Моя чужая новая жизнь - Anestezya

Я со злостью затушил тлеющую сигарету и поднялся. Выпитый коньяк сыграл со мной злую шутку, иначе как объяснить, что я выдал свои тайные мысли:

— Если ты сдашь Эрин, то я сбегу вместе с ней.

Вильгельм сжал кулаки, и я уже приготовился к удару, но он беспомощно опустил руки и устало сказал:

— Ну почему с тобой всегда так трудно?

— Ты бы точно также защищал Чарли.

— Ну ты нашёл что сравнивать, — в его глазах снова вспыхнули гневные искорки. — Чарли я знаю чуть ли не с детства, а ты влюбился в девицу, которую даже толком не знаешь!

— Мы не властны над своими чувствами. Любить или нет решает только сердце.

— Чтоб не смел даже думать о побеге! — припечатал Вильгельм. — Я подумаю, что можно сделать. Всё, иди, иначе мы ещё больше поссоримся.

— Спасибо, — я коснулся его плеч в привычном объятии, но он нетерпеливо отстранился:

— Иди тебе говорят. Я хочу побыть один.

* * *

Идти в казарму и слушать, как парни строят догадки, кто такая Эрин и что с ней будет дальше, не хотелось. Я осторожно прошёл к избе, куда Вильгельм отвёл её. Заглянул в темнеющий проём окна, но конечно же ни черта не увидел.

— Ты что здесь ошиваешься? — окликнул меня Хайе. — Или считаешь, раз ты брат нашего командира, так и закон не писан?

Вильгельм действительно на этот раз принял все меры — незаметно увидеть Эрин я не смогу. С досадой бросив взгляд на тёмное окно, я нехотя пошёл к нашим. Не раздеваясь, увалился поверх одеяла, прислушиваясь, как парни негромко переговариваются. Естественно они в шоке, что оказывается полгода прожили бок о бок с девушкой. Наконец Кох решился спросить:

— Это правда, что наш Карл — девушка?

— Да, — коротко ответил, не видя смысла больше скрывать.

Ну и гвалт же они подняли.

— Ничего себе, а кто она такая?

— Для чего было девчонке переться на фронт? Ведь она толком даже стрелять не научилась.

— Интересно, что теперь с ней будет? Лейтенант отправит её домой?

— А вдруг она проникла сюда не просто так? Ну, а что? Британская или русская шпионка…

— Помолчите, — я попытался остановить этот поток догадок. — Эта девушка не шпионка, просто попала в сложную ситуацию. Я не буду рассказывать подробности, это сделает лейтенант, если посчитает нужным.

Постепенно парни притихли, я же не мог отделаться от тяжёлых мыслей. Представил, как сейчас страшно Эрин в ожидании, как решится её судьба.

— Н-да, Винтер, ты наверное в себя прийти не можешь после такого, — насмешливо протянул Шнайдер. — Столько крутился, пытаясь совратить мальчишку, а он оказался девкой.

— Я сто раз повторял, что не гей, — я чувствовал почти ненависть к этому гаду, который изводил всё это время Эрин насмешками. — А вот как ты себя чувствуешь после того, как тебе расквасила нос девушка?

— Сама виновата. Не рядилась бы мужиком, да не лезла на рожон, я бы и пальцем её не тронул, — резко ответил он и вдруг расплылся в похабной улыбке. — А вот покувыркался бы я с ней с удовольствием. Люблю таких, с характером…

— Заткнись, — противно слышать его скабрезности. — В любом случае тебе не светит с ней покувыркаться.

— Я всегда подозревал, что ты неспроста таскался с ней по кустам. Ну признайся, всё-таки осмелился трахнуть девчонку?

Он выбрал совершенно неподходящее время для таких разговоров. Я пытался успокоиться, придумать, как можно спасти Эрин, но эти гаденькие насмешки стали последней каплей.

— Тебя только это интересует, да? — я вскочил и, подойдя к его кровати, схватил Шнайдера за грудки, хорошенько встряхнув.

— Ну так остального же ты не рассказываешь, — Шнайдер без труда освободился из моего захвата и чуть серьёзнее продолжал. — Если ты утверждаешь, что она не шпионка, значит просто идиотка. Даже не собираюсь гадать, какая блажь могла прийти в голову, чтобы добровольно сунуться в эпицентр войны, учитывая, что она никчёмная размазня. Только и может что язвить да глазками хлопать.

— Да ладно тебе, у девочки уже стало что-то получаться, — вступился за Эрин Вербински. — К тому же она много чего умеет, просто не обо всём говорит. Скорее всего она сбежала из дома, хотела что-то доказать родителям, а потом просто не знала, как всё это прекратить. И правильно боялась. Лейтенант небось за такое по головке не погладил?

— Как бы там ни было девушке не место на войне. Теперь её скорее всего отправят домой, — задумчиво сказал Каспер.

— Как отправят? — расстроенно спросил Кох. — Может, всё-таки оставят? Я привязался к Карлу, он мне братишку младшего чем-то напоминает.

— А может, ты тоже запал на неё, а?

— Да как бы я запал? Ведь я был уверен, что она парень.

— И всё-таки, как мы раньше не догадались? Она ведь хорошенькая для мальчишки.

— Да просто никому такое в голову не пришло. Хотя можно было задуматься, почему Карл избегает общей душевой.

— Как ни крути, а женщины намного слабее нас. Ей туго пришлось здесь.

— Поэтому лучше, если она уедет домой.

Я понимал, что они правы. Эрин должна уехать, но всё внутри протестовало при мысли, что я больше её не увижу. То есть конечно я бы искал её после войны, но во мне уже прочно проросла потребность как в воде, как в воздухе просыпаться и знать, что она рядом. Пусть у нас не было полноценной близости, я всё равно чувствовал себя счастливым. Привычно искал её взглядом, убеждаясь, что она где-то неподалёку: хмурится, пытаясь навести прицел, или чистит мешок картошки, или, задумавшись, сидит в стороне от всех. Я даже привык к её ироничным, колким словечкам, со временем разобравшись, что это всего лишь маска. Когда я всё-таки осмелился её поцеловать, понял — всё, что она бы мне не говорила, это неважно. Эрин отвечала на мой поцелуй. В привычно ироничном взгляде смутно проступала непривычная нежность. Правда потом она начинала снова повторять, что это неправильно и нам нельзя быть вместе. Но это как раз таки понятно. Благодаря моей нерешительности она считала всё это время,