Просто выжить - Сергей Александрович Самохин

срезало – мы сейчас от стрелков спрятаны за домом, вдоль которого идет бетонный забор. Забор закончится впереди через метров тридцать, и вот оттуда нас уже снова встретят, это точно. Потому делаю очередную глупость – скинув скорость до минимума, сползаю влево, в неглубокую сухую канаву, сразу за которой начинается достаточно отвесный склон горы вверх. Машина кренится, сильно, Джонни вон вцепился в подголовник моего кресла, чтоб не завалиться на бок. Зато теперь мы практически не видны справа, да и защищены получше. Такой вот раскорякой медленно выезжаем из-за забора, и слышим всего пару озадаченных выстрелов, ни один из которых в нас не попадает, а затем тишина. Дорогу видно мне хреново, но впереди метров через сто канава становится помельче, а дальше склон горы подходит вплотную к дорожному полотну, поэтому мы просто едем медленно вперед, потихоньку выравниваясь, пока не въезжаем всеми колесами обратно на дорогу. Со стороны городка не стреляют больше – расстояние не то уже, и я просто прибавляю ходу.

Дальше было всё примерно так же – то городок с психами, очень вялыми везде, очень грязными и оборванными, то городок с “дружелюбным” вооруженным населением. Разве что стреляли по нам очень редко, то ли берегли патроны, то ли наблюдали не так внимательно, как в Массиниго. В одном месте даже пробовали бросать камни с дома, стоящего у дороги – машине большого урона не нанесли, чего не скажешь о моей психике – сперва показалось, что граната на капот грохнулась. Счетчик бензина показывал менее пятидесяти километров ходу, когда мы начали потихоньку спускаться вниз, а по карте начало казаться, что наша поездка никогда не закончится. Бандиты сзади так и не появлялись, да что-то и не верил я, что они сунутся туда, куда сунулся я. Если придется ещё хоть раз в эти места ехать, то я ни за что не поеду по этой дороге – уж лучше бандиты и погоня, чем трупы, вонь разлагаемых тел, и ощущение постоянной нереальности и безнадежности ситуации. Джонни стал вырубаться сзади, постоянно как будто проваливаясь в сон, а я уже был слишком уставшим и физически, и морально, чтобы тормошить его. Мы проехали городок Торрилья, где к моему удивлению опять было почти пусто – ни зараженных, ни машин. После него наша дорога SS45 резво пошла вниз, но не серпантином, а почти естественным уклоном, и я местами даже переставал жать на газ – машина неплохо катилась по инерции, я берег драгоценные остатки бензина, которые таяли на глазах. Где-то около Генуи мне предстояло выехать на восьмидесятый автобан, откуда уже прямым ходом до поворота на Портофино – правда, там уже от автобана надо было ехать по безумно узкой дорожке несколько километров до единственного въезда в город, но в том районе я уже не ожидал встретить бандитов: если там и в самом деле база, то эта дорожка точно контролируется. А скорее всего и кусок автобана около нее. По крайней мере, я на это очень надеялся.

По пути стало попадаться все больше и больше отдельно стоящих домиков, таверн и даже магазинчиков, сейчас наглухо закрытых. Небо так и не разошлось, и мелкий дождик продолжал отравлять мне жизнь, минимизируя видимость во всех разбитых окнах. Щетки были сломаны то ли пулями, то ли камнями, и я старался смотреть вперед как-то мимо трещин в стекле, морщась от капель дождя, заливающих меня слева – расстрелянное свое боковое стекло я смог опустить вниз, чтобы хоть что-то видеть сбоку. Въехали в городок Кавассоло, тоже пустой и заброшенный с виду, дорога внезапно расширилась до двух полос, превратившись чуть ли не в автобан. На счетчике бензина оставалось всего девятнадцать километров, когда я осторожно выехал на автобан, в сторону Кьявари. Отсюда до Портофино недалеко, но насколько недалеко? Джонни уже минут двадцать как отключился, а у меня наступило какое-то отупение от всего произошедшего: наверное чаша психологической стабильности уже совсем переполнилась. Я просто ехал вперед, не быстро, экономя последние крохи бензина.

Автобан был перегорожен нормальным таким блокпостом – со стальными “ежами” перед ним, каким-то приземистым бункером, заваленным до окон мешками с песком. За бункером виднелась башня БТР со спаренным пулеметом – машинально я подумал, что БТР явно загнали на платформу, чтобы он “видел” сверху из-за бункера.

Для проезда была разобрана часть ограждения средней полосы, остальная часть укреплена бетонными блоками и стальными балками так, что проехать в созданный узкий коридор зигзагом на встречку можно было только очень постаравшись – надо было сильно рулить на малой скорости. В окне бункера вспыхнул прожектор, ослепив меня почти полностью, даже днем. Я затормозил, и просто ждал. По громкоговорителю что-то сказали по итальянски, потом повторили по английски – меня приглашали выйти из машины и положить оружие на землю. Я открыл дверцу, вышел на каких-то негнущихся от напряжения ногах, вытащил демонстративно медленно пистолет, и положил его перед собой, отступив в сторону на пару шагов. Из-за бункера вышли несколько солдат – двое с одной стороны, двое с другой, с направленными на меня стволами автоматов. Да, судя по всему, тут знали, кто такие бандиты, и как с ними обращаться. Я подождал, когда до меня дойдут, подобрав по дороге мой пистолет. Меня вежливо но старательно обыскали, забрав обоймы с пояса, и даже нож из кармана штанов. Мой ступор так и не спал, я только показал на Джонни и сказал по английски, что мой друг ранен и потерял много крови. Один из солдатов сразу вызвал кого-то по рации, буквально через минуту из бункера выбежали ещё двое военных с носилками, а меня за локоть повели в бункер. У Джонни забрали пистолет, забрали так же наши автоматы на полу машины.

Внутри бункера обстановка была воистину спартанской – несколько стульев, большой деревянный стол, какие-то тумбочки в углу, и большой железный оружейный шкаф. Весь бункер был одним помещением, частично разделенным шкафом и столом на две части. Стены изнутри никто ничем не покрывал – раствор связывающий бетонные блоки торчал отовсюду. Спереди стена была двойной, насколько я мог видеть. В бункере было жарко, даже несмотря на то, что стекол в окнах небыло.

Меня посадили на один стул, попросили написать свои данные – имя, фамилию, адреса, с самого “начала”. После чего меня сфотографировали, что было неожиданно, взяли отпечатки пальцев, присвоили какой-то временный номер, на этот раз в виде бирки, которую надлежало надеть на шею. Я рассказал все как есть, и спросил