"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

— А ты уверен в своих силах? — оскалился я в ответ. — У меня ведь тоже силы подросли. Я на самом деле многое переосмыслил и склонен дать тебе шанс, например, извиниться передо мной. Возможно, даже продолжить ученичество, но после того, как отречёшься от своей глупости.

Уж не знаю, почему я так сказал, и готов ли был реально к этому. Но почему-то, где-то глубоко в душе, я пожалел этого мальчишку, которому жизнь особо шансов не давала. И он шёл по единственной дороге, по которой его толкали в спину острыми штыками. Сначала на дорожку ассасина, потом в слуги императора и в убийцы собственного учителя. Кто знает, может, у него действительно появится шанс выжить и изменить свою судьбу.

— У тебя нет шансов, архимаг Алексиус. Я один из сильнейших демонов Инферно. В полном расцвете сил. И пойду дальше, после того как убью тебя. А ты лишь жалкий маг песка. Твоя магия разума здесь не действует. Как и моя, собственно. Но она мне не нужна. Амплуа демона куда…

Договорить он не успел. Заклинание сплелось за доли секунды. Всё-таки не зря меня Лилит учила. Позади Максимуса открылся портал в мир Инферно, откуда приходили все демоны в последнее десятилетие. Ну а в грудь ему ударили три слаженных копья, которые сформировались в мгновение ока.

Одно дело запускать готовые копья и заставлять их гоняться за Максимусом, а другое дело соткать их мгновенно из песка и пыли, что лежали прямо под ногами. Всё-таки, какой бы сильный он ни был, а чтобы побеждать — нужно иметь мозги. По крайней мере, у меня были запасные планы на случай, если, например, он расчистит песок перед собой. Но он даже об этом не подумал.

Я плавно поднялся и прошёл сквозь тот же самый портал, где секунду назад исчез Максимус. Встал на ноги, вдохнул полной грудью воздух мира Инферно. Да… Пепел, гарь и мертвечина. Никогда не понимал, зачем демоны так поганят всё вокруг.

Максимус уже вскочил на ноги, его тело вспыхнуло огнём, крылья разошлись в стороны, в глазах полыхала ярость, в руках появились два пламенных клинка, способных прошивать любую броню.

— Я думал убить тебя быстро, глупый старик в теле молокососа, но ты пожалеешь о том, что ты сделал. Я такого отношения не потерплю.

— А ты ведь так ничего и не понял, — покачал я головой.

От моего спокойного уверенного вида Максимус нахмурился.

— Видишь ли, — вполне спокойно, рассудительно принялся рассказывать я, потихоньку перекачивая из десятка маленьких порталов песок на сторону Инферно. С каждой секундой в этот мир изливалось около сотни килограммов песка из порталов, открытых прямо в пустыне. Причём в том месте, где когда-то стояли лагерем кочевники.

— В том мире я, быть может, не так силён, однако у меня есть неплохой шанс сделать из тебя котлету при помощи песка, который подвластен мне. И пусть будет тяжело, но я думаю, смогу тебя победить. В этом мире мне доступен разум, как и тебе. Но ты никогда со мной не сравнишься. Даже сейчас. Ты был неучем. Неучем и остался. А сейчас приготовься, Максимус. Быть может, впервые за триста лет мне жаль убивать такого многообещающего ученика, но другого выхода ты мне не оставил.

Он рванулся было в сторону, перед ним открылся портал. Ментальные щупальца тут же схватили его за шею и дёрнули обратно. Максимус создал новый портал, попытавшись по инерции улететь от меня подальше. Но я не дал. Он просто завис, принявшись задыхаться. Я спеленал его по рукам и ногам и заключил в песчаный кокон

Вокруг него принялась разрастаться инфернальная воронка пламени. Но мне на неё было плевать. Меня защищал огонь, черепаший доспех, который почему-то до сих пор работал, хоть черепаха и не отвечала совсем. Видимо, какой-то заряд духа всё-таки сохраняется даже при переходе в мир, не принимающий духовную магию.

А ещё псионика — это на самом деле кладезь способов изменения не только разума, но и мира вокруг. Разум правит всем на свете, всем, до чего можно дотянуться, всем, что способен понять. Огонь разлитый кругом необычайно понятен. И моё тело понятно моему разуму, поэтому пламя просто пройдёт сквозь меня, не причинив никакого вреда. И сколько бы демон ни ярился — он лишь оболочка гнева, что заглушает разум, лишающая возможности удержать себя в узде. А вот я способен на многое.

Максимус сопротивлялся как мог. Сначала я, признаюсь, немалым усилием воли вырвал его крылья прямо из спины. По миру, захваченному Инферно, прокатился вой боли, ненависти и страха. Затем я принялся переламывать его кости, сначала на руках, потом на ногах.

Во мне давно нет прежней жестокости. Это всё благодаря совсем безусому мальчишке, Алексею Бронину. Но архимаг Алексиус во мне всё ещё жив, и битва с Максимусом должна быть закончена архимагом Алексиусом, а не Лёшкой Медведевым.

— Ты предал меня, — припечатал я. — Ты, учась у меня, дав клятву быть моим верным учеником, польстился на золото и статус. Ты отрёкся от разума во имя золота, которое не стоит ничего в мире где правит разум. Ты побежал за материальным миром, отринув…

Сотни маленьких иголочек впились в разум Максимуса, прожигая его, вызывая мучительную боль, постепенно выжигая его разум. И это страшная смерть, потому что он постепенно наблюдал, как теряет свою личность.

Он среагировал практически мгновенно, осознав, что это заклинание казни разума. Что даст мне доступ ко всем его знаниям, а потом растворит его в небытии. Но Максимус был молодцом. Сначала выставил ряд копий своего разума. Затем, чего не только я не ожидал, на моём пути встали некие существа, явно демонические, но обладающие извращённой версией магии разума, а вернее вампиризма.

Бегло изучив их, я понял, что они питаются разумом. И пробиться сквозь них, чтобы добраться до Максимуса, было непросто, но я это сделал. Максимус тоже использовал это время с пользой, пытаясь вырваться из моей хватки и атаковать меня, но у него ничего не получалось.

Всё-таки демоны, даже самые сильные, всегда пасовали передо мной. Даже дьяволы не решались сражаться с архимагом Алексиусом, потому что магия разума непостижима для зла, ярости, гнева и других пороков и страстей, что движут демонами. Для власти разума нужно быть выше эмоций.

А Максимус, поменяв своё тело, так обуреваемое гормонами, страстями, потерял себя и стал гораздо слабее, а для меня лёгкой добычей. Он