Lenimentus - Эл Фарбер

глазах отражались все: и застывшая Глория, и маленькая улыбчивая Сайра, и заросший исхудавший человек, некогда бывший перспективным врачом Альянса. – Мы не привыкли выходить из комнат и, оказавшись вовне, подобно детям, бежим обратно, надеясь вновь обрести защиту и опеку, но обнаруживаем, что их там нет – и никогда не было.

Кирилл понял, что не может двигаться. Глаза жгло, но он не мог моргнуть. Только лёгкие продолжали вкачивать и выкачивать воздух, словно работали на протезах.

– Позволь увести его, – попросила Сайра. – Он ни в чём виноват. Это всё Глория…

– Нет, – оборвала её Джессика.

– Но… – Сайра опустила голову, и Кирилл успел заметить, как улыбка, будто пришитая к её лицу, исчезла. – В следующий раз.

– Тебя здесь не будет, – Джессика вышла в коридор. – Заканчивай.

Когда Сайра подняла голову, слёзы блестели в её глазах, но Кирилл уже не мог их увидеть.

– Прости, Кирилл.

###

– Арнольд!!! – завывала Михаэлла, ударяя по столу. Детские кулачки не могли тягаться с настоящим деревянным массивом, и от боли она переходила на визг: – А-а-а!

– Перестань, – пыталась успокоить её Анастасия – девушка с высоким хвостом со станции. – Ты что, забыла, как вести себя в приличных местах? Хочешь, чтобы дедушка Лион сердился?

Они сидели на другом конце огромного стола, но конференц-зал был сконструирован таким образом, что Алиса слышала каждое слово.

– Арнольд..! – не унималась Михаэлла. – Где Арнольд?!

Она ревела с того самого момента, как солдаты на станции швырнули контейнер с животным на пол. Ни увещевания Лиона, ни замечания Нормана, ни смена обстановки не могли прервать её истерику. В текущий момент для неё не было ничего важнее питомца, и Алиса не могла не симпатизировать ей.

– Ничего с твоим Арнольдом не случится, – приговаривала Анастасия. – Мы скоро вернёмся домой – если ты успокоишься.

Михаэлла затихла, но спустя минуту снова захныкала. Анастасия сдалась и, прикрыв глаза, нервно застучала пальцами по корпусу своего голографа. Сети в Митсе не было.

Алиса перевела взгляд на светящийся пятнадцатисантиметровый стручок, вращающийся над столом. С каждой секундой он становился всё выше и шире. В какой-то момент от тонкого стебля протянулись два других – плотные пронзённые жилками листы. Бегущая строка под демонстрацией рассказывала про меристему злаковых культур и фитогормоны, регулирующие их рост. Будь у Алисы наушник, она бы послушала об этом – всё лучше, чем детские крики, – но у неё не было даже голографа.

Отчасти именно этим объяснялись презрение и страх Анастасии. Люди без голографов были либо преступниками, либо кем-то похуже. Так же думала и Алиса ещё несколько недель назад. Правда заключалась в том, что она никогда не была частью общества «с голографами».

С ранних лет в человеке культивируются чувства долга и собственной ценности. Ценность эта заключается, правда, не в самой жизни, а в службе – в службе Совету и человеческому роду, и определяется степенью вклада, неким коэффициентом полезности. Разработанные департаментом образования профессиональные программы выявляют сильные стороны индивидов и направляют нести службу туда, где эти качества требуются больше всего. Оказавшись на своём месте, индивид пускает корни, строит свою жизнь. Однако у Алисы, в отличие от людей вроде Анастасии, никогда не было своего места. Её навыки не были достаточно выдающимися, чтобы получить особенное место, но в то же время она не была достаточно обычной, чтобы влиться в ряды обслуживающего персонала. Она не умела работать в команде и не хотела этому учиться. Стоило признать, что от неё просто нет пользы.

Однажды она доверилась офицеру, который показался ей похожим на неё, но он бросил её. Как бы ей ни хотелось верить, что он вернулся именно за ней, Алиса знала, в чём заключалась истинная причина. Если бы не терминал Джонсона, они бы больше не встретились. Теперь, когда не осталось и терминала…

Кто-то дёрнул Алису за рукав.

– Я видела, – перед ней стояла Михаэлла. Её волосы растрепались, щёки покраснели, но глаза были сухими. – Я видела её.

Она показала на сумку на поясе Алисы. Солдаты вывернули её наизнанку в поисках оружия, но нашли только таблетки и Коровку. Норман решил не потрошить игрушку – к счастью, ведь Алиса не смогла бы их остановить.

– Она настоящая?

– Она… – Алиса бросила взгляд на Анастасию, но та продолжала стучать по голографу, не замечая ничего вокруг, – мой друг.

– Я всегда себе такую хотела! Но мама говорит, что они дорого стоят и быстро портятся, – Михаэлла подступила ближе. – Как её зовут?

– Ну… – никто до этого не спрашивал об этом, и Алиса смутилась, – просто Коровка.

– Коровка, – повторила Михаэлла и улыбнулась. – Арнольду она понравится! Пойдём с нами на станцию!

– Михаэлла! – Анастасия подлетела к ней и оттащила в сторону. – Я же сказала тебе держаться от неё подальше! Она опасна!

– Ты страшнее! – вырывалась Михаэлла. – Отпусти!

В конференц-зал солдатским шагом вошёл человек в форме ДВД. В кобуре, пристёгнутой к его ноге, виднелся пистолет.

– Анастасия. Извините, что пришлось вас задержать.

– Норман! – сжав ладонь девочки, Анастасия потащила её к двери. – Где Лион?

– Мы разместим вас в комнатах отдыха. Возвращаться на станцию небезопасно.

– Я хочу домой! – закричала Михаэлла. – Там Арнольд!

– Спасибо, Норман, что уладили это недоразумение, – горячо поблагодарила Анастасия. – Спасибо. Но Лион… Теперь и станция без присмотра…

– Вам не следовало приводить их к себе, – его губы приняли форму отвращения, будто сами слова были им неприятны. – На них даже голографов нет.

– Так и нас не стоило с ней оставлять!

– Она не опасна, – пояснил Норман. – Мисс МакКейн была похищена и находится в розыске. Разбираться в том, как она оказалась в Митсе, у нас нет времени. Она останется здесь, а вы следуйте за мной.

Втроём они вышли из комнаты.

Алиса сложила руки на столе и опустила на них ставшую слишком тяжёлой голову.

Ред предупреждал, что так может получиться и, наверное, планировал это. В случае если их схватят, он велел рассказать о похищении и убедить повстанцев в том, что она понятия не имеет, как и почему здесь оказалась. Алиса не умела обманывать, но у Нормана было достаточно других дел, чтобы не разбираться в её истории. Он решил, что она не представляет угрозы, и не стал помещать в камеру… хотя она предпочла бы оказаться там с Редом, чем одна где-либо ещё.

Когда они занимались расследованием в Нортберге, офицер Анисон почти всегда был где-то далеко, пока она сидела в кабинете и просматривала архивы. Если они и шли куда-то вместе, то всегда разделялись: офицерские погоны давали право заходить куда угодно,