СФСР - Алексей Небоходов

Тем временем женские отряды развернули новую волну радикальных акций. Почувствовав растерянность властей, они усилили давление. Горели правительственные здания, освобождались десятки рабынь, города покрывались яркими символами сопротивления. Акции становились всё отчаяннее и откровеннее, превращаясь в открытый вызов.

Ответ властей был предсказуемо жёстким: женщин объявили террористками, по всей стране ввели чрезвычайное положение. Первопрестольск заполнился военными патрулями и бронетехникой, погружаясь в страх и неопределённость.

Аркадий понимал, что дальнейшее обострение конфликта приведёт к катастрофе, и немедленно отправился к Ветрову.

– Семён Михайлович, вы совершаете роковую ошибку, – спокойно, но настойчиво начал он. – Силой мы только подольём масла в огонь. Эти женщины не отступят, они готовы идти до конца. Если продолжим жёстко действовать, страна расколется окончательно.

Ветров устало опустил голову и медленно покачал ею, признавая правоту Аркадия.

– Что ты предлагаешь, Аркадий? Уступить террористкам? Ты знаешь, чем это закончится. Государство рухнет, если мы сейчас проявим слабость.

– Нет, Семён Михайлович. Я предлагаю диалог, – ответил Аркадий твёрдо. – Нам необходимо установить контакт с лидерами сопротивления и искать компромисс. Позвольте мне попробовать. Это может стать последним шансом.

Ветров помолчал, затем тихо произнёс:

– Хорошо. Я доверяю тебе. Действуй, но знай: если переговоры провалятся, я пойду до конца.

Первым Аркадий решил обратиться к Алексею. В его квартире на окраине царили беспорядок и отчаяние. Алексей сидел в кресле, сломленный и подавленный, уставившись в пол.

– Лёша, – осторожно начал Аркадий, – помоги мне выйти на Ксению. Страна катится в пропасть, переговоры – единственный шанс остановить кровопролитие.

Алексей поднял глаза и горько усмехнулся:

– Думаешь, я на что—то влияю? Аркаша, ты не представляешь, кем я стал. Ксения теперь почти богиня для этих женщин. Я – её тень, жалкий слуга без собственного мнения. Она смотрит на меня так, будто я пустое место, и я поверил в это.

– Что с тобой случилось? – спросил Аркадий с горечью. – Ты был сильным человеком. Разве можно так просто потерять себя?

Алексей тяжело вздохнул и тихо сказал:

– Я думал, что люблю её. Верил, что она поймёт и поддержит меня. Не заметил, как она изменилась. Ксения стала беспощадной и жестокой. Я не смог уйти. Она сломала меня, Аркаша, и я позволил этому случиться. Теперь я уже ничем не помогу.

Аркадий покинул его квартиру с тяжёлым сердцем. Следующей была встреча с Алиной поздно вечером, под свинцовым серым небом.

– Нам нужно поговорить, – сразу сказал Аркадий, глядя ей в глаза. – Настал критический момент. Я предлагаю переговоры. Мы готовы на значительные уступки, если вы прекратите насилие.

Алина смотрела на него холодно, скрестив руки на груди:

– Ты серьёзно думаешь, что теперь можно договариваться, Аркадий? Ты опоздал ровно настолько, насколько страна погрузилась в жестокость и унижение. У вас было достаточно шансов, но вы отвечали нам пулями и презрением. Теперь наше время. Теперь мы решаем будущее.

Аркадий шагнул ближе, его голос звучал почти умоляюще:

– Ты не понимаешь, к чему это ведёт? Страна на пороге гражданской войны. Победителей не будет, только разрушения и кровь.

Алина холодно улыбнулась:

– Война уже идёт, ты просто боишься это признать. Мы её не начинали, но мы её закончим. Ты выбрал сторону и будешь отвечать за это. Я не верю тебе и твоим обещаниям. Нам больше нечего обсуждать.

После разговора женские отряды открыто начали устанавливать собственную власть. Повсюду возникали народные советы, комитеты и трибуналы, безжалостно наказывавшие бывших хозяев и чиновников, утверждая новую систему правосудия.

Аркадий ощущал себя загнанным в угол, погружаясь в личный кризис. Он оказался между двух сил, каждая из которых была уверена в своей правоте и не собиралась уступать. Его душили сомнения, угрызения совести и страх перед будущим, становившимся всё темнее и неопределённее.

Страна балансировала на тонкой грани, готовая сорваться в пропасть, и Аркадий с ужасом осознавал, что балансирует вместе с ней, не зная, какой выбор окажется верным и сможет ли он вообще что—то изменить.

Он сидел за рабочим столом в кабинете с тяжёлыми, тёмными стенами, увешанными портретами и дипломами, которые теперь казались не символами власти, а стенами тюрьмы, куда он сам себя запер. Перед ним лежали бумаги с указами о жёстких мерах против партизан, вызывая горечь и отвращение.

В дверь тихо постучали, и в кабинет вошла Полина. Осторожно закрыв дверь, она села напротив и внимательно взглянула Аркадию в глаза, словно пытаясь прочесть его мысли.

– Аркаша, я вижу, как тебе тяжело, – мягко сказала она, положив руку на его ладонь. – Ты перед трудным выбором, но прошу тебя: не предавай себя и свои убеждения. Не поступай против совести, иначе никогда себе этого не простишь.

Аркадий глубоко вздохнул и посмотрел в окно, где огни вечернего города смешивались с холодной тьмой.

– Поля, всё гораздо сложнее, чем ты думаешь, – тихо ответил он. – Ветров требует решительных действий, верит только в силу. Но я знаю, кровь лишь усугубит конфликт, сделает его бесконечным. Я не могу просто уйти, оставив всё на произвол судьбы. Я балансирую между пропастью и долгом, и не знаю, сколько ещё выдержу.

Полина смотрела на него с сочувствием и нежностью:

– Ты уже выдержал больше, чем любой другой. Твоя сила в том, чтобы оставаться собой, несмотря ни на что. Не позволяй никому менять тебя против твоей воли. Ты всегда знал, как поступить правильно, даже когда всё казалось безнадёжным. Я верю в тебя.

Её слова, простые и искренние, наполнили его новой решимостью. Но уже на следующий день после разговора с Ветровым Аркадий вновь почувствовал себя раздавленным.

– Аркадий, мы теряем контроль, – резко начал Ветров, глядя на улицы Первопрестольска. – Проявим слабость – завтра страна станет пеплом. Нужны решительные меры, без компромиссов и сомнений. Время разговоров прошло.

Аркадий медленно подошёл к нему и спокойно ответил, скрывая внутренние терзания:

– Семён Михайлович, кровопролитие сейчас только усилит гнев людей. Можно изолировать самые агрессивные группы без прямого применения силы. Точечные аресты и блокировка каналов связи будут эффективнее, чем открытые столкновения.

Ветров резко повернулся к Аркадию, взглянув с подозрением:

– Ты слишком мягок. Это не время для колебаний. Или ты со мной и государством, или против. Решай сейчас, потом пути назад не будет.

Аркадий выдержал его взгляд и твёрдо сказал:

– Я с вами, Семён Михайлович, но действовать буду так, как считаю правильным. Я хочу стабилизировать ситуацию не меньше вашего, но не допущу бессмысленной бойни. Если мы не будем стрелять в толпу, шанс сохранить доверие людей ещё есть.

Ветров долго молчал, потом