Тайны мертвого ректора. Дилогия - Виктор Фламмер (Дашкевич)

контроль невозможен. Какое-то время его еще сдерживало заклятие обряда фамильяра, на данный момент оно считается самым мощным средством установления власти над дивом. Но и его он в результате легко обошел. И чем дальше, тем больше я раздумываю: не слишком ли опрометчиво поступил, выпустив чудовище из ледяной ловушки? Хотя… тогда мы были уверены, что див, отправленный в Пустошь, не вернется. А если и вернется, то очень нескоро.

– Вы правильно поступили, хозяин. Этому диву не чужда благодарность. Он уже не раз помог нам.

– Верно. У Распутина была возможность выпустить его. В конце концов, он расставлял свои ловушки именно с целью ловить и подчинять дивов. Они могли договориться. И возглавь Александр ту армию… Условия сейчас диктовал бы он.

– Лучше исходить из того, что мы имеем в настоящий момент, – напомнил Владимир.

– Да… А сейчас мы имеем объективно неуправляемого дива, с которым, возможно, придется вести переговоры. И, похоже, на нашей территории. Поэтому главная задача – придумать способ установить над ним хоть какой-то контроль. Я думаю, надо обсудить это с учеными Академии. Что, если создать нечто похожее на талисман владения Инессы? Да, силы несопоставимы, однако это небольшая, но надежда. Я отлично понимаю, что не смогу полностью держать его под контролем. Но мы должны найти способ показать свою силу в нашем собственном мире и обезопасить ее величество на время переговоров. Если они случатся.

– Если случатся… – эхом отозвался Владимир и повернулся. И Аверин едва заметно поежился под его взглядом.

– Тебе не нравится эта идея, – констатировал он.

– Не совсем так, – проговорил див, – переговоры придется провести, ее величество права: если договор не заключим мы, его заключат другие. Мне не нравится все, что я увидел в Пустоши. Я не против того, чтобы человеческий мир менялся, он и не может оставаться неизменным: люди изменчивы по своей природе. И то, что условия жизни дивов улучшаются, я одобряю. Но есть основы. Незыблемые столпы, разрушение которых повергнет мир в хаос.

– И что же это? – с интересом спросил Аверин. Ничего подобного от дивов он никогда не слышал.

– Это основы иерархии и власти. Люди устанавливают законы, дивы им подчиняются. Див может быть демоном, свободным от любого закона, но див не должен служить другому диву. А тем более диву не должны служить люди. Это противоречит основам бытия. То, что делает сейчас хозяин Ледяного дворца в Пустоши, намного хуже, чем то, что делал его предшественник Распутин. Он требует признания дивов полностью равными людям.

– О… – не смог сдержать своего удивления Аверин, – а ты, значит, считаешь, что такое равенство невозможно? И почему же?

– Потому что в нас нет божественной искры, – спокойно ответил Владимир, так, будто это было чем-то само собой разумеющимся.

– Божественной искры? – переспросил колдун. – Ты имеешь в виду душу?

Владимир медленно кивнул.

– Ну и ну, – покачал головой Аверин, – не думал, что ты верующий.

– Я не могу быть верующим. Я див, и у меня нет души. Вам должно быть известно, что дивам строго запрещено появляться в церкви и совершать религиозные обряды.

Он сделал паузу, а потом добавил, на миг устремив взгляд в пол:

– Но раз в год я нарушаю это правило.

– Да? – Аверин понял, что окончательно сбит с толку. – И что же ты делаешь? Причащаешься?

– Нет. Я ставлю поминальную свечу. Разрешите мне не говорить об этом. Если вам будет нужно, я расскажу потом.

– А, ну… хорошо. Ты прав, сейчас у нас разговор о другом. Объясни мне, что для тебя означает отсутствие души? Той самой «божьей искры», о которой ты говорил?

Владимир задумался на мгновение. И указал на лепной плафон на потолке.

– Вы помните ледяной дворец? Там были узоры, арки, статуи. Но все это лишь копии того, что хозяин дворца видел в этом мире. Копии того, что было создано людьми. Мы не способны к творению. Мы можем лишь подражать вам. Творцом может быть только Бог. И люди, в которых он вложил свою искру. Именно поэтому только люди создают миропорядок. Дивы же лишь поддерживают его и служат.

Некоторое время Аверин ошарашенно молчал. Но внезапно осознал, кого цитирует Владимир. Судя по всему, див до сих пор беззаветно верит каждому слову боготворимого им хозяина.

– Да, понимаю… – наконец задумчиво произнес Аверин. – Ты имеешь в виду творческое начало, которого лишены дивы… Но, знаешь, Владимир, мне кажется, все стало намного сложнее, чем тебе… ты думаешь. Дивы копируют, да, но при этом совершенно очевидно эволюционируют, перенимают человеческие способности и черты и становятся все больше и больше похожими на людей. Вот, например, Кузя…

В этот момент див резко обернулся к двери, и спустя мгновение в нее постучали.

– Это Анастасия, – доложил Владимир, – и у нее что-то срочное.

– Да, входи, – Аверин поднялся. Дверь открылась, и Анастасия вошла в комнату.

– Кузя позвонил мне прямо в кабинет. Говорит, что у него очень важная информация.

Аверин сорвался с места. Если Кузя позвонил во дворец, произошла какая-то непредвиденная ситуация.

– Твой кабинет… я так понимаю, это тот же кабинет Императорского дива, что и был? – уточнил он.

– Да, – подтвердила дива, – я вас провожу.

Аверин только кивнул. Несмотря на то что он уже бывал во дворце, терять время и блуждать по этажам не хотелось.

Как только они добрались до кабинета, он схватил лежащую на столе телефонную трубку.

– Гермес Аркадьевич, у меня тут срочное… – услышал он.

– Да, Кузя, говори.

Потом он молча выслушал доклад дива. И ответил:

– Я все понял. Скоро буду, до моего возвращения ничего не предпринимай, ты понял? Веди себя как ни в чем не бывало.

Дождавшись заверений Кузи, что он все понял и выполнит, Аверин положил трубку и вышел из комнаты, снаружи ждали Анастасия и Владимир.

– Анастасия, сожалею, но сегодняшний вечерний визит в театр, куда нас так любезно пригласила ее величество, отменяется. Возникли срочные дела, не менее важные, чем те, которые мы обсуждали. Передай мои извинения.

– Что случилось? – спросила дива, не выказав, впрочем, ни малейшего удивления.

– Есть серьезные подозрения, что в Академии государственная измена. На самом высшем уровне, – ответил Аверин и добавил: – Владимир, бери билеты на ближайший рейс до Москвы.

В этот раз Владимир без возражений взял два билета в элитный салон: или понял, что поговорить необходимо в приватной обстановке, или – что возражать бесполезно.

Получив разрешение, он сел в кресло рядом с колдуном и произнес:

– Если придется сражаться, Диана доставит много проблем.

– Диана?

– Если она выступит на стороне господина Меньшова, даже совместно с Кузей и Феофаном справиться будет непросто.

– Но почему ты думаешь, что Диана выполнит его приказ?

– Ее Высшие приоритеты – защита интересов Академии. Интересы Российской империи ее не волнуют. И, несмотря на то что предполагаемое сотрудничество с Лондоном может быть связано с убийством ректора и попыткой взлома Хранилища, она может принять сторону своего хозяина. Диана привязана к нему. И, как мы видели, достаточно сильна и умна, чтобы трактовать приоритеты и сопротивляться им. Кроме того, у колдуна Кантемирова получилось стереть Высшие приоритеты Митрофана. Проректор Академии, я уверен, тоже может обладать такой возможностью.

– Хм… Ты намекаешь, что все увиденное в доме проректора могло оказаться инсценировкой для отвода глаз? Но Алексей Витальевич чуть не погиб, это не вызывает сомнений.

– Он мог рискнуть и не рассчитать своих сил.

– Ты прав. Диана – это проблема. Не меньшая, чем сам проректор. И… скажи мне, по твоему мнению, он может работать на британские спецслужбы?

– Нет, – не задумавшись ни на секунду, ответил Владимир.

– Нет? Тогда почему тебя беспокоит Диана?

– Необходимо предусмотреть любые варианты. Я слышал ваш разговор с Кузей. О чем бы господин Меньшов ни говорил по телефону, он совершенно не скрывал этого от своей дивы. И значит, возможны лишь два варианта: или он не замешан ни в чем противозаконном, или Диана его поддержит.

Аверин нахмурился. Ситуация ему совершенно не нравилась.

– Если