Телохранитель Генсека. Том 4 - Петр Алмазный

— Дедушка Дуров в юбке, — кивнул я. — Я же сам Галину Леонидовну отвозил в Щеглы, как раз после гулянки в «Арагви». Бугримова там тоже присутствовала.

Про знаменитое ограбление Бугримовой я хорошо знал из своей прошлой жизни. Но тогда все случилось под Новый год. Интересно, как ее ограбили в этой реальности?

— Ситуация бы нас вообще не касалась. Мало ли, кого грабят в Москве. Дело было так: на Котельнической набережной, как раз в том доме, где она живет, идут какие-то ремонтные работы. Что-то с проводкой. Потому консьержка спокойно пропустила двоих работяг с ящиками, в каких носят инструменты. Через часа полтора они вышли обратно, но слишком уж бережно прижимали к себе эти ящики. Консьержка попыталась с ними поговорить, но рабочие так спешили, что даже не остановились. Тогда заподозрившая неладное женщина поднялась по лестнице, проверить, все ли в порядке. Обнаружила, что дверь квартиры Бугримовой приоткрыта. А дрессировщица еще с утра ушла, причем ранее сообщила консьержке, что вернется очень поздно. Консьержка вошла в прихожую, а там на полу вывалены рабочие инструменты. То есть обратно в своих ящиках ряженые работяги выносили кое-что другое. Консьержка побежала вниз и со своего поста позвонила в милицию.

— Чего и следовало ожидать, — я хмыкнул, пожав плечами. — Никогда еще нарушение закона не сходило с рук. Никому. И Бугримова не исключение.

— А что, разве Бугримова нарушала закон? — удивился моей реакции Рябенко. — Народная артистка, наследница Дурова. Понятно, что не бедная женщина, но все же…

— Вы даже не представляете, Александр Яковлевич, насколько нарушала. То, что она ссужала деньги под залог старинных драгоценностей, причем делала это долгое время, вы, как я понимаю, не знаете?

— Правильно понимаешь, Володя. А ты откуда про нее так хорошо информирован? — Рябенко внимательно посмотрел на меня. — После той аварии не перестаю тобой удивляться, Владимир Тимофеевич. Бывают же такие полезные сотрясения…

— Сотрясение сотрясением, Александр Яковлевич, но что поделать — работа у меня такая. Говорить много не требуется, но слушать я привык внимательно. Так почему кража у Бугримовой драгоценностей является нашим ЧП? — спросил я, сделав акцент на слове «нашим».

— Прямо сегодня взяли человека, который собирался вывезти часть украденного за границу. Правда, лишь небольшую часть. Но что более интересно — вчера в милицию явился наш старый знакомый Борис Буряца и тут же оформил явку с повинной. В признании указал, что это он является организатором ограбления. Но заказ, дескать, получил лично от Галины Леонидовны Брежневой.

Глава 5

Ситуация получалась, мягко говоря, некрасивая. Перед празднованием шестидесятилетия революции, когда в Москву приедут гости с почти половины мира, такого уровня скандал вокруг семьи Брежнева будет подобен взрыву бомбы. Кража со взломом, похищение драгоценностей и попытка сбыть их за границу — это дело совсем другого уровня, а не простые кутежи дочки Генсека. И то, что наши невидимые «друзья» постараются его раздуть, к гадалке не ходи. Кстати, про гадалку…

— Джуна Давиташвили принимала в этом какое-то участие? — задал я только что возникший в голове вопрос.

Генерал Рябенко удивленно поднял брови:

— Хм… Насколько знаю, нет, не принимала. Но это лучше спросить у следователей. Дело сейчас в следственном управлении КГБ, но я прошу тебя лично проконтролировать.

— Понимаю, — я не ждал от Александра Яковлевича объяснений, но он, все же, счел нужным добавить:

— Видишь ли, Володя… Я знаю, у тебя сейчас и служба другая, и задачи на этой службе совсем другие стоят. Но ты меня пойми… Ни Солдатова, ни Григорьева послать разобраться с этим делом я не могу. Они… как бы это сказать… более поверхностные что ли… Нет у них твоей хватки, понимаешь? На тебя вся надежда. Но будь осторожен — нельзя, чтобы до Леонида Ильича дошли слухи. Вопрос надо закрыть побыстрее, но тихо.

— Понятно. Разрешите идти?

— Все бы тебе шутить, Володя, — Рябенко вздохнул. — Иди уже.

От Рябенко я направился прямиком в кабинет Брежнева, как и пообещал ему при встрече. Генсек сидел за столом, перебирал какие-то бумаги.

— Не отвлекаю? — с порога спросил я. — Вы хотели видеть меня, Леонид Ильич?

— Проходи, Володечка. Не задержу тебя надолго.

Леонид Ильич, даже не предложив мне присесть, спросил сразу же прямо в лоб:

— Володя, как я понимаю, сейчас Рябенко тебе поручил проследить за тем, чтобы Буряца не болтал лишнего про Галю, верно?

Я прямо опешил от этих его слов:

— Леонид Ильич… откуда вы знаете?

— У меня свои источники информации, — загадочно усмехнулся Брежнев. — Я могу не знать о том, кого сняли с должности в Ямало-Ненецком округе или кого поставили на должность в Средней Азии. Держу, конечно, руку на пульсе, но не всегда удается сразу проконтролировать. Но здесь дело другое, про свою семью я знаю все.

Он постучал кончиком карандаша по столу и продолжил:

— Сейчас будешь на Лубянке, позаботься о том, чтобы Буряца не наговорил лишнего. И обрати внимание на то, чтобы мой зять… — Леонид Ильич недовольно поморщился, — … мой очередной зять не стал свидетелем по этому делу. Ни в коем случае. Чурбанов глуповат, под стать фамилии. Вообще не понимаю, что в нем Галя нашла.

— Хорошо, Леонид Ильич, я вас понял.

— А что Рябенко говорить мне не стал, так я на него не обижаюсь. Бережет мое здоровье, старый друг. Но я знаю, что все будет в порядке, вы справитесь. За вами я, как за каменной стеной. Иди, Володя, потом лично мне доложишь подробности.

Когда покидал Заречье, думал, что Брежневу в очередной раз удалось удивить меня. Интересно, на какие собственные источники информации он ссылался? Наверное, я бы мог прочитать это в его мыслях, но в данном случае получится как-то подленько, по-шпионски. Мне до сих пор трудно разделять, где рабочее, а где личное. Во второе совать свой нос я не имел права, должно ведь хоть что-то личное оставаться в мыслях у Генсека. Иначе я потом сам себя уважать перестану за такие регулярные «подглядывания».

Пока ехал в Москву, размышлял, кто же покрывает Буряцу, если он готов так рисковать? Самому явиться и признаться в подобном преступлении лишь для того, чтобы замарать репутацию семьи