Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

лет. Он, конечно, не от ведущей жены, и при распределении родового наследства получит малую долю. Но дело не в этом. Я уже давно создал боевую группу из молодых вассальных дворян. Ребята боевые, ушлые, дерзкие. Чтобы глупостями не страдали, девок не портили и репутацию клана в довесок, я задумал использовать их в проводках коммерческих караванов в Семиречье и в Джунгарию. Привлек к этому делу опытных военных. В общем, сейчас в моем распоряжении около сотни парней, регулярно сопровождающих не только мои товары. Купцы охотно пользуются услугами военизированной охраны. Володя, мой сын, возглавлял одну из групп. Три года назад транспортировали купеческий груз на Васюган. Попали в засаду. Какие-то ублюдки, думающие, что их невозможно достать в тайге, расколотили его в пух и прах. Действовали грамотно. Автоматическое оружие, мины, гранатометы. В общем, Володьке оторвало ногу. Левую. Волхвы в это время ставили защиту и прикрывали караван от окончательной гибели. Не было у них времени заниматься ранеными.

Строганов налил себе чуть ли не полный бокал коньяка и осушил его, даже не закусывая. Видно, боль тех событий до сих пор грызла его.

— Время потеряли, увы. Необратимые процессы, организм боролся за жизнь, а не за ногу. Магические техники не справились. С тех пор парень сам не свой. Мы хотели женить его, чтобы отвлечь от ужаса, в котором он до сих пор живет. Но он сам не хочет обременять себя семьей. Говорит, что любая девушка пойдет за Строганова, пусть даже и калечного. А любви нет и не будет. За одноногим может ухаживать и горничная. Вот и натянул на себя черепаший панцирь. Не выковырять. Такая история, Никита.

— Вы знаете, что такое медкапсула, — утвердительно произнес волхв. — Поэтому и решили войти в долю.

— Я люблю Володьку, как и всех своих детей. А их у меня вместе с ним пятеро сыновей и четыре дочери, — Строганов с трудом сдерживался, чтобы не показать свое трепетное отношение к покалеченному сыну. — Казалось бы, ну и что? Приставлю парня к делу, забудется. Нет, вязнет в трясине все глубже и глубже. Надо его спасать. Для него самого и для моей Семьи.

— Строительство центра — дело небыстрое, Андрей Егорович, — предупредил Никита. — Само здание можно возвести за полгода. Но ведь нужны специалисты. А в России биоинженерные магические технологии никто не развивает. Это годы пройдут…

— Согласен ждать пять, десять лет, — упрямо произнес Строганов. — Спаси, Никита, парня. И буду тебе должен. Отдам любую дочь за тебя замуж. Они у меня все красавицы, и еще незамужние, кстати. Одаренные девчонки. Совместные предприятия или что-то, в разумных желаниях. К твоим женам прекрасный довесок будет.

— Вы чересчур много надежд возлагаете на меня, — покачал головой Никита, стараясь не поднимать тему брачного союза. — И я не хочу давать твердого обещания. Страдания вашего сына могут затянуться надолго, а излишняя вера в мои способности только озлобит.

Строганов кивнул. Он был готов встать из-за стола и уйти, если бы услышал горячие заверения в помощи. Но, как и подсказывали клановые аналитики, Назаров никогда не даст отрицательного ответа, если уверен в успехе предприятия. Молодой волхв всего лишь подстраховывается, чтобы не разочаровать партнеров и не прослыть человеком, напрасно раскидывающимся обещаниями.

— Я хочу участвовать в строительстве медцентра, — твердо сказал тобольский князь. — На следующей неделе на счет предприятия поступят деньги. Лично готов подписать договор о долевом строительстве. Куда приезжать со своими юристами?

— В следующий вторник я жду вас в «Изумруде», — решил Никита. — Вас устраивает?

— Несомненно, — Строганов разлил по фужерам коньяк и первым поднял свой. — Давайте, Никита, выпьем за долгое сотрудничество. Со своей стороны я помогу вам Целителями. Есть у меня два очень талантливых паренька, которые как раз специализируются на магической хирургии. Если будет возможность, пристройте их в свой центр.

У каждого свои интересы. Даже в таком благородном деле как помощь несчастным, лишившихся руки или ноги, Строганов искал выгоду. Его вотчина и сейчас была местом неспокойным и бурливым. Непроходимые болота и глухая тайга под боком привлекали маргиналов и сбежавших каторжан. С такими соседями всегда нужно держать ухо востро. Поэтому и держал тобольский князь небольшую армию, демонстрируя своим людям заботу и защиту. А где война — там всегда будут тяжело раненые. И где их лечить, если возникнет подобная ситуация, как с сыном?

— А что вы сделали с теми, кто напал на купцов? — поинтересовался Никита. — Нашли бандитов?

— Я их всех посадил на кол, — спокойно ответил Строганов и опрокинул в себя остатки коньяка. — Они вдоль лесных дорог очень живописно гляделись.

Глава 3

Петербург, резиденция императора

— Они отказали ему, — огорошил Константина Михайловича император, когда средний брат в назначенное время вошел в кабинет для доклада.

Густой табачный дым поднялся кверху; работающий кондиционер сердито разорвал плотную пелену и тонкими струйками стал затягивать его в свою решетчатую пасть.

Император расслабленно откинулся в кресле и с интересом смотрел на Великого князя, как тот отреагирует.

— Почему? — замер на пороге средний Меньшиков. Досада промелькнула на его лице. Вчерашнее событие не могло пройти мимо него, но основная информация стекалась к венценосному брату. Парочка соглядатаев, работающих в клубе, уже доложила Александру о ходе собрания. Даже предоставили запись, где Балахнин распинался перед неуступчивой компанией аристократов. Но Великий князь не мог об этом знать в силу скоротечности события.

— Их насторожили два момента, — рука, держащая сигару, пошла вниз. — Назаров очень молод, и поэтому не сможет объективно решать противоречия между грызущимися клановыми псами. Вторая причина: родственная связь. Многим показалось, что очень сложные проблемы, которые тщательно скрываются от моего пытливого взора, станут известны Меньшиковым благодаря Назарову.

— Идиоты, — недоумевал Константин Михайлович. Он не стал садиться, раздраженно расхаживая по кабинету. — Сами же вопят, что невозможно договориться, потому что нет человека, разрешившего бы противоречия.

— Вопил только Балахнин со столичными союзниками, — возразил император. — Шереметевы и Волынские тоже в расстройстве. А вот другие проявили удивительную разумность. Значит, у нас появился хороший дрын, который можно вколотить в их появившиеся разногласия.

— Ну, не знаю, — пробурчал Меньшиков-средний. — Какие здесь разногласия? Так себе… У них же общие дела, финансы, экономические проекты. Честно говоря, я ожидал, что Балахнин продавит свое решение.

— И правильно, что твой Никита не стал так называемым Кормчим, — покачал ногой старший брат. — Идея слабая и ненадежная. Пусть жирок набирает и благодарит тех, кто не доверился словам Алексея Изотовича.

— Полагаешь, тогда бы он стал должником Балахнина? — догадался Великий князь.

— Именно, Костя! — император покинул кресло, вернулся к