Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев

дня импульсы убили Ольгу, боцмана, а Ворон пропал. Я не хочу, чтобы это продолжалось. Может, если покинем корабль, удастся выбраться из тумана. А там будем иметь дело хотя бы с естественными проблемами.

– Наверное, ты прав, иначе импульсы нас точно доконают.

На этот раз ночь прошла спокойно. В море по-прежнему стоял странный штиль, а вокруг непроглядный туман. Как и договорились, дежурили по два часа, постоянно меняя друг друга. Лучше так, надёжнее.

Данила дежурил в паре с Сергеем. Они всю вахту обсуждали произошедшее и варианты их дальнейших действий. После начали обсуждать план на завтрашний день, что будут с собой брать и как расходовать. И морпех, и связист были полны сомнений. На корабле они смогут прожить гораздо дольше, провизии и воды здесь предостаточно. Но продолжали происходить импульсы, и каждый из них легко мог стать последним для всех. Сергей предложил повременить, подождать ещё пару дней, а потом, если ничего не изменится, всё-таки отплыть. Но Данила не согласился. Всего за несколько дней они потеряли двоих из девяти, если не считать боцмана. Виктору доверять было нельзя. Эдик тоже был на взводе. К тому же нельзя допустить, чтобы ужас, увиденный ими в последний импульс, повторился.

Общество Сергея нравилось Даниле. Он был необычайно умён и рассудителен для своих лет. Стойкость, с которой он преодолевал трудности, впечатляла. И это всё при том, что Сергей – гражданский. Сравнивать его с Козловым или Поршневым не имело никакого смысла. Он превосходил их по многим параметрам. Физически он был крепок, кроме того, был морально устойчив и выдержан. В нём не было ребячества, которое порой так раздражало в Денисе, и наивности, которая была присуща Володе. В глубине души Данила даже жалел, что он не служит с ним, они вполне могли стать друзьями.

В конце вахты они поговорили на отвлечённые темы, и это немного успокаивало. Володю с Денисом разбудили на смену, и прежде чем лечь спать, рассказали им о своём плане. Две головы хорошо, а четыре ещё лучше. Может, они что-то забыли и парни за время дежурства смогут придумать что-то дельное. Эдика в состав вахты Данила решил не включать. Предоставил ему целую ночь для отдыха. Недосыпание и усталость сказывались на всех, а на нём особенно. Парни продежурили так всю ночь, меняясь каждые два часа, как и планировали.

18

Виктор этой ночью долго не мог уснуть. Он не переставал думать о прошедшем импульсе. В голове постоянно представлялся образ той двери, через которую он так и не успел пройти. Да, признаться, после прихода в себя его немного смутило, а может, даже и ужаснуло, что дверью оказалось тело человека. Но подумав, Виктор решил, что этому старому хрычу всё равно. Он мёртв, и то, что происходит с его кишками, ему уже наверняка неважно.

А вот Витя жив и сейчас находится в такой ситуации, где он только сам за себя. А вокруг те, кто его недолюбливают, может, даже презирают. «Боятся», – подсказал ему голос. Давненько от него ничего не было слышно. Если его действительно боятся, то ему это нравится. Виктор нисколько не сомневался, что рано или поздно доберётся до морпеха. Он заплатит за зуб, которого лишил его в тот вечер перед началом всего этого безобразия, и за свою дерзость тоже сполна ответит. После того случая на юте сосунок явно стал уважительнее относиться к нему. И это хорошо. Да только когда придёт время, уважение уже ничем ему не поможет. Сначала он накажет его, потом заставит смотреть, как наказывает его шлюшку. «Но ещё не время, – опять подсказал голос, – их черёд придёт, скоро, но надо потерпеть». Да, Виктор соглашался с этим голосом. Что бы это ни было, но плохих советов оно ему ещё не давало.

Прождав какое-то время, Виктор отправился в моторное отделение с надеждой, что вновь увидит там два желанных огонька. Бесполезно. Их нигде не было видно. Тихо передвигаясь по кораблю, он слышал шёпот в столовой. Ему не было слышно, о чём они говорили, да и дела до этого ему тоже не было. Теперь он сам по себе. И так лучше. Так всегда было лучше. Даже в той, прошлой жизни.

Виктор прошёл в каюту к связистам. Да, может, немного и попахивало, но не так страшно, как могло бы. Моторист посмотрел на топор. Он лежал там, где Виктор его оставил. Хорошо. Пусть там и лежит. Осветив свисающие останки, мужчина ухмыльнулся. Заветной двери, как и огоньков, тоже не видно. Что же, всему своё время. Немного постояв и наблюдая за тем, каких чудных дров нарубил, Виктор вновь спустился к себе в каюту.

Там он лежал, размышляя о прошлом, настоящем и будущем. Всё ждал, может, его доброжелатель в голове подаст голос, но тот молчал. Ещё два раза в течение ночи он ходил к винтовому валу. Но так ничего и не обнаружил. Уснул он, лишь когда снаружи начало рассветать.

19

Антон не мог понять, сколько времени прошло с тех пор, как он покинул корабль. День сменялся ночью, а ночь сменялась днём. Но туман даже и не думал заканчиваться. Сначала он плыл быстро, совсем не чувствуя усталости, причём длилось это довольно долго. Но позже, когда адреналин, выплеснутый в период побега, подошёл к концу, ногам была необходима передышка. Скорость движения с быстрой снизилась до средней, а потом и вовсе стала едва ощутимой.

Продуктов практически не осталось. Буханка заплесневелого хлеба и две банки тушёнки. Ещё хуже дело обстояло с водой. Её не было уже несколько часов, а может, даже дней. Честно говоря, Антон и сам не знал. К этому времени у него было такое состояние, в котором думают совсем о плохих вещах. Пересиливая себя, он выпил водки. Остатки его разума давали тревожный сигнал, что это повлечёт за собой ещё большее обезвоживание. Но против разума стояла жажда, причём такая сильная, что даже страшно подумать, что будет дальше.

А ведь начиналось всё очень неплохо. Импульс в тот день случился как никогда кстати, иначе неизвестно, когда бы он смог осуществить задуманное. Идея посетила его внезапно, как раз тогда, когда Кравцов настучал ему по голове. Настучал достаточно, судя по всему, готов был не просто отколошматить его, а вовсе задушить. Но теперь это в прошлом. Пусть подыхает на той проклятой железке вместе с остальными, ему уже нет до них дела, а им до него тем более.