Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

– Каково? Горжусь тобой, садись. – Пока кузнец пробирался на свое место, он продолжил: – Я, с позволения сказать, Лазурит, что дает мне определенные преимущества, не находите, юноша?

Лес чуть смущенно потер шею.

– А-а-а, так вы видите, кто лукавит…

– Именно. – Арсений щелкнул пальцами. – И не только. Но все равно не могу не согласиться – случай Бориса слишком прост. Он человек мирный, хоть и термал, жизнь посвятил кузне, а будущее видит в трудах. Такие люди более податливы, им проще смириться…

Несмотря на ужимки, говорил Арсений по делу. Норма и не позволяла себе обмануться – случайные люди не служат в Инквизиции. И все же с души будто начал скатываться тяжелый камень: новый куратор не казался жестоким, он не станет калечить или оскорблять без причины. Вон как Лес разрумянился, услышав доброе слово.

«А Октаву вообще никто не нравится, кроме конвоиров и особ вроде этой Ноэль». – Она поджала губы в раздражении, припомнив «ласковый» прием.

– А вы что думаете, барышня?

Норма вздрогнула, осознав, что обращаются к ней. Руки потянулись к ленте в косе.

– Не тушуйтесь, заинька, здесь все свои.

– Я… Я думаю, что делать с более агрессивными мистериками? – высказала она наконец то, что беспокоило ее ранее, но спросить было не у кого. – Из тех, кто опасен по своей природе, но еще не совершил настоящего преступления. Неужели всех клеймить, не давать и шанса?

Ей вспомнилось их первое дело в сыске и битва на болоте. Те мистерики не были смиренными, далеко не были. Может, им бы общение с Супервизором пошло на пользу и они бы не совершили тех поджогов и краж?

– Заинька моя, вы радуете самое мое сердце! Ну, какова умничка! Пожалуй, отблагодарю Куприяна за то, что доверил мне таких чудесных подопечных!

Губы сами собой растянулись в несмелой улыбке. Да, несуразный и смешной, но точно не злой человек этот Арсений Лазурит. Норма уже более благосклонно присмотрелась к нему, но снова что-то ускользнуло от ее внимания, и завеса правды осталась на месте.

– Идите ко мне, заинька моя, не бойтесь. Я вам сейчас все наглядно покажу.

Норма кивнула и вышла на помост, одергивая форменный мундир и белые оборки манжет.

– Теперь повторяйте за мной, – велел Арсений. – Смущаться запрещаю, это ваше обучение!

Сначала он потряс кистями рук, потом повел плечами, подергал поочередно обеими ногами… Норма, отчаянно краснея, копировала его движения. В какой-то момент ей стало легче. Что такого? Это всего лишь ее руки и ноги, это всего лишь упражнение, которое нужно выполнить.

– Так, смотрю, вы разогрелись, расслабились. Прекрасно! Теперь задачка посложнее. Представьте, что вы барыня.

Норма подбоченилась с улыбкой.

– Нет, злая барыня!

Она нахмурилась как можно сильнее.

– Еще злее!

Норма топнула ногой.

– Прекрасно! Представьте, что все здесь – ваши крепостные. Они принадлежат вам с потрохами и при этом умудрились очень сильно вас рас-сер-дить!

– У-у-у, негодные! – Норма погрозила кулаком. – Бестолочи окаянные!

И ничего страшного. Всего лишь забавное притворство, игра.

– Так, не выходи из роли. Теперь нам нужен партнер по сценке. Давай-ка ты выходи. Ну, живее!

Послышались шаги, и Норма, все так же грозно супясь, развернулась на звук. И едва не обмякла там же на помосте – руки повисли вдоль тела, колени начали подгибаться.

– Роль! – крикнул ей в ухо Арсений. Но она не могла, не могла!

Перед всем амфитеатром и Нормой стояла госпожа Палач, Рахель. В ушах запищало, перед глазами поплыли черные мошки. Тут Арсений щелкнул пальцами прямо у ее лица.

– Заинька моя, извольте закончить упражнение.

– Я не…

– Да вы взгляните на нее!

Норма сморгнула накатившие слезы и послушно уставилась на Рахель. Девушка напротив была очень похожа на нее, но будто что-то стерло, размыло все яркие краски. Мраморная кожа посерела, коса не смотрелась хищной змеей, увенчанным жалом хвостом скорпиона, а болталась, точно мочало. Плечи поникли, а красные глаза не смотрели на Норму, нет, – девушка напротив, так похожая на Рахель, безучастно смотрела в пол.

Ее сияние – обычно яростное, пышущее жаром и жаждой – теперь еле теплилось, точно присыпанное пеплом.

Норма не находила слов и прикусила губу до боли. Только что она боялась Рахель едва ли не до обморока, а теперь… теперь…

– Напоминаю, заинька, вы барыня, а она – немытая, тупоголовая, криворукая дворовая девка. Ох, как она вас рассердила! Сколько от нее бед, сколько убытков! Ну!

Помявшись еще несколько мгновений, Норма выдавила:

– Дрянь.

– Еще, еще!

– Как ты могла… – Норма сглотнула, – распустить свиней! Рассыпать пшено! Побить посуду!

Рахель что-то прошептала, не поднимая глаз.

– Прекрасно! – воскликнул Арсений.

Норма снова топнула ногой и подалась вперед:

– Мало я тебя учила, еще поучить?!

– Простите, – еле слышно пробормотала госпожа Палач. В груди что-то шевельнулось, что-то темное и радостное.

– От тебя одни беды! – напирала Норма. – Одно зло! Да я тебя… высеку!

– Не надо…

– Розгами высеку! Плетьми! По спине, по рукам…

– Прошу! – тоненько вскрикнула Рахель и бухнулась на колени. – Умоляю, барыня, не надо! Только не бейте…

Плечи Рубина содрогались, сквозь прижатые к лицу ладони вырывались судорожные всхлипы и приглушенные рыдания.

Норма застыла, в один миг осознав, что стоит, занеся руку как для оплеухи.

Сердце сбилось с ритма, точно замедлившись ненадолго, пока она переводила ошеломленный взгляд на Арсения.

Тот улыбался. Широко, белозубо. Улыбка касалась его лазуритовых глаз, пустив вокруг них лучи морщин. Только вот от него не исходило свечения – фон был ровный, бесцветный, он чуть колыхался, как туман над топью.

«Он не испытывает никаких чувств, совершенно никаких! – похолодела Норма. – А я… я… Что он такое?!»

Тягучую тишину амфитеатра нарушали только рыдания Рахель, которая скорчилась на полу, точно побитый ребенок, заткнув себе рот кулаком и захлебываясь слезами.

– Пре-крас-но! – поаплодировал Арсений, все так же страшно улыбаясь. – Заинька моя, ваше представление – выше всяких похвал. Кто-нибудь, уберите ее, – приказал он через плечо, и пара мистериков, включая кузнеца Бориса, поднялась со своих мест и направилась к Рахель. – Так что, я дал ответ на ваш вопрос? – спросил он уже Норму.

Та не могла выдавить и звука. Под маской обаятельного, чудаковатого дядюшки крылось нечто нечеловеческое, а оттого внушающее смертный ужас. Точно пучина под блестящей морской гладью, гигантское чудище, что втягивает пастью воду вместе с кораблями, перемалывая их.

«Он их ломает, – пронеслось в голове. – Находит ключ для каждого и потом ломает».

Норма дернула подбородком, изображая кивок.

– Вот и чудесно, заинька моя, – еще шире оскалился Супервизор. От прозвища, казавшегося ласковым, вдруг повеяло могильным смрадом. – Тогда обождите с остальными, я сейчас освобожусь.

На деревянных ногах она поднялась на две ступени и села на скамью. Лес тут же склонился к ее уху:

– Эй, ты чего? Сестренка, ты дрожишь…

А она не могла даже посмотреть ему в глаза. Что она только что натворила? Что с ней… сотворили? И как?

Тем временем Супервизор объявил:

– На сегодня закончим, все можете идти. Следующая наша встреча через два дня, а у тебя уже завтра, ты у меня на особом контроле, помнишь? Прекрасно!

Мимо простучали каблуки и плоские кожаные подошвы, дверь амфитеатра хлопнула несколько раз, и стало очень тихо.

– Видать, окончательно спятила наша госпожа Палач, – шепнул ей брат, в тоне сквозила злорадная ухмылка. – Но оно и немудрено.

«Он не понял, ничего не понял!» – в отчаянии подумала Норма. С другой стороны, Лес имел право так думать.

– Октав, будь добр, навести господина Главного архивариуса, он тебя заждался, – вдруг прозвучал голос Арсения, и Норма вздрогнула. – А мы пока тут поболтаем.

Супервизор дождался, пока Октав покинет амфитеатр, и присел на скамью рядом ниже, развернувшись корпусом к Яшме и Лазуриту. Вид у него был самый довольный, а эмоции оставались на нуле.

– Норма, заинька моя, поздравляю, вы безупречно справились с задачей!

Она лишь вновь кивнула. Ни сил, ни желания спорить у нее не осталось. Арсений перебросился парой реплик с Лесом, брат бурно восторгался представлением, а потом новый куратор снова обратился