Из огня да в полымя - Антон Бабушкин

— Что такое? Дошло, наконец, что пули там летают не учебные? Спохватился? Ну, лучше поздно, чем никогда. Завтра приводи всех в это же время. Заинструктирую. Пока свободен.

— Есть! — выметаюсь из медицинского модуля и бегу к вызвавшему меня Варгу.

Там обошлось, для разнообразия, без фитилей и пистонов, что странновато, если честно. Не за что огребать мне что ли, в кои-то веки? Традиционно получил у командира стопку пакетов для личного состава и себя любимого, распоряжение о дне отдыха и указивку о готовности к приёму пополнений. С тем и рванул обратно к своему полувзводу.

Прискакав в расположение своей банды, созвал я народ, построил, толканул речугу на тему: «Мы все молодцы!» Не отходя от строя, торжественно раздал воинам конверты с выписками из приказов о назначении-присвоении и прикрепленными к оным выпискам погонами. За сим объявил выходной и разогнал парней отдыхать, капралов и Росу попросив остаться.

Перекочевали мы для беседы, традиционно, в курилку и для начала распаковали подарунки командования. Не без удовольствия обнаружили очередное потяжеление наших погон. По итогам первого месяца боёв Роса, Хорхе и Кошка выросли до унтер-сержантов, мне накапал унтер-фельдфебель. Должности пока те же — Роса мой заместитель, остальные двое командиры капральств. Ну и я — впереди на лихом коне — целый полувзводный командир.

Поздравили друг друга и перешли к грустному. К потерям. Потрепали нас за месяц не так лихо, как при штурмовой высадке, но досталось всё же. В минусе пятнадцать бойцов, ШБМ и танк. У практически половины оставшихся в строю, включая нас четверых, дырки небольшой степени тяжести и контузии.

Дальше я сообщил народу, что требуется обучить восемь внештатных санинструкторов, из которых четверо это мы, командиры полувзвода, а остальных надобно набрать из числа стрелков. Причём народ потребно отобрать с тем расчётом, чтобы один санинструктор присутствовал в каждом звене. Против этой меры никто возражать не стал. Мы спокойно порешили, что завтра ведём людей в МСЧ, где определимся с надлежащим обучением.

Потом обсудили без спешки прочую текучку, закончив с которой разошлись отдыхать. Ну… Кто отдыхать, а кто-то и людей подыскивать и поставленные задачи исполнять. Да… Хорошо быть генералом. Правда маленьким, но это только начало.

Наутро я привёл в МСЧ всю определённую к обучению толпу, чем вызвал мрачно-матерное удивление унтер-капитана Патана, который от меня такой вот пакости не ждал, но всё же записал данные всех пригнанных, провёл внимательный инструктаж и выдал флэшки с материалами гипнообучения. Заодно капитан пояснил, что курс рассчитан на двадцать часов обучения и на его полное прохождение отводится четыре дня. Соответственно на пятый день ждёт он нашей явки с отчётом об окончании курса в полном объёме и сдачей флэшек для итогового инструктажа, после которого будем мы дополнительно обременены медицинскими комплектами санинструкторов.

Разошлись мы и занялись всяким и разным, не забывая перед отбоем воткнуть в наши полевые капсулы полученные флэшки. И ничего — нормально прошло. Благо в эти пять дней нас никуда не дёргали, и службу мы несли в режиме нормальной почти гарнизонной службы. За это время успел я заодно заглянуть в штаб и уточнить что да как надо сделать для дополнительного обучения по офицерским курсам от капитана до полковника. Выяснилось, что в условиях ведения боевых действий всё происходит несколько проще. Не требуется закрепление пройденного материала в вирте и на практических занятиях. Весь курс — чистое гипно. Вроде как фронт и так достаточную практику даёт. Ну и отлично. Заодно кое-что новое выяснил про Росу. Оказывается, у неё закрыто обучение до полковника включительно. О как. Классный кадр я к себе затащил. Точно не пожалею.

А на пятый день прибыли мы все в медсанчасть докладывать об окончании курса. Капитан собрал флэшки, проверил полноту изучения материала чего-то отметил у себя на терминале и прогнал краткий, но ёмкий инструктаж о том, что делать можно, что ни в коем случае нельзя, а что строго обязательно. Дальше Патан, без всякой торжественности, вручил нам комплекты первой помощи с медицинскими сканерами. За сим выгнал он нас за дверь и стали мы полноправными внештатными санинструкторами, что называется «на общественных началах». С тем и продолжил мой полувзвод гарнизонную службу.

* * *

Скучать нам на этом «тыловом сидении» не приходилось. Работы всяческой хватало. Тоже, в принципе, все «тридцать три удовольствия», разве что не так жёстко, как на фронте. И выпадало разное.

Тут и зачистка групп орочьих окруженцев, совместно с жандармами. Эти собаки злые, окруженцы в смысле, сдаваться в плен не спешат, а норовят пробиться к своим.

Чаще двигаются они по-тихому, стараясь внимание к себе особо не привлекать. Такие «тихушники» обычно сдаются, всё же постреляв и побегав для порядка, как только их прижмут жандармские или наши поисковые группы. Да и чего ждать от обычной пехтуры? Пока они в нормальном состоянии, в боевых порядках и при командирах — вполне себе упорные и умелые вояки. А как оторвались от основных сил — всё. Не умеют и не знают они ни фига, кроме основ «скрытного марша». Просто не учили их всему тому. Вот и капитулируют, как чуть прижмёт.

А нам что? Нам не жалко. Сдаются — принимаем и передаём жандармам. Те уже дальше пленных перегоняют в лагеря, сидеть там, плюя в потолок, до конца войны. На курорте, считай.

Но есть и более активные и зубастые группы, в основном из числа орочьих штурмовых частей. Эти пытаются прорываться с боем, «причиняя максимальный ущерб противнику». Дерутся они до последнего бойца и ложатся обычно почти все. Ну… Так уж учили — что их, что нас. Мы и сами такие. Так что без обид, что называется. В общем, бойцы из этих групп окружённых штурмов если в плен и попадают — чаще ранеными. С ними тоже всё по стандарту: разоружить, первую помощь оказать и тем же жандармам сдать. А там опять всё то же: лагерь до победного (для нас) конца.

Бывают, однако и дела поинтереснее. Например поиск, блокирование и ликвидация просочившихся диверсионно-разведывательных групп во взаимодействии с нашим спецназом. Дело, в принципе, знакомое по нашей горной опупее — попили там у нас кровушки орочьи спецназёры, что называется от души. Запомнилось. Ну и отношение к ним соответствующее — в плен они если и попадают, то случайно. Да эти, собственно, сдаваться и не пытаются — последняя граната для себя. Всё, опять же, как