Город упавшей звезды - Сана Нарциссова

От радости Чио стала светиться ещё ярче, поэтому Даики больше так не делал. Но девочка поняла, что уже можно, и через несколько дней, она начала смело лезть к нему обниматься. Ему это не нравилось, но что-то ему мешало её оттолкнуть, а слова о том, чтобы она перестала, произноситься не хотели. Язык не слушался. Даи видел, что она нарочно достает его, чтобы вывести на разговор, пусть и ссору, но хоть бы слово от него услышать! Хоть раз услышать его голос.

Даики привык к ней, и в те моменты, когда она обижалась на него и не разговаривала, даже начинал скучать. Рисунки перестали так завлекать его, когда рядом была Чио, которая, как солнце, светилась и грела его, в ставшем холодным и чужим, мире. Он не понимал её обид, поэтому и не знал, как извиняться. Да и какие могут быть извинения, если он даже слова произнести не может? Когда тоска по ней начинала его раздражать больше, чем её громкий голос, Даики сам подходил к ней, в одиночестве играющей в куклы, и показывал ей свои рисунки.

— Ты нарисовал это мне? — спросила Чио, разглядывая рисунки. Он в точности изобразил её любимые игрушки, только они, как и всегда, были сломаны и растерзаны. Другого рисовать он не умел. — Это будет Тао, а это Хао, — решила Чио, пальцем показывая на рисунок куклы и плюшевого мишки. — Давай придумаем, что за монстр их так растерзал?! — воскликнула девочка, загоревшись своей идеей. Даи слегка поморщился от её звонкого голоса, но стал замечать, что и к этому он уже привыкает.

Чио ночами часто плакала, вспоминая отца, ей снились кошмары, не давали спать воображаемые монстры. Даики с такие моменты тоже не спал. У него были свои монстры в голове, которые не оставляли его сознание в покое. Звали их Стыд, Боль, Сожаление, Страх и Ненависть. Когда Чио плакала, её яркий свет начинал меркнуть перед его глазами, и это внушало в него тревогу. Девочка выходила из комнаты и в слезах шла спать к Мито, Даики провожал её взглядом, впервые за долгое время отвлекшись от борьбы с самим с собой на то, что за борьбу ведет она, какие страхи преследуют её, что заставляет её дрожать.

Однажды Мито задержалась на работе на целую ночь. Чио снова не могла уснуть, закрывшись от страха с головой под одеялом. Даики долго смотрел на неё, прислушиваясь к её всхлипам, тихим и приглушенным, чтобы не разбудить его. Он уже и не помнил, что именно заставило его подняться в тот момент, жалость или понимание, но Даики бесшумно подошел к её кровати, присел и слегка коснулся её дрожащих плеч. Чио замерла от страха, ведь сейчас в её воображении вокруг были только монстры, и не было никого, кто мог бы её от них спасти. Тогда Даики произнес первое слово за целый год молчания:

— Чио, — позвал он её. Девочка удивилась, что голос монстра оказался похожим на голос мальчика. Когда ей пришло осознание, кто это был на самом деле, она недоверчиво показалась из-под одеяла и взглянула на него заплаканными красными глазами.

— Ты говоришь? — спросила она. Губы Даики дрогнули в улыбке. Он сам не ожидал, что голос к нему вернется. — Повтори, — загорелась девочка, не веря своим ушам. — Повтори, пожалуйста!

Даики аккуратно стер слезы на её щеках.

— Плачешь, — сказал он. Он хотел спросить, почему она плачет, что её испугало, но получилось только это. Но Чио уже давно научилась его понимать без слов.

— Я боюсь темноты, — объяснилась она, не переставая ему улыбаться. Темнота… Даики жил во мраке всю жизнь. Там и тут его преследовали его собственные палачи, которым он раз за разом позволял себя уничтожать. Он хотел, чтобы это поскорее закончилось, хотел, чтобы наступил рассвет.

Значит, она знает, какого ему.

Чио была его солнцем. Где была она, там был свет, такой яркий, что приходилось отводить, привыкшие к страшному мраку, глаза. Все страхи испепелялись под жаром этого света, и только к нему, только к Даики, это солнце было ласково.

— Я тоже, — ответил он ей.

— Ты тоже? — удивилась девочка. — Мальчики тоже чего-то боятся? — Даики ей не ответил. Чио представила, как ему, должно быть, тяжело было все это время. Он ведь никогда не плакал и к маме не может пойти, как она. Как храбро он держится! — Давай спать вместе? — предложила Чио, — Так не страшно. — она раскрыла одеяло и похлопала на место рядом с собой. Даики лег, Чио прижалась к нему, но от счастья ещё долго не могла заснуть, снова и снова перекручивая в голове его голос. Такой хриплый и тихий.

— Как тебя зовут? — спросила Чио. Она столько раз его об этом спрашивала, но никогда не получала ответа. Даики молчал. Последней, кто называл его по имени, была его мама перед самой смертью. Его имя стало для него чем-то далеким, чем-то таким же мертвым, как и те, кого он любил. — Ты снова потерял голос? — расстроилась Чио, когда так и не дождалась от него его имени.

— Даи… — прошептал он, чего-то страшась.

— Даи? — переспросила Чио своим звонким радостным голосом, вновь вдохнув в это пустое слово жизнь, смысл.

— Даики, — произнес он смелее.

— Даики, — повторила она, не веря своему счастью.

С тех пор она называла его по имени каждый раз, как обращалась к нему. Она с такой радостью поделилась с Мито о том, как его зовут, что ему стало немного неловко. Такой яркой он не видел её никогда. Неужели ей это было так важно?

Даики закончил рисовать её улыбающиеся глаза.

— Чио… — позвал он её, совсем как той ночью. — Моё вечно восходящее солнце.

Он изменил свою руку, наточил карандаш острым ногтем и продолжил рисовать, перейдя к её носу.

Даики этого не осознавал, но способность взрыва ауры он развил благодаря ей. Её образ солнца сформировался в концентрированную ауру, испепеляющую все вокруг, но не несущую вред ему самому. Даики мог пострадать от взрывной волны, но жар собственных сил ему не вредил.

Какова была его боль, когда он увидел её почти