Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

- Да куда они отряды отправляют? – не унимался рейтар. – Зачем? Кого им искать?

- Одну собаку, - не знал, что Кожаное лицо склонен ещё и к мрачному юмору, - которую пару часов назад зарыли на заднем дворе трактира.

Рейтар потряс головой, явно ничего не поняв, однако продолжать расспросы не решился. Мрачное чувство юмора Кожаного лица вполне могло распространиться и на него. К примеру, для убедительности мы с вором могли везти труп, перекинутый через седло. Многие же на постоялом дворе видели, как именно увозили оттуда графа Ханнсегюнтера.

Переодеваться на холоде то ещё удовольствие, должен сказать. Стоило нам покинуть трактир, как с серого неба посыпались тяжёлые хлопья снега. Он ложился на землю, но не образовывал прочного ковра, быстро превращаясь в грязь под копытами мерно скачущих коней отряда рейтар. И мне пришлось спрыгнуть в эту ледяную грязь да ещё и танцевать в ней форменным образом, стараясь как можно скорее сменить одежду на гусарский мундир, нацепить кольчугу с длинными рукавами, вместо привычных башмаков натянуть высокие кавалерийские сапоги. А при этом ещё и не перепачкаться, будто свинья. В общем, дело это было сложное, и вряд ли без помощи вора я бы с ним справился. Рейтары же ограничились наблюдением за моими в высшей степени забавными, особенно если глядеть со стороны, танцами в грязи. Лишь пара придерживала под уздцы наших с вором коней, хотя в этом особенной нужды не было – животные, чуя собратьев, стояли спокойно, лишь изредка тряся мордами и прядая ушами.

Наконец, я заскочил обратно в седло, правда, это пришлось делать осторожней обычного. К весу кольчуги мне ещё привыкать и привыкать – даже в годы рейдерства я никогда не носил доспехов, ограничиваясь прочным, но не сковывающим движения джеркином.

Вор протянул мне знакомый длинный меч в простых кожаных ножнах.

- Погоди, - покачал головой я, - а где моё оружие? Палаш, пистолет, кинжалы?

- Там всё осталось, - пожал плечами вор, мотнув головой в сторону постоялого двора.

- Лучше не придумаешь, - вздохнул я, быстро цепляя тяжёлый и чертовски неудобный меч к наборному оружейному поясу.

- Тебе повезло, бродяга, - бросил у меня за спиной один из рейтар, не тот разговорчивый, кто-то другой. – Гусары вооружены именно такими мечами, так что может тебя раскусят не сразу.

Всадник подъехал ко мне, в левой руке он держал пару ольстр с пистолетами.

- Это тоже часть их экипировки. – Он бросил ольстры мне, и я пристроил их перед седлом. – Не беспокойся, оба заряжены. Стрелять-то умеешь?

- Вряд ли с седла в кого попаду, - честно ответил я, - но плотность огня создать, если надо, сумею.

- И то хлеб, - кивнул рейтар, отъезжая обратно.

Мне оставалось лишь подивиться такой щедрости и доброте, хотя за ними, уверен, стояли корыстные интересы. Штурмовать постоялый двор у рейтар не было особого желания, может, они и были жестоки до безжалостности, но не безумны же. Удайся же наш маскарад, и отряд ворвётся в гостеприимно открытые для них ворота, тогда бой пойдёт уже совсем иначе.

Вору тоже выдали ольстры с пистолетами, и пора было отправляться. Кожаное лицо махнул нам рукой, чтобы ехали, не задерживаясь. Я первым тронул коня шпорами, послушный гунтер тут же понёс меня к постоялому двору. Вор последовал за мной без лишних колебаний.

Солнца видно не было, низкие тучи, нависшие над самыми верхушками деревьев, закрыли его совсем. Казалось, не день белый на дворе, а какие-то бесконечные сумерки. Хорошо хоть снег прекратился. Окружённый частоколом постоялый двор приближался медленно, мы не торопили коней, изображая возвращающихся из рейда разведчиков. Понуренные головы и ссутуленные спины тоже пришлись как нельзя кстати, так нас сложнее было опознать.

Мы подъехали к самым воротам постоялого двора, и я обрушил на них удары затянутого перчаткой с длинной крагой кулака. Колотить пришлось недолго, не прошло и минуты, как рядом с воротами показалась голова, и кто-то окликнул нас на незнакомом наречии. Оставалось надеяться, что в рейд отправили не только венгров, и что у гусар нет какого-нибудь пароля для разведчиков.

- Не понимаю я по-вашему! – крикнул в ответ я. – Откройте скорей, погода ж собачья! Никак снова снег посыплет!

Голова исчезла, но лишь для того, чтобы смениться новой. Этот малый явно венгром не был – немытые светлые волосы и широкое лицо выдавало мне местного уроженца.

- Не нашли? – спросил он.

- Без толку всё, - махнул рукой я. – Только поморозились все! Конь ещё у меня захромал. Открывай уже! – гаркнул я во всю глотку, довольно достоверно изображая, что потерял терпение. – Мы ж не собаки, чтобы нас столько гонять!

Вторая голова исчезла за брёвнами частокола, однако вскоре массивные створки ворот постоялого двора начали открываться.

Мне стоило очень больших усилий не оглянуться, чтобы не выдать ждущих в засаде рейтар. Я облизнул враз пересохшие губы и потянул за узды, заставляя коня отступить от медленно ползущих на нас створок.

Во дворе собирались несколько гусар, скорее всего, отправленных караулить. Вряд ли кому бы то ни было, находящемуся в здравом уме, пришло бы в голову выбраться из тёплого, хорошо протопленного здания, на улицу.

- Быстро ж вы коней притомили, - бросил мне стоявший у самых ворот гусар.

- Donnerwetter,[247] - выругался в ответ я, направляя коня внутрь двора.

Теперь главное не потянуться к оружию раньше времени. Не оглянуться. Не посмотреть ненароком какому-нибудь гусару в глаза. Не выдать себя. И молиться, чтобы гусары не обратили внимания на слишком уж лёгких, тонконогих гунтеров, совсем не похожих на их боевых коней.

- Hey! – крикнул вдруг один из наблюдавших за окрестностями гусар. – Hogy…[248]

Больше он ничего сказать не успел. Вор с поразительным даже для него проворством выхватил из ольстры пистолет и выстрелил. Пуля угодила в висок гусару – тот дёрнулся и рухнул на утоптанный снег двора, вокруг головы его начало разливаться красное пятно.

Я тут же схватил один из своих пистолетов и разрядил его прямо в непонимающее лицо гусара, отпустившего замечание по поводу нашего быстрого возвращения. Он дёрнулся назад и повалился на спину, прижимая руки к кровавому месиву, в которое превратилось его лицо.

Я дал коню шпоры, отправляя