Смерть Гоббо - Дэнни Флауэрс

еще с него секреты евонные выколупываю, – произнес он. – Он всякие штуки знает. Я с ними могу хабар получше намутить и найти выход втихую. Я по-юдишечьи говорю, помнишь?

– Ага, помню, – отозвался Гитзит, свирепо глядя на него. – Очень пользительный навык, шоб боссу давать твою версию, чо там юдишки сказали.

– Босс мне доверял, – сказал Краснозявка. – К тому ж, ему неохота было с юдишками возиться, если он мог откосить. От них воняет странно.

На этот счет они могли бы согласиться – все гроты знали, что у юдишек неприятный запах. Но Гитзит продолжал сверкать своим единственным глазом, взгляд которого перескакивал между Краснозявкой и уже хмурившимся жрецом.

– Я спрашиваю, что происходит там внизу? – воззвал священник сверху. – На каком языке вы говорите?

От этого звука Гитзит зашипел, потирая уши.

– Чо он сказал? – спросил он. – И чойта он дерзкий?

– Умоляет, шоб его пощадили, – пояснил Краснозявка. – Но он знает всякое. Тута есть заначка с отменным хабаром на верхнем уровне. Он меня уже туды отвел.

– Ась? Чо за хабар?

– Я его пока приныкал, – практически без промедления ответил Краснозявка. – Но он жеж и другое всякое знает.

– Типа чего?

– Например, способ нам свалить.

– Свалить? – Гитзит нахмурился. – Ты ж вроде говорил, босс хотел, шоб мы тут укреплялись?

– Ага. – Краснозявка вздохнул и бросил взгляд на павшего погонщика. – Ну, у босса полбашки нету. И я не уверен, что другие орки обратно-то придут.

Он попытался вспомнить тот хаос, который предшествовал их бегству в церковь, когда юдишки и орки обменивались выстрелами из мчащихся фур, а Краснозявка и шобла силились не отставать. Почему он так и не раздобыл грузовоз, чтобы на нем ехать?

– Так вона чо, – ухмыльнулся Гитзит. – Решил, шо ты новый босс?

Краснозявка демонстративно закатил глаза.

– Не, нет канеш. Но я говорю по-юдишечьи, а юдишка знает секреты, так шо я лучше всех гожусь, шоб нас отсюдова вывести.

– Прошу прощения? – произнес священник. – Ратлинг? Где ты?

– Кончаю уже! – огрызнулся Краснозявка на ломаном наречии юдишек, а затем снова резко перевел взгляд на Гитзита. – Извиняй, я ему прост говорил, шо надо не шуметь, иначе язык ему вырву и к щеке приколочу.

– Уже б то должен был сделать, – прошипел Гитзит. – Мягкий, вот ты какой. Либо так, либо юдишколюб. Вона чо? Тебе охота в юдишкины клевые шмотки нарядиться и… с песнями плясать?

Он бросил взгляд на других гротов. Парочка еще пыталась вбивать гвозди в руку, которая торчала из двери, но они пристально смотрели на Краснозявку. Прочие начали сбредаться позади Гитзита. Возможно, поддержка, или же говнюки, которым не терпелось воткнуть ему нож в спину.

Это было неприятное ощущение – видеть, как растут силы соперника. Его единственной опорой был бесполезный священник. Возможно, следовало убить того, отрезать ему голову перед ними, чтобы предостеречь.

– Эээ… босс?

Вопрос исходил от тощего грота. Краснозявка не помнил еего имени, но они с Гитзитом разом повернулись к мелкому зеленокожему.

– Чо? – произнесли они хором.

– Эээ… вот, – отозвался грот, указывая на руку. Та все еще была прибита к двери, но теперь безвольно обвисла, а плечо представляло собой кровавую культю.

Грот посмотрел на них, наморщив лоб.

– Походу, его тело отвалилось.

Ответ Краснозявки потонул в раздирающем уши вое, который был похож на дюжину воплей, слившихся в общей ненависти. Гроты дружно вздрогнули, вдруг устремив глаза на вход и встревоженно прижав уши.

Громко стукнуло. Дверь задребезжала в раме, из древесины разлетелись щепки.

Гитзит глянул на него.

– Походу, кто-то там по руке скучает.

Грянул второй удар. Он прозвучал иначе, с надломом. Гроты поумнее начали пятиться от содрогавшейся двери, еще нескольких парализовал страх.

Третий удар. На сей раз дерево треснуло. Гитзит и Краснозявка переглянулись. Никто из них ничего не сказал, но оба внезапно пришли в движение, и Краснозявка помчался к лестнице. Позади него раздались ругательства и шлепанье ног по камню, но он не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, следуют ли за ним остальные. Это бы чуть-чуть его замедлило, а ему требовалось создать между собой и дверью как можно большую дистанцию. Ведь что бы ни молотило с той стороны, оно звучало очень сердито. А еще очень неправильно, будто его крик вырывался из дюжины глоток.

Упио держал свой клинок наготове, наблюдая за тем, как Хрящ бросался на дверь. Та была уже буквально вогнутой и удерживалась на месте исключительно благодаря прочности петель. У дюжины или около того культистов оставались считанные секунды до возможности войти внутрь. Он нервничал, но также был взбудоражен. До этого дня ему никогда не доводилось видеть орка. Истории рисовали их монстрами, однако тот, которого он заметил, был меньше и уж точно не шел в сравнение с чудовищем вроде Хряща. А Упио будет сразу за ним, доказывая свою достойность. Он ухмыльнулся Глонгу, однако союзник не ответил тем же – его лицо было серым, рот безвольно приоткрылся. Как раздражает. Неужто он не мог собраться и поддержать Упио, когда тот находился на пороге триумфа?

– Давай, – произнес он, подтолкнув Глонга. – Он уже почти пробился.

– Не могу стоять, – пробормотал Глонг отстраненным голосом. – Я истекаю кровью.

– Ты должен иметь веру, – ответил Упио, указав клинком на Хряща. – Посмотри на него. Подстрелен и минуту истекал кровью, а теперь прорывается сквозь двреь, будто она сделана из… ну, наверное, из дерева, но мягкого дерева. Всяко мягче, чем это.

– Я не дотяну. Ты можешь?..

– Что?

– Заштопать меня.

– Ах, – вздохнул Упио. – Я бы заштопал, дружище. Правда. Но это не настоящий путь Темных Богов. Тебе нужно выстоять самому.

– Тебе легко говорить.

– Что? Ты потерял руку, а не ногу. У меня нет глаза, но ты же не слышишь, чтобы я ныл.

– Он заживает? Думаешь, боги его восстановят?

– Ага, – соврал Упио. – Вижу отчетливее, чем когда-либо. Это вопрос веры.

Глонг кивнул, заскрежетал зубами и рывком поднялся на ноги. Его рука соскользнула с огрызка плеча – возможно, в надежде увидеть зарождающуюся конечность – но оттуда лишь ударила артериальная кровь. Глонг торопливо снова зажал его рукой. И все-таки нетвердо подошел к двери, на которой Хрящ продолжал вымещать