Код Гериона: Осиротевшая Земля - Людмила Брус

Лестница нашлась в конце первого же коридора. Я во все глаза следил за каждым движением Лео и старался ни в коем случае не показывать ему спину, но после всех сегодняшних приключений сохранять концентрацию было трудно. Хорошо бы где-нибудь раздобыть аптечку с транквилизатором. Только, сдаётся, тут всё под кодовыми замками…

– Но раз вы покинули «Протей», зачем выполняете его задание? – спросил парень несколько минут спустя: видать, на обработку информации ушло много времени.

– В той экспедиции у меня были близкие люди, – отвечал я. – И я хочу знать, ради чего их отправили погибать.

Вроде бы ответ и не исключает того, что мы пришли забрать одно и то же, и там, внизу, нам придётся схватиться насмерть. Но звучит он достаточно миролюбиво, чтобы отсрочить неизбежное. Знать бы ещё, где прячется Даниэль, что у неё на уме и как она относится к появлению в своём доме гостя из «родной» организации. Жилые апартаменты, как и медблок, располагались на втором (вернее, минус втором) уровне. Как и наверху, мы не заметили здесь никакого присутствия людей – всё чисто, красиво и стерильно, словно в царстве Снежной королевы. Решив, что потенциальная опасность, которую представляет собой Лео, перевешивает его видимую недалекость и трусость, я сообразил, как без единого выстрела себя обезопасить. Понадобятся сноровка и изрядная доля везения: веса в моём спутнике не меньше девяноста килограммов, наверное, ближе к сотне, а реакция и скорость, полагаю, – молниеносные.

– Тут такое дело, Лео… – вздохнул я, решив продемонстрировать парню свою мнимую слабость. – Мне нужно поискать медикаменты.

– Вы ранены?

– Не совсем… У меня от сегодняшних ужасов крепкое желание ширнуться.

Так ронять авторитет – рискованно само по себе, но пусть Лео думает, что со мной можно расслабиться. Так легче понять, что у него на уме.

– Я пойду с вами, вдруг там опасно, – ответил он. Ну вот, этого только не хватало: навязался ангел-хранитель на мою голову. Я не подал виду, что раздосадован, и стал продумывать план «Б» – впрочем, долго его продумывать не пришлось, так как он был короток, прост и жесток, как жизнь в наших диких краях. Дверь в медблок не запиралась, но комната, где хранились медикаменты, оказалась под кодовым замком. К нашему общему изумлению, на двери чем-то острым была нацарапана комбинация цифр. Проверили – сработало.

– Вот, что, Лео, – сказал я бойцу «Наутилуса». – Пробегись-ка по отсеку и посмотри – нет ли каких следов местного населения. Поройся в столах: может, журналы какие найдёшь, записи, личные принадлежности. Напрягает меня эта тишина. Как будто все вымерли, а бункер живет сам пос ебе.

– Да он ещё столько же сам по себе протянет, – ответил Лео, но моего приказа послушался, оставив меня с запасом лекарств один на один. Убедившись, что мой спутник свалил достаточно далеко, я проскочил через кабинет врача в аптечное помещение, которое, к моему изумлению, открылось от моего прикосновения к сканеру на двери. Чтобы доступ к лекарствам открывался для любой ладони? Похоже, наш невидимый помощник и здесь похозяйничал.

Я оказался в холодной тесной комнате (скорее даже чуланчике), где не было ничего, кроме встроенных в стену холодильных камер с металлическими дверцами. Каждая дверца скрывала за собой определенную разновидность лекарств и близких к ним препаратов: антибиотики, антисептики, витамины, ещё один холодильник делят между собой стимуляторы и нейролептики, который оказывается почти пустым: лишь два стандартных шприца-тюбика, помеченные штрих-кодом и цифрами. Список препаратов с номерами обнаруживается на маленьком мониторе на внутренней стороне двери. Ага, стимуляторы. Заберу в Гелиополис, пусть ребята оценят формулу. А вот, наконец, анестетики, релаксанты и седативные препараты. Запас релаксантов практически не тронут, а вот остальное добро вынесли подчистую, что наталкивает на определенные мысли. Вздохнув, взял два тюбика того, что есть: надеюсь, действует быстро. Исследуя кабинет врача, я натолкнулся на голографическую медкарту. Как только я вставил её в прибор для чтения, в центре комнаты появился трёхмерный портрет обнажённой девушки в полный рост. В нескольких местах на её фигуре вспыхнули красные и синие точки – проблемные зоны, то ли требующие внимания врача, то ли уже ставшие объектами медицинского вмешательства; монитор на стене показывает её имя и медицинские данные. Но главное слово, что крупными буквами светится напротив её имени, – «мертва». Кван Ю-на, шестнадцать лет. Причина смерти – несовместимая с жизнью кровопотеря, предположительно – следствие самоубийства… Ох ты ж, страсти какие на объекте кипели! Проходят века, а юные девушки всё также впечатлительны и безрассудны. Кто же причина, помимо глупости, – сверстник, симпатичный молодой учёный или собственные родители?..

Но вдруг перед моим «внутренним взором» вспыхивает портрет на плазменном мониторе, замеченный мной у лифта, и холодная дрожь вновь прокатывается по телу. Красотка с чёрными волосами – это, похоже, и есть Кван Ю-на. Вот и секрет зловещей надписи: «Она не умерла, а просто спит». Даниэль эта фраза подходила больше.

– Комнаты в жилом отсеке заблокированы почти все. Кроме одной, – доложил мне вернувшийся Лео, протянув мне пятнистого плюшевого нарвала с алой ленточкой на том месте, где у других животных находится шея. – Там жила девушка по имени Кван Ю-на? – автоматически спросил я.

– Не знаю, Кван или нет, но что девушка – это да. Хотел бы я знать, где она прячется, – пробормотал Лео, беспорядочно вращая в руках мягкую игрушку, которая едва заметно «дымилась» в его руках: вентиляция работала не везде, и пыли местами накопилось порядочно. Где она спряталась, я говорить не стал. Только спустил с предохранителя пушку Джека.

– Дай-ка мне cвой нож.

– Ты уверен, что он у меня есть? – приподнял брови Лео.

– Не сомневаюсь.

– Извини, но мы ножами давно не воюем. И вообще, мы ж из одной организации. С чего бы мне на тебя нападать?

– С того, что наши коллеги весьма эффектно истребили друг друга. Хотели они того или нет.

– А вы, значит, напасть не можете?.. – оскалился Лео. Не так уж он, похоже, и глуп

– Нож, – скомандовал я тихо, но настойчиво. Лео нехотя покорился и фыркал, когда я проверял его одежду. На нижний уровень мы попали без каких-либо препятствий. Первые ворота разъехались передо мной сами, впустив нас в самый настоящий рай. Мне не привыкать, что в уцелевших очагах цивилизации много делается без участия человека, но трудно было предположить, что здесь, на базе, где число жителей не дотягивало и до полусотни, «Наутилус» построит автономную экосистему, способную поддерживать себя самостоятельно. Идеально просчитанный полив и контроль температуры функционировали сами по себе уже черт знает сколько лет, и можно было только гадать, как система предотвращала либо исправляла мелкие поломки и неприятности вроде «цветения»воды. Передо мной и Лео раскинулось море радостной, сочной зелени, воздух был наполнен ароматом гнилой листвы и влажной почвы. Слух наводнили шорохи, шелесты и тревожные крики узревших чужака птиц. В Гелиополисе были обширные сады, был и водоем для выращивания моллюсков, но за это хозяйство отвечала команда из тридцати человек. А здесь как будто царила первозданная дикость: по деревьям и замшелым камням бегали узорчатые ящерки, чуть выше хлопали крыльями потревоженные птицы; за очередь к бордовому цветку дрались двое синих колибри, похожих на ожившие сапфиры. Зеркальные карпы скользили по водоёму, засаженному обычными белыми и опалесцирующими кувшинками. И это по соседству с городом, где чайка на вертеле – роскошь! Я c трудом поборол искушение попробовать на вкус яблоко с ближайшего дерева; Лео подобрал одно со мха, но есть не стал, а спрятал в подсумок. Мы миновали резервуары, где росли съедобные водоросли, несколько секунд полюбовались бассейном с морской водой, из которого с необъяснимым упорством пытался выпрыгнуть на камни маленький скат, и, наконец, достигли последнего шлюза. Цифры, которые нужно было набрать, были написаны на замке чёрным маркером. Лёгкость попадания в нужные помещения всерьёз действовала на нервы: непонятно, где тут подвох.

– Смотрю, у кого-то большие проблемы с памятью! – усмехнулся Лео в надежде разогнать юмором страх. А что,