Я, Великий И Ужасный - Изяслав Кацман

Замыкает шествие несколько широких телег, каждая запряжена шестёркой быков. На платформах возвышаются живописные композиции, демонстрирующие плоды, коими богаты владения Рами: корзины корнеплодов, снопы с вохейскими этешем, сетки с пальмовыми орехами, гроздья бананов — эта новинка, завезённая попутно с крупным рогатым скотом, приживается повсеместно, разнообразя папуасский рацион. По сравнению с привычными мне, тагирийские бананы мелковаты и не такие сладкие, но туземцы уплетают за милую душу. На последней телеге возвышаются клетки со свиньями и "курами".

Ну, всё, конец. Можно перестать изображать мумию Брежнева на мавзолее. Подданные Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками, прошагав под стенами дворца, рассасываются в южном направлении — там, на полянах вдоль берега Малой Алуме, их ждёт продолжение праздника. Угощение сегодня частично из кладовых правительницы, а недостающее уже забота самих отдыхающих. Ну, а лиц, приближённых к монаршей особе, ждут накрытые столы возле старого жилища нашей повелительницы. Все уже потянулись с балкона. Я уходил практически последним — за мной шли только трое гвардейцев.

"Так, что там у нас?" — спрашиваю своего секретаря.

Пиршество ещё продолжается, но Рами свалила почти сразу, мотивируя необходимостью кормить пятимесячную дочку. Я пробыл чуть дольше Солнцеликой и Духами Хранимой, благо моё исчезновение объяснять никак не требовалось. Чужеземцам всё равно: ну ушёл любовник местной правительницы, да и ушёл. А папуасы в массе своей только рады, что страшный сонайский колдун покинул застолье — теперь хоть можно расслабиться, не опасаясь, что тот порчу какую-нибудь нашлёт. Немногим из пирующих, которые действительно рады обществу Сонаваралинги-таки, тем более, не нужны оправдания — мало ли зачем мне понадобилось отлучиться, дел у Уст, Глаз и Десницы типулу-таками хватает.

"Из Мар-Хона передали письмо почтенного Хиштты, которое привез "Каноку Завоеватель". Из Тин-Пау отчёт управителя Киратумуя. Мастера Чирак-Шудай и Турвак-Шутма прислали свои поздравления по случаю годовщины занятия Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивой престола Пеу, а также подробное описание своих достижений и проблем, которые способен помочь решить им Сонаваралингатаки. Также просьбы и предложения товариществ чужеземных торговцев и трёх хозяев мастерских" — без запинки произнёс Кутукори, указывая на стопку бумаг и папирусов в левой части стола.

— Ещё что?

— Жалобы и прошения обитателей Текока, Ласунга, Кехета, Вэйхона Кесу, Кане, Талу, Темуле, Тесу и Сунуле. На имя нашей повелительницы. Частью составлены самими жалобщиками либо с их слов родными или знакомыми, частью — записаны в приёмной типулу-таками писцами — рука моего секретаря дёрнулась в сторону куда более значительной стопки.

И тут же бунса добавляет: "Ещё рассказ начальника регоев Тенука почтенного сотника Кахилурегуи о делах в столице и окрестностях, записанный писцом Тирамке. И письма наставников Тонеки и Тагора о делах в Обители Сынов Достойных Отцов. И сведения о количестве ракушек тонопу, поднесённых жителями тринадцати земель мархонскому святилищу Тобу-Нокоре. Отдельно белых и розовых по всем областям и деревням" — Кутукори указывает на третью стопку — побольше первой, но поменьше второй.

"Давай, письма Чирака и Турвака" — решаю я. Настроение после многочасового стояния истуканом не очень. Так что лучше начать с приятного — например, с отчёта наших главных металлурга и оружейника.

Молодой бунса взял несколько листов серой бумаги производства тенукской мануфактуры мастера Кушмы-Нубала и начал читать: "Почтенному Сонаваралинге-таки, Глазам, Ушам, Устам и Деснице Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы. От управляющего железоделательными и медеплавильными мастерскими повелительницы Пеу Чирак-Шудая…."

Успехи несомненны: запущена вторая домна для выплавки чугуна, достроена рельсовая дорога под вагонетки для доставки продукции на побережье Хонского залива, выплавка стали превысила сорок "мер" в месяц, меди — приблизилась к полутора сотням. Кроме этого, подчинённые Чирака наконец-то наладили в небольших объёмах производство серы. Об этом разговор был где-то полгода назад в связи с поиском сырья для производства пороха — если с углём проблем не было в принципе, а селитру по килограммам выделяли из организованных повсюду куч отходов человеческой жизнедеятельности, то последний нужный для производства "огненного зелья" компонент пришлось выделять из медной руды. Благо, она состояла почти полностью из сульфидов. В грязные и дурно пахнущие то ли серными газами, то ли сероводородом подробности технологии я не вникал: уравнения соответствующих реакций в учебнике по химии толком разглядеть не удалось, дабы не раскрыться перед металлургом, подобно тому, как это получилось несколько лет назад с Тагором, а без наглядной картинки в виде формул соображалось, что там происходит, плохо.

В конце Чирак-Шудай писал о проблемах. Ну, насчёт дополнительных трудовых ресурсов, это мы посмотрим — мастер то и дело жалуется, что резервы возможностей механизации производства близки к исчерпанию, но в итоге постоянно случаются новые рацпредложения, позволяющие поднять производительность труда и обеспечивать рост выплавки металла опережающими темпами по сравнению с увеличением персонала.

С сырьём же куда хуже. О запасах медной руды можно не беспокоиться ещё долгие годы. А вот месторождение железняка, если сохранится нынешняя тенденция роста производства, выработают в ближайшее десятилетие. Ещё хуже обстоит с углём: запасов каменного на Пеу нет, а на получение древесного все леса в Талу, Кесу и Кане сведут за пятилетку. Перспектива превращения моего острова в безлесную пустыню как-то не радовала. На выбор — или сворачивать папуасскую металлургию, или импортировать уголь. Дрова везти из Тагиры это уж и вовсе глупость будет.

Главный оружейник же уведомлял, что за время, прошедшее с последнего визита уважаемого Сонаваралинги-таки на его предприятие, изготовлено и признано после испытания годными "четырнадцать новых флейт". Так иносказательно именовались в бумагах кремневые дульнозарядные гладкоствольные ружья. Хорошее известие: не прошло и три года, как оружейная промышленность Пеу начала выдавать продукцию — мелкими партиями, качеством, не дотягивающим ещё до старых "карамультуков", выделенных от щедрот своих Повелителем Четырёх Берегов "младшей и почтительной сестре". Но лиха беда начало. Турвак-Шутма, когда только приступал к работе, честно предупреждал, что даже в Вохе, при наличии чуть ли не полувековой предыстории кустарного производства огнестрела и куда более развитой традиции металлообработки, царская оружейная мануфактура начала выдавать в товарных количествах кремневые ружья через четыре года после основания. Что уж тут говорить про наше Пеу. И два оружейника с полудюжиной ремесленников-металлистов и тремя десятками папуасских учеников-подмастерьев неплохо справились с задачей, с нуля создав новую отрасль промышленности.

Совсем отлично было, если бы наши друзья преуспели в добывании труб, идущих ныне на изготовление стволов у вохейцев. Но, увы, здесь меня ожидал большущий облом: попытка тенхорабитов по своим каналам достать