"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

а поглощать его полностью, начиная с самых слабых территорий. Таких как, например, степи кочевых племён или земли на другой стороне планеты, населённые темнокожими диковатыми воинами. Вариантов масса. Главное — это души и та энергия, которую Базалес получит.

Глава 9

Старый друг

Проснулся я спустя полтора часа. Даже удивительно, очень уж много проспал. Видимо, серьёзно успел устать.

Потянулся и принялся подбивать дела. С одной стороны, надо было возвращаться в академию. Опять же, нужно было разобраться с Максимумом в подвале, понять, что делать с ним. Да и нашествие демонов меня беспокоит.

И тут возникает логичный вопрос: если я собираюсь делать такие большие дела, то к чему мне вообще возвращаться в академию на правах ученика первого курса?

Тут впору самому организовывать своё учебное заведение.

Но ответ прост. Я силён только за счёт магии разума, которую изучал долгие годы в своём мире. В этом же мире я не очень-то и силен.

Стихия песка оказалась довольно сильной, необузданной, но действую-то я, в основном, своей грубой силой и домыслами, попросту перекладывая опыт магии разума на магию стихий. На этом далеко не уедешь.

Многие правила действительно работают и в этом мире. Но не все. А для того, чтобы стать профессионалом в стихийной магии местного мира, нужно учиться у местных и постигать уставы, присущие этому миру. Если я хочу быть сильнейшим, нужно набраться терпения и не пренебрегать даже мелочами. Ведь порой нескоро понимаешь, что всё это время тебе что-то не удавалось просто потому, что ты не учитывал сущую мелочь.

Прошёлся до темниц. Максимус был ещё совсем не в себе. Ему как минимум нужно дня два, чтобы восстановиться. Поставил скрепы на разуме, продлил эдакий будильник на двое суток — пускай ещё поспит. А уж за два дня я точно вернусь обратно. Не думаю, что в этом мире меня способно что-то так надолго задержать.

Остался другой вопрос. Я вернулся снова в гостиную, заварил свежего чая и, попивая его, принялся изучать, как мне добраться до Гадюкиных.

Судя по карте, поместье главы рода Гадюкиных находилось недалеко от Нижнего Новгорода. И добираться мне туда примерно шестьсот километров. А это путь немаленький. На поезде это почти целый день. На автомобиле, может, и быстрее, но кто его знает, как здесь обстоят дела с дорогами.

Такими способами обычно принято передвигаться у местной аристократии. Но к чему мне подражать местным? Я ведь давно привык действовать исходя из того, как удобно мне. А удобнее всего мне передвигаться при помощи моего, ставшего уже родным, песка, который способен доставить меня куда угодно.

Один лишь вопрос: вытянувшись на песчаной ладони, долго не простоишь. Но если произвести некоторые изменения в конструкции, то можно хоть на другой конец света отправляться.

Порталы сложновато проводить в точку, где ране не бывал.

Можно было просить помощи Лилит, но она отправилась к Базалесу с отчётом. Можно было бы её дождаться, но я решил, что она большая девочка и сама разберётся. Удивительно, но мысль о том что она работает на моего врага, меня не трогала. Я был уверен, что Лилит мен я не подставит. Хотя я совершенно не понимал откуда у меня такое знание.

Я же сидеть и ждать точно не собирался.

Немного прикинув, я создал из песка капсулу, наподобие той, что совсем недавно удерживала Максимуса, а ещё ранее — мою любимую сестрёнку Свету. Только сделал её просторнее, чтобы не стесняла движений. И расположил горизонтально, чтобы можно было улечься совсем как на удобном кресле и со всем комфортом двигаться куда угодно.

Капсула по форме напоминала наконечник стрелы, такая же обтекаемая, шикарная. А песок сплёлся так плотно, что стал гладким, будто стекло, даром что непрозрачным. Но мне это не требовалось — я прекрасно видел сквозь песок. Для меня моя стихия всё равно что прозрачная вода.

Вскоре капсула была готова, я уместился на ложе и отправился в путь. Скорость капсула развивала серьёзную. Ветер свистел, рассекаемый огромным песчаным снарядом, а я расплылся в улыбке. Всё-таки полёты мне всегда нравились, а сейчас они стали куда более комфортными.

У песка есть определённые плюсы. Как минимум его гибкость и текучесть — это огромное преимущество.

Лететь мне было ориентировочно часа два-три. Осталось понять, чем в это время заниматься.

Часть моего сознания была направлена на медитацию и синхронизацию со старыми знаниями архимага Алексиуса, которые слой за слоем укладывались в мозгу юного барона Бронина. Спешить в этом деле не следовало. Можно было и сразу всё освоить, но тогда многое потерялось бы и не отпечатывалось бы достаточно глубоко. А если действовать постепенно, плавно, то знания становились частью разума и превращались в конкретные методики и правила поведения.

Пока я находился в пути, у меня имелось ещё одно небольшое дельце, которое следовало бы завершить.

В моём пространственном хранилище находилась филактерия с существом — метаморфом, лишённым разума, который подарил мне хранитель погибшего уже мира. А на границе этого мира находилась капсула с остатками моего разума, где по-прежнему находилось сознание Корка, моего дорогого друга, которого я не видел уже больше десяти лет.

Я уже успел изучить существо, находящееся в капсуле, убедился, что там действительно нет никаких примесей, и оно абсолютно чисто и свободно. Разум без единой заметки, без единого пятнышка, очищенный так кристально чисто, как даже я бы не смог. Единственное, что было, — это этакая мышечная память и опыт прежнего владельца тела, который был нужен для того, чтобы Корк не учился ходить заново, чтобы знал, как пользоваться этим телом и всеми его особенностями.

И всё, что оставалось сделать, — это записать в него разум моего ворона. Вот только существо было настолько иным и не поддавалось пониманию, что я опасался: вдруг Корк не сможет справиться? Я бы не хотел, чтобы мой друг сошёл с ума.

Я перекачал из капсулы зависшей на границе этого мира в свой разум всё, что касалось Корка, всех его прежних жизней. Это был довольно серьёзный массив памяти. И примерно на середине пути к Гадюкиным я был готов приступить к переселению разума.

Признаться, давно я так не волновался. С мышами было всё легко, за них я не переживал, действовал уверенно и, признаться, если бы эксперимент не удался, я бы совершенно не опечалился по этому поводу. Здесь же дело было куда более деликатное. Здесь права на ошибку у меня не было.