи скафа транслировала Викин голос сразу мне в мозг. – Ты вышел?

– Не могу найти крепление фала…

– Может, с внешней стороны?

– Может.

Тусклый свет, падающий из шлюзовой камеры, выхватывал из космической темноты небольшой полукруг там, где должна была начинаться техническая площадка. Я присмотрелся: серое покрытие, усеянное паутинкой трещин. Крепко вцепившись в створку, я выглянул наружу. Невесомость не подхватила меня, она вообще проигнорировала мой выход из зоны действия гравитационных эмуляторов. Я вытянул руку, потом одной ногой шагнул за борт. Сила тяжести не изменилась, словно я оставался в корабле.

Повинуясь моему желанию, на плече «Витязя» включился фонарь. Выйдя из шлюза, я оказался в просторном тоннеле. Высоко под сводами висели большие, но мёртвые осветительные плафоны. Пришлось довольствоваться прожектором скафа. Осмотрев шершавые серые стены и пол под ногами, я пробормотал:

– Вик, я вышел.

– И как там в космосе? Не дует?

– Не знаю. За шлюзом коридор какой-то или тоннель.

– Уверен?

– Думаешь, я космос от коридора не отличу?! – Я понимал, что своими шутками Вика пытается подбадривать нас обоих, но смеяться сейчас мне не хотелось.

– Эй, спокойнее! Можем поменяться! Вернёшься?

– Ага, уже иду, – буркнул я и пошёл вперёд.

Шаги гулким эхом разносились по тоннелю, луч фонарика метался по стенам, время от времени освещая навигационные таблички. Больше всего это напоминало вырубленную в скале штольню. Стены во многих местах потрескались, а под ногами встречались осыпавшиеся камни. Через пару десятков метров тоннель закончился, упёршись в закрытые створки очередного шлюза.

– Ещё один шлюз, – сказал я, обшаривая лучом прожектора стены у прохода.

Электромеханический замок со вставленной в вертикальную прорезь ключ-картой нашёлся быстро. Тихо, чтобы не услышала Вика, я пожелал себе удачи и вдавил крупную красную кнопку. Казалось, звуки сирены уже стали привычными, но от заполнившего тоннель рёва я всё же вздрогнул. Опять задрожало что-то в груди, словно намекая мне, что я упускаю шанс