Тайны мертвого ректора. Дилогия - Виктор Фламмер (Дашкевич)

– А ты, Таня, – Евгения наклонилась к девочке, – отправляйся в свою комнату и жди меня там. Ты молодец, что уговорила Матвея сознаться.

– Хорошо. Меня… отчислят теперь?

– А это, госпожа Крамцева, будет решать Коллегия, – медленно проговорил Меньшов и, проводив Татьяну взглядом, повернулся к Аверину.

– Что же, с этим вопросом теперь все ясно окончательно. А вот что бы я действительно хотел узнать, так это кто пытался взломать Хранилище.

Не успел он произнести последнее слово, как раздался хрип, и Наталья Андреевна, держась за грудь, начала заваливаться вбок. Чародейская личина исчезла, и все увидели ее лицо, красное, со вздувшимися на лбу венами.

Евгения, срывая с пояса сумочку, оказавшуюся аптечкой, бросилась к ней, на ходу извлекая заправленный шприц.

– Я думаю, это и так понятно, – пожал плечами Аверин.

Чародей Сакиркин наклонился над женщиной первым. С силой прижал руку к ее груди и начал чертить в воздухе чародейские знаки. Потом повернулся и сказал Евгении несколько непонятных слов. Та кивнула и протянула ему шприц. А потом зашептала заклинание и начала осторожно водить руками вокруг головы Натальи Андреевны.

То ли укол возымел свое действие, то ли пассы чародеев, но лицо женщины постепенно начало приобретать нормальный цвет.

– Доставить ее в госпиталь? – озабоченно проговорил Меньшов.

– Нет, не нужно, – тихо ответила старая чародейка, – я сначала во всем сознаюсь. А потом решайте сами, что со мной делать.

– Как думаете, – Аверин обратился к Сакиркину, – допустимо сейчас допросить Наталью Андреевну?

Тот посмотрел на приятельницу, потом на начальника и с тихим вздохом кивнул:

– Мы укололи успокоительное и проверили работу сердца. Давление пришло в норму. Очень хорошо, что у Евгении Алексеевны с собой оказалась аптечка.

– Я классная дама. Без аптечки никуда. Особенно без успокоительного. Вы сами видели этих детей.

– Полно, Андрюша, – Наталья Андреевна взяла чародея за руку, – не волнуйся за меня. – Она посмотрела на Аверина. И даже при отсутствии личины на ее лице словно снова появилась непроницаемая маска. – Да ведь вы и так уже все знаете, разве нет?

– О нет, далеко не все. У меня к вам множество вопросов. И первый из них: как вам удалось применить заклятие «Кукловод»? Во время укола морфия?

– Именно. Я немного изменила само заклятие и зачаровала иглу шприца. Как только она коснулась крови, Иван… – она сделала паузу, – Григорьевич попал под действие заклятия. Вся суть его в том, что игла должна постоянно контактировать с кровью.

– Вы добились того, что иглу не нужно было втыкать в жертву? Достаточно было набрать крови, не давать ей свернуться и опустить в нее иглу, – проговорила Евгения, глядя на старую чародейку с искренним восхищением. – Подумать только! Вы сумели воссоздать заклятие «Кукловод», не имея доступа в Хранилище…

– Мне в этом сильно помогли труды моей ученицы, Катеньки Френкель. Она настолько подробно разобрала его в своей дипломной, что мне оставалось только повторить и немного доработать. Разумеется, конструировать иглу мне пришлось самой. Но моя версия оказалась даже лучше оригинала…

– Вы набрали крови в шприц и отправили господина Светлова в Хранилище, дав подробнейшие инструкции, что именно надо делать. Так? – спросил Аверин. – И дали ему свой талисман, с помощью которого вы ставили печать. Им печать можно было снять, даже не будучи чародеем. Но восстановить чародейскую печать колдун никак не мог. А вы, безусловно, хотели сохранить его визит в Хранилище в тайне.

– Визит не должен был привлечь никакого внимания. Чтобы вскрыть хранилище, нужна кровь, и я заправила капсулы, чтобы Ивану Григорьевичу не нужно было наносить себе порезов. И это не привлекло бы Инессу. Я надеялась, что количество серебра в Хранилище заглушит запах крови из капсул. И не ошиблась. Но я ошиблась в другом…

– Вы были уверены, что его силы хватит, чтобы открыть Хранилище в одиночку. Но не подумали о том, что воля его под заклятием будет слишком слаба. А для колдуна воля – самое важное. Я думаю, вы планировали, что он заберет то, что вам нужно, а вы сами спуститесь к двери до обхода, объяснив свой визит в библиотеку той же бессонницей, и восстановите узор.

– Я хотела объяснить свой визит тем, что пришла к Петровичу за чаем. Я часто так делаю, у него отличная коллекция. Я пью маття по утрам, вместо кофе. Хотела сказать, что у меня закончился… Но… Суть заклятия «Кукловод» такова, что, если все идет по плану, человек выполняет инструкции поэтапно. Из-за того, что последовательность сбилась, Иван Григорьевич, не выполнив задания, пошел не домой, а ко мне. И мне пришлось заново устанавливать ему алгоритм, чтобы он мог вернуться и лечь спать. Как только я закончила, то сразу бросилась к библиотеке. Но было поздно: Петрович поднял тревогу. И я побежала к себе, ожидая, когда меня позовут восстанавливать печать.

– Но зачем? – нахмурился Меньшов. – Наталья Андреевна, вы же умный человек, проректор. Мы с вами столько лет работаем… Что вам было нужно в хранилище? – внезапно его лицо изменилось: – То самое заклятие вечной молодости! Вы ведь его хотели достать? Вы таки придумали способ вернуть себе молодость без… беременности?

Чародейка едва заметно улыбнулась:

– Не себе… и не молодость. Но вы правы, я хотела взять свои расчеты и артефакты. Часть из них были получены… опытным путем, поэтому повторить их я уже не могла. Я честно просила официальное разрешение, но тщетно, Иван Григорьевич был непреклонен. Боюсь, он так и не поверил мне…

– А что вы хотели с ними делать? – с интересом спросила Евгения. – Вы работали над каким-то схожим проектом? Очень важным, судя по всему.

– Да, милочка, вы попали в точку. Видите ли, я ценила каждую минуту, что проводила с Иваном. Нам оставалось совсем немного. Иван Григорьевич сильно болел. Чего я только не делала, чтобы остановить болезнь или хотя бы избавить его от боли. Для колдунов не секрет, что так долго он смог прожить во многом благодаря тому, что его подпитывала своей силой Инесса. Но… я заметила, что мои знаки работают лучше, чем те, что накладывают другие чародеи. И будто бы напитывают его энергией сами по себе. И боль мои заклятия снимали гораздо эффективнее. Мне казалось, что я нашла способ если не вылечить Ивана Григорьевича, то хотя бы продлить его жизнь. Полноценную жизнь, без страданий. Я любила его… и сейчас люблю. Именно из-за моих чувств чародейство так хорошо работало. И я бы могла подарить ему еще минимум пять лет…

– Но чтобы составить нужное заклятие, вам потребовались ваши наработки по заклятию схожего действия? – уточнил Аверин.

– Да. Я пробовала обойтись без него. И даже добилась некоторых успехов и, может быть, со временем справилась бы. Но Ивану Григорьевичу стало намного хуже. Настолько, что он сначала пересел в коляску, а потом даже дал согласие на курс обезболивающих уколов, хотя для этого пришлось бы оставить должность ректора. И я поняла, что попасть в Хранилище необходимо во что бы то ни стало. Если бы я знала… что сама, собственными руками, приведу его к гибели…

– Почему вы не сознались сразу?

– Я ведь понятия не имела, что моя неудачная попытка стоила ему жизни… Когда я узнала о его смерти, все, о чем я могла думать: «Не успела, я не успела…»

Меньшов встал и прошелся по кабинету, заложив руки за спину:

– Вы правы, Гермес Аркадьевич, кругом эмоции, будь они неладны. Один от них вред. Но могу я узнать, как вы догадались?

Несмотря на царящую в кабинете тяжелую атмосферу, Аверин внутренне усмехнулся: даже в этой ситуации старого колдуна больше всего интересовало, почему он сам не смог понять, что произошло.

– Меня на эту мысль натолкнула Екатерина Френкель. Когда я беседовал с ней, она сказала, что Наталье Андреевне незачем использовать «Кукловода», ведь с его помощью «не спасти того, кого любишь». Проректор Демидова переписывалась с Френкель, в том числе и на личные темы. А дальше все оказалось довольно просто. Алексей Витальевич не спросил коллегу о том, что она