Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

“Значит, здесь точно действует какой-то порядок. Вопрос тут только один… Чьими руками он держится.” – Дойдя до нужного места, Андрей заметил вывеску – резной череп двухголового ящера, челюсти которого были раскрыты, словно приглашая внутрь. Само здание постоялого двора выглядело надёжным. Массивные стены, широкая дверь, из-под которой вырывался тусклый свет, и запах – тяжёлый, пропитанный специями, гарью и дешёвым вином. Он глубже натянул капюшон, поправил маску на лице и вошёл.

Внутри всё было приглушено, как в логове зверя. Несколько столов, пара десятков завсегдатаев – демоны, скрюченные, низкорослые, или, напротив, чересчур длинные и худые, с когтистыми пальцами и горящими глазами. Здесь пахло мясом, потом и чем-то кислым. Возможно, тем самым “поганым” вином, про которое его предупредил караванщик.

“Вот оно. Сердце разговоров. Здесь текут слухи. Здесь покупают информацию, продают страх… И набирают людей… Хотя… Откуда здесь возьмутся люде? Тем более, что и я теперь далеко не человек в их глазах.”

Мысленно хмыкнув, он выбрал столик в углу, у стены, и сел так, чтобы видеть вход. Потом заказал чашу горького отвара у хозяйки – крупной демоницы с ожогом вместо одного глаза. Пока напиток варился, он достал один из свитков, якобы для чтения, а сам начал прислушиваться. Игра началась…

Сердце Пепельной Пустоши

Судя по тому, что он видел, этот городок, в который вошёл Андрей, носил следы долгой истории, прожитой под гнётом времени, пепла и магии. Старые каменные дома, будто вырезанные из одного и того же серого, пупырчатого известняка, стояли плечом к плечу вдоль узких улиц, изогнутых так, словно сами плиты сопротивлялись логике и симметрии. Ни одного нового здания, ни намёка на яркую краску или витрину – только чернота, серая пыль, сухой мох, прилипший к стенам, и осевшая на черепичных крышах гарь. Сами крыши были двух видов – в виде наклонных треугольных скатов, или широких куполов, сложенных из красно-бурой обожжённой глины, что местами трескалась от времени и жара.

По городу проходили канавы для сточных вод, пересохшие, но испускавшие гниловатый запах, как будто в них всё ещё что-то медленно разлагалось. В этих же канавках иногда прятались мелкие, мимолётные твари, похожие на крыс, только с длинными конечностями и глазами по бокам головы, которые сверкали, когда мимо проходил прохожий.

Центральная улица была шире, чем остальные, и вымощена чёрным базальтом, обожжённым, гладким, будто пропитанным древней магией. По обеим сторонам улицы, из арок, дверей и полузакрытых лавок, тянулся густой гул – запахи варёного мяса, горелых трав, серы и металла. В воздухе витала влажность и дымка, сквозь которую тускло пробивались факелы на стенах домов и низких фонарей, подвешенных на столбах, увитых костяными лозами.

Но самым интересным для Андрея здесь было население. Жители этого места напоминали своеобразную смесь мифов и кошмаров, вплетённых в материальную реальность. Некоторые из них были почти неотличимы от людей – только чуть более угловатые лица, сероватая или багровая кожа, вертикальные зрачки или лишние суставы на пальцах. Такие, вероятно, являлись потомками давно осевших здесь “смешанных кровей”. Они ходили в одежде, напоминающей земную, только более грубой, утилитарной. Длинные безрукавки, широкие кожаные пояса с застёжками, сапоги до колен, с бронзовыми вставками. Другие выглядели уже более чужеродно. Один демон, проходивший мимо парня, имел тело как у кабана, покрытое чешуей, но ходил на двух ногах и говорил с кем-то на торговом наречии, перегоняя перед собой тележку с кожаными мешками. Его лицо было обезображено тремя вертикальными разрезами, которые, похоже, исполняли функцию глаз – каждый из них по-своему сверкал. Рядом шла фигура с мехом, чем-то напоминающая гиену – тонкая, худая, с плечами, затянутыми в хитиновую броню, и длинными пальцами с кольцами на когтях. На её спине был лук из кости, выгнутый, как рёбра. Куда-то спешил старик – существо с горбами, покрытыми каменными наростами, будто он сросся с породой, и при этом его ноги были утонченными, как у журавля. Из-за угла вышла женщина-демон, внешне почти человеческая, но вместо волос у неё был венец из тонких щупалец, медленно шевелившихся от любого движения воздуха.

Некоторые существа носили маски – тяжёлые, грубые, будто высеченные из вулканического стекла или сделанные из металла, и эти маски говорили больше, чем лица. Одни изображали пустоту, другие – вечную злобу, третьи – холодное превосходство. Были и такие, кто вообще не имел лиц – лишь гладкую, безглазую плоскость, на которой иногда проступали символы, мерцавшие магическим светом.

Поведение жителей было настороженным, как у зверей. Они не кричали, не спорили. Даже торг здесь шёл почти шепотом, через кивок, через жест – доверие в этих местах, судя по всему, было товаром не менее редким, чем еда. Даже дети – если они тут были – выглядели странно. Маленькое существо, похожее на смесь ребёнка и летучей мыши, сидело на карнизе, мотая головой, будто ловя мысли проходящих внизу.

На пересечении улиц местами стояли патрули. У каждого из них имелась весьма своеобразная броня, сделанная из кости и металла, причём вся конструкция казалась живой. Время от времени броня “дышала”. В руках – алебарды, копья, когтистые крюки. На груди некоторых из них были знаки. Витиеватые символы… Застывшие печати… И даже глаза, встроенные в нагрудники. Явно магические, следящие за нарушителями.

Всё в этом городе казалось странным, мрачным, тревожным, но при этом он жил. Был уклад. Был порядок. Смертельно опасный, непонятный, чужой – но всё же порядок. Здесь не бегали с оружием наперевес. Здесь ходили, молча следили, ждали, наблюдали, и, вероятно, судили. Андрей чувствовал это каждой косточкой. Он был чужим. Но не первым чужим.

В этом старом городе, выросшем на крови и костях, чужаки, похоже, достаточно часто бывали. И каждый из них что-то приносил. Или что-то терял.

Андрей медленно и весьма внимательно осматривался по сторонам, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, но при этом не упуская ни одной детали. Под потёртым капюшоном, в маске Пустого Лика, его лицо было скрыто, но взгляд оставался цепким, внимательным. Он вспомнил, как двигался по боковой улочке, ведомый указаниями караванщика и едва заметными символами на стенах, указывающими путь к постоялому двору. Та улица вела в сторону к юго-западному сектору города, где, судя по запахам и гулу голосов, находился местный район трактиров, питейных заведений и прочих мест для временного приюта. И пока он шёл по ней,