Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Геджер!

Того, кто корчился на «земле», схватили за гриву и швырнули сармату под ноги.

— Геджер, — прохрипел он, вжимаясь в бугристый панцирь. — Я не стрелял. Я не трогал. Аджах… он задумал… хочешь — убей…

«Руки целы,» — сухо щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Пояс тоже. Не врёт.» Он скользнул взглядом по лицу, изрезанному осколками, и обрывкам ушей. «Взрыв был рядом. Осколочные, ожоги… А, hasu!»

— Кровяной камень, — бросил он, поворачиваясь к Джагулам. — Быстрее! Урджен ранен.

Он двинулся вперёд, и кочевники попятились. Кто-то рухнул, вжимаясь в панцирь. Под отодвигающейся пластиной что-то шевельнулось.

— Урджен? — прохрипела, выползая из люка, Джагзуу. Её грива и шерсть вдоль пасти слиплись от крови. Глаза смотрели в разные стороны, и самку шатало.

— Урджен? — она повернулась к Гедимину и едва не упала. Из крепко сжатого кулака торчал оборванный шнурок, пропитанный кровью.

— Камень? — Гедимин обхватил её запястье. Самка разжала пальцы и осела, заваливаясь набок.

— Джаарган, — прохрипела она. — Джаарган мёртв.

…«Отсек» залило стеклянной пеной. Тут было килограммов двадцать стеклянных снарядов. Гедимин видел, где они висели, аккуратно нанизанные на костяные штырьки. Взрывом накрыло двоих — тех, кто рылся в «арсенале», выбирая оружие. Обугленная рука одного из них ещё сжимала костяную пращу. Кость обгорела, но не раскололась.

Джаарган лежал в коридоре. Взрывом его не задело, только шерсть на руке побелела и скукожилась. Гедимин приостановился, взглянул на перебитое запястье и разбитую голову и быстро отвёл взгляд. «Стоял боком,» — механически высчитал мозг. «Самка — рядом с ним, спиной к проходу. Её оглушили. Он сопротивлялся. Добивали.»

В коридоре кто-то негромко рявкнул. Гедимин развернулся на звук — и увидел, как спешащий куда-то Джагул шарахается к стене и пригибает голову. Сармат поморщился и отвернулся. «Пена,» — он покосился на анализатор. Нижняя часть расплава ещё оставалась вязкой; панцирь животного под ней прогрелся до полутора сотен градусов, верхние слои обуглились. «Пену надо убрать.»

…Сааг-туул уже не дёргался, только иногда шумно вздыхал, с присвистом стравливая воздух. На экране сигма-сканера шевелились, срастаясь, сосуды и мышечные волокна. Охлаждённые слои панциря уже не жгли живые ткани, и регенерация запустилась. Гедимин выключил сканер и вышел. Джагул, отмывающий «палубу» от крови, шарахнулся, прижимаясь к «стене», и не шевелился, пока сармат не прошёл мимо.

Вепуат мельком поднял на Гедимина взгляд и едва заметно кивнул. Узкие прорези его глаз были иссиня-чёрными, кожа вокруг побелела. Он поддел пинцетом ещё один осколок, глубоко впившийся в щёку Джагула, и кинул в окровавленную миску, к полусотне других.

На шкурах у «стены» зашевелилась Джагзуу. Кровяной камень, примотанный к её запястью, горел красным огнём; самка щурилась, но взгляд её наконец сфокусировался. Гедимин покосился на окровавленную макушку и угрюмо сузил глаза. «Повезло. Чуть ближе к затылку — был бы труп.»

Джааргана перенесли сюда же. Он «сидел», прислонённый к стене и обёрнутый белыми шкурами. То, что осталось от головы, прикрыли ритуальной маской. Другая маска лежала поверх лица Урджена, и её перья шевелились от слабого дыхания. Забинтованную грудь накрыли белой шкурой. Гедимин на секунду задержался, разглядывая перья и их слабое движение. «Вот тебе и поехали в столицу…» — он стиснул зубы и отвернулся.

— Всё, — отрывисто сказал Вепуат, и раненый, сидящий перед ним, поспешно отполз в сторону. Джагулы, молча наблюдавшие за ним, зарычали, и он шарахнулся от них и вжался в «стену».

— Джегех, — буркнул Вепуат, указывая на освободившееся место. Джагулы зарычали громче.

— Урху, не трать силы, — раненая самка снова приподнялась на локтях. — Пусть Геджер его убьёт. Он был с Аджахом. С теми, стрелявшими. Все знают.

— Я не стрелял, — прохрипел Джегех. Его уже подтащили к Вепуату и бросили на колени, заставив уткнуться мордой в «палубу». Гедимин поморщился.

— Убивать надо было раньше. Джегех! Кому говорили, что стекло — не оружие⁈

— На охоте срабатывало, — отозвался Джагул и снова захрипел — тот, кто держал его за гриву, с размаху ткнул его мордой в выступ «палубы». — Я не стрелял. Я говорил им — не выйде… не надо.

Вепуат невесело хмыкнул.

— Вот именно, что «не выйдет». Что вы думали сделать? Залить нас стеклянной пеной?

Он вытащил из-под шкуры Джегеха глубоко впившийся осколок и бросил в миску. Джагул шумно выдохнул.

— Аджах сказал — огонь разбудит огонь. И ваши панцири не выдержат.

— Что мы вам сделали? — Гедимин шагнул к нему. Джегех пополз в сторону, но его за гриву дёрнули назад, и он скорчился, вжимаясь в «палубу». Вепуат недовольно хмыкнул.

— Гедимин, я же работаю. Можно допросить его чуть позже?

— Он будет говорить, — угрюмо пообещал кто-то из Джагулов, наблюдающих за сарматами. — Язык отрежем потом.

Гедимин поморщился.

— Так что мы вам сделали? А эти ваши — Джаарган и Урджен? Джагзуу? Их за что?

— Дураки, — отозвалась раненая самка, потирая затылок. — Им все говорили. Думали занять ваш холм. Без чёрных панцирей там сражаться некому. Я говорила — не выйдет. Урджен тоже.

— Кровяной камень… — пробормотал кто-то из Джагулов, глядя на неподвижного «сновидца». Вепуат резко качнул головой.

— Сейчас — только навредит. М-да… Если вам настолько тошно отдавать зверя — чего молчали⁈

Джегех беспокойно зашевелился, но его снова воткнули мордой в «палубу».

— Сегодня уже никуда не поедем, — сказал Вепуат, повернувшись к Гедимину. — Из погонщиков на ногах только Ваджег.

Гедимин угрюмо сузил глаза.

— С ними свяжешься — опять устроят…

Джагулы, попавшие под его тяжёлый взгляд, отступили к «стене». Вепуат со вздохом поднялся на ноги.

— Придётся обыскивать их по три раза на дню. Чтоб не устраивали. Занять Элидген… Это ж надо было додуматься!

— Я говорил — не выйдет, — прорычал Джегех,