Немое Заклинание - Николай Павлович Иванников

Да, это лишний раз доказывало, что прибегать к магии в этих местах не следовало. И сейчас я в этом убедился на собственном примере.

Отыскав на полке в шкафу свежее полотенце, я старательно вытерся и дал себе зарок больше не использовать магию ближе чем за полсотни верст от границы. Риск — дело, конечно, благородное, но лучше обойтись без него, если есть такая возможность. Мне еще повезло, что в «котомке» оказалась обычная морская вода. А ведь это запросто могла быть и какая-нибудь едкая жидкость — чистый уксус или еще чего похуже. И тогда я вообще мог остаться без глаз.

Бросив полотенце на стол, я снова завалился на кровать. И поймал себя на том, что чувствую здесь присутствие и постороннего поля, но воздействовать на него не могу ни коем образом. Наверняка это было поле магии Красной Линии, пробившееся сюда с того берега Серебрянки. Именно его влияние и приводило в беспорядок поле Синей Линии.

Интересно, кто-нибудь из магистров исследует эту проблему? Наверняка есть какие-то пути ее обхода.

И тут я вдруг насторожился. Мне показалось, что я слышу какой-то шорох. Как будто мышь скребет где-то под дверью. Или крыса?

Глава 5

Ночные забавы веселой герцогини, или Малышам вход запрещен

Я бесшумно поднялся, взял со стола шпагу и медленно вытащил ее из ножен. У себя дома я мог бы поймать крысу в силовой кокон, который так и принято было называть — «призрачная мышеловка». С помощью такого кокона крысу можно было раздавить до кровавых брызг, или же просто оставить ее задыхаться без доступа воздуха.

Но пытаться сотворить «мышеловку» после неудачного опыта с «водяной котомкой» я не хотел. Зарекся ведь. Да и не хотелось бы, чтобы она оттяпала мне руку, если снова что-то вдруг пойдет не так. А оно пойдет — уж в этом я не сомневался…

А по старинке насадить крысу на шпагу мне не составит никакого труда.

Я тихонько подошел к двери и остановился, прислушиваясь. Лунного света через окно пробивалось немного, но и его было достаточно, чтобы убедиться: никакой крысы у порога нет. Может за шкаф забежала?

И тут шорох снова повторился. И не шорох даже, а тихое такое шкрябанье по дереву, и доносилось оно именно от двери. Причем, с обратной ее стороны. Потом он стихло, и послышалось тихое такое: тук-тук-тук. Как будто кончиками пальцев по косяку. В щель под дверью пробивалась дрожащая полоска света.

Опустив шпагу, я слегка приоткрыл дверь. За ней стояла герцогиня Иоханна со свечой в руке. Одета она теперь была не в пышное платье, а в пурпурный домашний халат с соболиной опушкой. Пламя свечи дрожало и прыгало, образуя на лице дамы замысловатые тени. Сторожевую башню на своей голове она уже разрушила, и волосы теперь спадали ей на плечи волнистыми прядями.

— Мон шер! Почему вы так долго⁈ — нетерпеливо прошептала герцогиня, отодвинула меня с прохода и быстро юркнула в комнату.

Прикрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, высоко подняв свечу. Принялась жадно ощупывать меня глазами. Но потом ей этого стало мало, и она, протянув руку, погладила мою грудь.

— О-а, какой у вас мощный торс, Алексей! Вы напоминаете мне греческую статую!

— Знаете, сударыня, порой я сам себе напоминаю греческую статую, — не очень уверенно отозвался я. — Вот сейчас, к примеру, я не могу даже пошевелиться, как будто меня высекли из куска мрамора и оставили здесь стоять на веки вечные.

Герцогиня демонстративно послюнявила пальчик и провела им по мне от горла до самого пупка. Смутно улыбнулась, глядя мне в глаза из-под высокого лба.

— А какая у вас шпага, мон шер! — но, протянув руку, она потрогала вовсе не шпагу. — О, должно быть я что-то перепутала, и это не шпага, а настоящий кавалерийский меч!

Я и не думал, что в своем возрасте еще способен краснеть. Полагал, что это неконтролируемое свойство осталось далеко в прошлом и уже больше никогда не вернется. Ан-нет — вернулось!

По затылку меня словно ладошкой стукнули, я даже покачнулся, и лицо моментально запылало. Да и шея тоже. И я подумал, что полумрак в комнате мне сейчас только на руку, как и то, что огонек свечи не способен осветить меня в полной мере. В его свете все казалось желто-красным. И каким-то дрожащим. Даже красивое лицо герцогини Иоханны. Оно больше не казалось той неподвижной фарфоровой маской, а даже наоборот — наконец-то стало живым и каким-то чувственным. На мой взгляд даже чересчур чувственным. И чувственность эта буквально разогревала герцогиню изнутри.

От нее так и пыхало жаром. Влажным, липким. Он медленно растекался вокруг нее и постепенно обволакивал меня самого. Я чувствовал его банный запах, и еще дух взмокшего от нестерпимого желания женского тела.

— Мадам… — просипел я, отступая. — Я не уверен, что это разумно…

Герцогиня качнулась в мою сторону и в следующее мгновение очутилась совсем рядом, прижавшись ко мне своим сочным телом. Свечу она предусмотрительно опустила на стул.

— Совершенно с вами согласна, мон шер, — прошептала она. — Это очень глупо! Ничего глупее я в своей жизни еще не делала… Но вы и представить себе не можете, Алексей, как это тяжело — быть вдовой!

— Мадам, вы вдова всего несколько месяцев, — напомнил я. — Это не такой уж большой срок. Тем более…

Я чуть было не сказал «в вашем возрасте», но вовремя прикусил язык. И ляпнул первое, что пришло мне в голову:

— … тем более для такой красавицы как вы, мадам! Уверен, что у вас нет отбоя от поклонников. Принцы и графы наверняка готовы проткнуть друг друга, лишь бы получить толику вашей благосклонности. Но я не принц, и не граф, я простой русский дворянин, который…

Я не договорил. Герцогиня Иоханна отступила от меня на шаг и одним царственным движением скинула с плеч свой халат. «Фух!» — пурпурным холмом он опал к ее ногам, сдув по сторонам пыль, которая заклубилась в низком свете свечи.

У меня перехватило дыхание. Несмотря на то, что возраст герцогини неуклонно приближался к сорока, выглядела она великолепно. Похожая на песочные часы фигура если и имела какие-то мелкие изъяны, накопившиеся за годы жизни, то сумрак моей комнаты надежно их прятал.

Все же остальное в ней