Тайны мертвого ректора. Дилогия - Виктор Фламмер (Дашкевич)

– Ну как, вы разобрались? – первым делом поинтересовался Меньшов.

– Да. Но отложим беседу о делах до окончания завтрака. Неизвестно, когда потом удастся поесть.

– Резонно. Надеюсь, что вы сообщите мне имя убийцы.

– Немного терпения, – Аверин горько усмехнулся.

В дверях появился Владимир, и Аверин махнул ему рукой, показывая, чтобы тот остался караулить выход.

Меньшов все же справился со своей кашей, и Аверин, закончив с омлетом, внимательно посмотрел на старого колдуна.

– Так что же? – тот вопросительно поднял брови. – Кто же убил Ивана Григорьевича?

– Сожалею, Алексей Витальевич, но… это вы.

– Я?! – на лице проректора отразилось крайнее изумление, а потом он неожиданно сник. И, положив руки в белых перчатках перед собой, переплел пальцы.

– Расскажите все. С самого начала.

– Да, вы правы. И начать нам следует с того самого рокового вечера, когда, проигравшись в пух и прах, Николай Светлов принес в Собрание закладную.

– Прошу прощения, – раздался над ухом звонкий голос. Аверин поднял голову и увидел Евгению Меньшову. Чародейка остановилась в шаге от стола, скрестив на груди руки.

Аверин указал на свободный стул:

– Можете тоже послушать.

– Я пришла не слушать, – четко, будто рапортуя, проговорила Евгения, – я хочу сделать признание.

– И в чем же? – Аверин посмотрел на девушку с любопытством.

– Я хочу признаться в убийстве ректора Ивана Григорьевича Светлова.

Вокруг стола повисло молчание, все присутствующие в буфете как по команде обернулись.

– Женя?.. – Меньшов привстал. – Что ты говоришь?

– То, что нужно, отец, – тихо проговорила она и вновь добавила для всех окружающих: – Гермес Аркадьевич, я убийца. Я сдаюсь и прошу арестовать меня.

Аверин поднялся:

– Итак, вы утверждаете, что ректора Светлова убили именно вы?

– Да.

– И как же вы это сделали?

– Я ударила его камнем по голове во время экзамена. После чего он был сожран собственным дивом. Не могли бы вы препроводить меня в кабинет для допроса? Я расскажу все подробно.

Она протянули вперед руки.

Аверин внимательно посмотрел в глаза девушки. Она с легким прищуром глянула на него в ответ, и этот взгляд был полон решимости. Локтя коснулась рука в белой перчатке.

– Прошу, сделайте как она говорит, – прошелестел возле уха едва слышный голос Меньшова.

– Хорошо, – решил Аверин и позвал: – Владимир!

Див бесшумно появился за спиной Евгении Меньшовой, а сам сыщик достал серебряные наручники и защелкнул их у девушки на запястьях.

– Именем Ее Императорского Величества вы арестованы по подозрению в убийстве господина Светлова Ивана Григорьевича, – будничным тоном проговорил Владимир и взял чародейку за плечо.

Кто-то ахнул. Потом вокруг поднялся шум.

– В моем кабинете можно провести допрос, – негромко предложил Меньшов. – Самое подходящее место.

В этот момент на входе в буфет показался Лучков, а следом – Наталья Андреевна в сопровождении чародея Сакиркина. Переступив порог, пожилая чародейка оглядела зал, да так и замерла с открытым ртом, уставившись на Евгению Меньшову. А Лучков подошел к начальнику.

– Гермес Аркадьевич, вы уже произвели арест? Это и есть преступник? – несколько озадаченно проговорил он.

– Эта дама сделала признание, – уклончиво ответил Аверин и добавил: – Прошу сотрудников Управления и Наталью Андреевну Демидову пройти в кабинет господина Меньшова. К сожалению, к завтраку вам придется вернуться позже.

Пока Владимир вел Евгению мимо студенческой столовой, все ученики буквально прилипли к ее окнам. Неужели кто-то уже рассказал об аресте классной дамы? На крыльцо выскочила Татьяна Крамцева. Верхней одежды на ней не было, и, ежась от холодного ветра, девочка бросилась наперерез.

– Евгения Алексеевна! – закричала она.

– Все будет хорошо, – улыбнулась ей в ответ Меньшова и ободряюще кивнула.

Татьяна всхлипнула, резко развернулась и побежала назад. Только хлопнула дверь.

– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – воскликнула Наталья Андреевна. – Вы же не будете всерьез утверждать, что Женя убила Ивана… Григорьевича? Я лично видела ее на кафедре. И не только я. Как это возможно?

Аверин посмотрел на Евгению Меньшову:

– Я бы тоже хотел узнать подробности. Как вы попали на арену? Да еще и незамеченной? Как потом покинули ее? Как вызвали дива?

– Я могу… немного собраться с мыслями? – не теряя самообладания, спросила Меньшова. – Я все расскажу об этом преступлении, просто мне нужно немного времени.

– Тогда, пожалуй, я начну без вас, – проговорил Аверин. – Итак, почему так трудно было разобраться в хитросплетениях этого дела? – он обвел взглядом присутствующих. – Мы все искали в действиях преступника умысел и логику. А на самом деле теми, кто совершил преступление, управляли исключительно эмоции.

– «Теми»? Значит, преступников несколько? – поинтересовался Лучков.

– Да. И тут начинается самая печальная часть этой истории.

– Подождите! – воскликнула Евгения. – Дайте мне лишь пять минут, и я все расскажу!

– Мы же никуда не торопимся, – неожиданно поддержал дочь Меньшов. – Диана принесет всем напитки и печенье, ваши коллеги перекусят… Знаете, как говорят: сытый следователь добрее голодного.

– Что же… хорошо.

Меньшов однозначно догадался, что задумала дочь. Хотя сперва был весьма удивлен ее признанием.

Диана, получив распоряжения, скрылась за дверью и скоро вернулась с уставленным чашками и снедью подносом.

Кофе Аверин не захотел, отдал свою чашку Владимиру и принялся наблюдать за собравшимися в кабинете.

Меньшов, как и его дочь, оставался непроницаемо спокойным, Лучков и Сакиркин выглядели удивленными, а Наталья Андреевна заметно нервничала. Ни к кофе, ни к печенью она не притронулась и постоянно поглядывала на настенные часы. Минутная стрелка, судя по расстроенному лицу чародейки, ползла намного медленнее ее ожиданий.

– Нет, я так больше не могу! – не выдержав, Наталья Андреевна поднялась на ноги. – Я должна сделать признание.

– Наташа! – Сакиркин схватил ее за руку.

Но Наталья Андреевна вырвалась и прижала руку к груди:

– Я должна все рассказать. Это… неправильно… Могут пострадать невиновные…

Меньшов повернулся и смерил коллегу весьма заинтересованным взглядом. И в этот момент дверь распахнулась и в кабинет, едва не упав, влетел Матвей. Именно влетел, потому что следом появилась Татьяна Крамцева, которая его и втолкнула.

– Расскажи им все! – срывающимся голосом закричала она. – Давай! Трус несчастный!

– Да расскажу я! – огрызнулся парень и уставился на Меньшова. – Только вы скажите сначала, это вы отправили матери деньги? Она… позвонила сегодня. Их наставница Диана принесла?

Матвей был красен и говорил срывающимся голосом, словно задыхался.

– Да, конечно, – подтвердил Меньшов. – Если бы я сразу узнал о несчастье с вашим отцом, то сделал бы это раньше.

Матвей издал звук, похожий одновременно и на вздох, и на стон, прикусил губу. Его лицо начало белеть.

– Это я убил дедушку, – наконец проговорил он. – Я не хотел! Точнее, хотел, но потом передумал. Но… так получилось.

Юноша всхлипнул, и из его глаз покатились слезы. И тут же за его спиной, словно получив разрешение, зарыдала Татьяна.

– Ну и ну, – только и смог покачать головой Аверин, – сначала пол-Академии кинулось проводить свое расследование, а теперь столько же желающих взять на себя вину. Освободите диван, Евгения Алексеевна, и подойдите, я сниму с вас наручники. А вы, – он обратился к Лучкову, – усадите детей и дайте воды.

Щелкнул ключ, освобождая руки чародейки.

– Надеюсь, теперь вы позволите допросить вашу подопечную? – поинтересовался у нее Аверин.

– Не нужно допроса. Они и сами все расскажут, правда, Танечка?

Из приемной появился Лучков со стаканом воды. Запахло валерьянкой.

– Ну что же, Матвей… – Аверин пристроился возле проректорского стола. – Вы утверждаете, что Ивана Григорьевича убили вы. Можете объяснить зачем? И рассказать, как вы это сделали?

– Да, – Матвей вытер лицо рукавом и повернулся к Татьяне.

– Дай глотнуть, – попросил он. Девочка протянула ему стакан.

Матвей начал пить мелкими глотками, его пальцы подрагивали. Наконец он вернул стакан подруге и тихо проговорил, глядя на свои руки:

– Из-за отца. Мать утром позвонила, рассказала все. Хотя нет, не все. Она его всю ночь искала, понимаете? А его в Шереметьевскую отвезли, у него звезда с собой была и одежда хорошая…

– Вам позвонила мать и рассказала о несчастье с отцом. Что именно она сказала?

– Что он в больнице и что под машину бросился. И что в коме.