Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев

такого зрелища. Я подумал, это какой-то трюк, но всё равно переживал не на шутку. Помню, как после этого парням вечером рассказывал о том, что видел. Но… Позже я узнал, что это был вовсе и не трюк. Мужик, который это сделал, оставил предсмертную записку в шлеме. Написал, что его достали кредиты, долги и ещё что-то подобное. В общем, разную чушь. И вот так он решил покончить жизнь самоубийством.

Все осуждают. Говорят – слабак. Я не согласен с этим, боц. Представляешь, каким надо быть сильным, чтобы написать записку, подготовиться к этому делу, подойти к нему осознанно, в конце концов? А там, в воздухе, просто вот так взять и отцепиться, понимая, что тебе конец.

В общем, не согласен я с этим утверждением. Мужества ему не занимать, чтобы осуществить такое. А вот мне… Мне не хватает смелости, чтобы сделать один-единственный выстрел в голову. Главное, чтобы тебя застрелить, хватило. А на себя нет. Ты уж прости меня, я не хотел. Мне показалось, что ты сам просил об этом. Хотя… Может, выстрел в тебя в тот день прикончил заодно и меня? Как ты успел заметить, я тоже уже не жилец.

После этого он больше не разговаривал с боцманом. Пытался пару раз, но во рту стало слишком сухо и разговор отнимал много сил. Глаза Ворон теперь тоже открывал редко, а его состояние можно было бы назвать полудрёмой.

Ещё через ночь Ворона вывел из этого состояния какой-то негромкий шорох. Сначала Антон подумал, что это галлюцинации, и удивляться тут было нечему. Но странный звук не прекращался, и он, собрав в себе последние силы, открыл глаза.

Внизу, на одном из двух поплавков, обеспечивающих непотопляемость катамарана, сидел небольшой краб. Хорошо хоть не паук, пауков Ворон ненавидел. Мерзкие, противные чёрные твари, а краб – это нормально. «Ещё один собеседник», – подумал Ворон. Жаль только, сил нет, чтобы разговаривать. Ха-ха.

Краб перебирался с места на место, колотя по пластику клешнями и вроде бы не имея никакой особой цели. Через некоторое время, когда глаза Антона вновь начали закрываться, краб прошёл несколько вперёд и прыгнул Ворону на ногу.

– Интересно, и что ты собираешься с этим делать? Нет, боц, ну ты погляди, у нас теперь трио. Двое в лодке, не считая краба. Ха-ха. – Тут Ворон заметил, что краб начал что-то делать с его ногой. Он этого не чувствовал, но видел отчётливо, несмотря на тяжёлое состояние. Взгляд неожиданно прояснился, чему Антон был отчасти рад. Краб же в это время подобрался к оголённому участку голени, в том месте, где заканчивалась штанина. Сначала он опробовал кожу клешнями, а потом начал исполнять что-то очень похожее на приём пищи путём поедания человеческой плоти.

Это ещё что? Ворон попытался взмахнуть ногой, но с первого раза не получилось. Нога сильно затекла. После нескольких безуспешных попыток ему всё же удалось поднять ногу, и он вздохнул с облегчением. – Не хватало ещё, чтобы меня начал жрать краб, да, боц? Уж лучше бы тебя съел, ты всё равно мертвец.

Боцман, как и прежде, ничего на это не ответил. Ворон опять закрыл глаза, но через мгновение открыл. Теперь он что-то чувствовал, но не мог понять что именно. Глянув на свою ногу, он вновь обнаружил там обнаглевшего краба, ковыряющегося в его ноге. На этот раз на месте посиделок маленького мерзавца он разглядел кровь. Рядом, но только не на ноге, а на поплавке катамарана, сидел ещё один, только чуть крупнее первого.

Что за… Ворон с новой силой тряхнул ногой. На этот раз она поддалась с первого раза. Однако не успел с ноги слететь один краб, как на то же самое место запрыгнул второй и вновь вцепился в уже начавшую кровоточить рану. Наглец, что отлетел в воду, проплыл расстояние, отделяющее его от катамарана, и снова вскарабкался на поплавок. Быстренько проследовав вперёд, он прыгнул на ту же ногу и зацепился рядом со своим более крупным сородичем.

На этот раз Ворон не стал трясти ногой. Он взял за ствол автомат, бесполезно лежащий у него на коленях, и со всей силы, что у него ещё оставалась, с размахом ударил по гадким тварям. Удар прикладом пришёлся ему на ступню, но крабы всё равно слетели. Сам же он боли совсем не почувствовал, и Ворон никак не мог понять, радоваться ему или переживать за это. Наверное, было бы странно ничего не чувствовать в других обстоятельствах, но не теперь.

Антон внимательно осматривал водную гладь вокруг. Две небольшие ряби тянулись с противоположных от катамарана сторон. Он видел, как оба надоедливых краба вновь забрались на катамаран. Только на этот раз один находился на левом поплавке, а второй на правом. Вслед за этими двумя заползли ещё несколько особей.

Вот тут чувство страха вновь вернулось к сержанту. Он уже позабыл и про жажду, и про голод. Даже про самоубийство запамятовал. Посмотрел на сидящего рядом мертвеца, но тот не выражал никаких чувств и помогать явно не собирался.

Ворон направил на него ствол автомата и угрожая проговорил:

– Убери их, я знаю, это твоих рук дело.

Никакой реакции. Боцман всё так же сидел и смотрел в никуда.

Крабы начали один за другим прыгать Антону на ноги. Он стряхивал их, дёргаясь всем телом, отбивал прикладом автомата, но на месте каждого слетевшего тут же появлялись двое новых. Они вгрызались в тонкую кожу, и уже из ран на обеих ступнях и голенях сержанта сочилась алая кровь. Впервые Антон пожалел, что выкинул берцы. Их бы крабы точно не прогрызли.

Вороном завладела паника. Он, не обращая внимания на тех, что сидели уже на ногах, пытался сбить в воду хотя бы подползающих к нему по поплавкам. Но ничего не получалось. На месте сбитых оказывалось сразу несколько других, а сил на борьбу с ними оставалось всё меньше. Посмотрев вокруг, сержант увидел сотни, если не тысячи подплывающих к катамарану крабов. За ними тянулась тонкая рябь, нарушавшая идеальную гладь воды.

Антон снял автомат с предохранителя и поставил на одиночный огонь. Всё, что он сейчас хотел, это не дать сожрать себя живьём. Какая угодно смерть: от жажды, голода, самоубийства, да хрен бы с ним, от импульса, но только не такая. Такой конец был бы слишком омерзительным и недостойным. Он посмотрел на соседа справа, но ни один краб не сидел на нём. Помощник из боцмана был никудышный.

Ворон упёр дульный тормоз прямо в панцирь одному из крабов,