Чернокнижник из детдома - Сергей Александрович Богдашов

— Соколов, где ты ходишь? Тебя завуч разыскивает, — в открывшееся окно крикнула мне Клавдия Петровна, стоило мне дойти до середины двора, — Поднимайся на второй этаж.

— Как хоть её зовут? — буркнул я Клавдии, взбежав по лестнице.

— Эльвира Захаровна, — ткнула она пальцем в сторону нужной двери.

— Здравствуйте, — постучался я, перед тем как заглянул к завучу.

— Вот ты какой, Соколов, — завуч подняла голову от стола, отрываясь от чтения каких-то бумаг, — Не успел приехать, и уже жалобы на тебя.

Могучая рыхлая дама, с большой бородавкой около носа, через которую проросло несколько толстых чёрных волосинок.

— Кто жалуется и по какому поводу? — состроил я удивлённое лицо, так как с цыганёнком мы поговорили, и в ночном происшествии ни его, ни парней, что с ним были, я не заметил.

А в то, что он стал бы стучать завучу, я не верю. Мне короткой беседы с ним хватило, чтобы такое понять.

— С чего тебя так забрили? — резко сменила тему женщина.

— В больницу с травмой головы поступил, там и подстригли. Вам должны были бумаги передать.

— Опека не особенно у нас никогда торопится. С кем дрался?

— Попал в железнодорожную катастрофу. Из всей семьи в живых остался я один, — предпочёл я понять её вопрос так, как хотел.

— Допустим, — постучала она пальцами по столу, глядя на меня исподлобья, — А почему уроки прогуливаем?

— По объективным причинам, — пожал я плечами.

— Интересно, по каким же?

— Солдата в бой с голыми руками не посылают. Хотя бы оружие и патроны выдают. А мне для учёбы ничего не выдали. Сказано было — «нет на складе, сам шустри».

— И как успехи?

— Сейчас сяду заявления писать. Может, подскажете адреса? Интересуюсь — от кого снабжение приюта зависит и кто этих снабженцев контролирует? — улыбнулся я тётке, как можно приветливей.

— Думаешь, поможет? — хмыкнула женщина.

— Так я же в трёх экземплярах писать буду. Первый — снабженцам, второй — в орган контроля, а копию — в прокуратуру.

— Детдомовские так не делают! — твёрдо заявила дама, пристукнув ладонью по столу, — В прокуратуру ещё никто никогда жалобы не писал!

— Пф-ф… Замшелые традиции? Будем ломать.

— А не боишься, что самого сломают?

— Ломалка не выросла, — оскалился я, всё ещё улыбаясь, но уже вовсе не приветливо.

Завуч покраснела и тяжело задышала. Чтобы успокоиться, налила себе воды, и я заметил, что рука-то со стаканом у неё дрожит.

— Отчего с тобой в одной комнате никто жить не хочет? — снова резко сменила завуч тему.

— Вы уверены, что об этом нужно спрашивать у меня, а не у тех, кто «не хочет»? — тоже легко поменял я в свою очередь тональность разговора, отозвавшись вполне благожелательно, но тем тоном, каким взрослые разговаривают с несмышлёнышами.

Удачи ей, такими неумелыми попытками меня раскачать в беседе. Я своего учителя до белого каления доводил, играя в словесные игры, а он, по сравнению с этой грымзой — профессор риторики.

— Ты учиться собираешься? — правильно поняла она мой ответ и сопутствующий ему психологический посыл, переходя в наступление.

— Мечтаю об этом! Как только мне выдадут всё необходимое, до последней тетрадки, так прямо сразу и приступлю. Со всем усердием и прилежанием, — заверил я, истово пуча глаза, — Если что, то я почти отличник. Прошлый год закончил лишь с одной четвёркой в табеле, и та по пению. К слову сказать, я с этой оценкой не согласен. Пою я очень громко и в караоке часто получал сто баллов за песню. А то, что в ноты не всегда попадаю, так все мы не идеальны, не так ли?

— Сегодня среда. К понедельнику у тебя будет всё необходимое для учёбы. Я лично этим займусь. Писать никуда не надо. Ты меня хорошо понял? — напрягла голос Эльвира Захаровна на последних предложениях.

— Как не понять! Я теперь по всем вопросам к вам буду приходить. Вы же не против? — изобразил я самое благостное выражение лица, сопроводив его бессмысленной улыбкой.

Если что — это моё новое достижение! Так правдоподобно играть идиота у меня раньше никогда не получалось.

— Иди уже! — властно махнули мне рукой.

— Соколов, у тебя всё хорошо? — тихо спросила у меня Клавдия Петровна, поджидающая меня в коридоре.

— Лучше быть не может! Эльвира Захаровна — самый лучший завуч в мире! — почти проскандировал я в сторону неплотно прикрытой двери, и лишь потом подмигнул Клавдии, — А куда она денется, — признался я Петровне на ушко.

— Так-с… И что тут у нас? — поразился я изменениям в той спальне, которую утром покинул.

Если что, изменения произошли качественные и количественные.

Во-первых, полностью поменялся состав соседей. На кроватях теперь расположился цыганёнок Григорий со своими парнями.

Что касается количества — так две койки освободились.

— Вот… Решили переехать, — неуверенно заметил Гришка, отслеживая мою реакцию, — Тебе в красном углу место оставили. Как положено.

Глава 5

Обживаюсь

— Так, парни. Как бы всё хорошо, но чего-то не хватает, вам не кажется? — обратился я к своим новоявленным соседям, — Мы даже по-человечески за стол собраться не можем, чтобы тот же чай попить.

— Нужно стол организовать? — озадачился Гришка.

— Саму мебель, — уточнил я, чтобы не выглядеть вымогателем, — И чайником не мешало бы обзавестись.

— Не положено. Отберут. Разве что банку и кипятильник. Его прятать будем.

— У меня есть кипятильник, из бритв, — сообщил Саня, тот крепкий паренёк, что был справа от цыганёнка в первый момент нашего знакомства.

— Э-э, а может, что-то приличное купим? — поинтересовался я на всякий случай, так как уже видел такое самодельное чудо, явно не безопасное в использовании.

— Фабричный пятихатку стоит, — покачал Саня головой.

— И ты знаешь, где его купить? — упёр я ему палец в грудь.

— А чо не знать-то… — насупился он, — Тут три минуты хода до торгового центра, ну, если торопиться.

— Так-с… Тогда ты у нас будешь ответственный за кипятильник и