Оракул с Уолл-стрит 8 - Алим Онербекович Тыналин

Гарри Трумен, сенатор от Миссури, выглядел именно так, как я его представлял, невысокий, коренастый мужчина с проницательными глазами за очками в стальной оправе. В свои сорок четыре года он уже заработал репутацию честного политика, не терпящего коррупции. Его простая манера держаться и мидвестский акцент контрастировали с изысканной обстановкой клуба.

Сэм Рейберн, конгрессмен от Техаса, был полной противоположностью Трумену. Высокий, широкоплечий мужчина с густыми седеющими волосами и властным голосом. Председатель одного из влиятельных комитетов Палаты представителей, он обладал репутацией мастера политических интриг и умел находить компромиссы в самых сложных ситуациях.

— Уильям, — поднялся Барух, протягивая руку, — рад, что смогли приехать. Позвольте представить вам сенатора Трумена и конгрессмена Рейберна.

— Джентльмены, — сказал я, пожимая им руки, — честь познакомиться. Барнард много рассказывал о ваших достижениях.

Трумен указал на кожаное кресло у камина:

— Мистер Стерлинг, присаживайтесь. Барнард поделился с нами некоторыми интересными материалами о деле Continental Trust. Впечатляющая работа.

— Благодарю, сенатор. Хотя цена победы оказалась высокой.

Рейберн налил мне виски из хрустального графина:

— В политике, как и в бизнесе, каждая победа требует жертв. Самое важное, чтобы результат оправдал усилия.

Я принял бокал и сделал небольшой глоток. Виски оказался отличным, вероятно, контрабандный шотландский односолодовый.

— Господа, — начал Барух, — Уильям предоставил нам уникальную возможность. Документы Continental Trust содержат имена конгрессменов и сенаторов, получавших взятки за лояльность при принятии банковских законов.

Трумен наклонился вперед, его глаза сузились:

— О каких суммах идет речь?

Я достал из портфеля толстую папку:

— Всего в списке тридцать два имени, общая сумма взяток превышает полмиллиона долларов в год. Именно поэтому Continental Trust могли так долго действовать безнаказанно, — объяснил я. — Они контролировали законодательный процесс изнутри.

Трумен отложил документы и посмотрел на меня серьезно:

— Мистер Стерлинг, что вы предлагаете делать с этой информацией?

— Провести полномасштабное расследование в Сенате, — ответил я без колебаний. — Создать специальную комиссию по банковской коррупции. Вызвать на слушания всех фигурантов дела.

— Это будет политическое землетрясение, — предупредил Рейберн. — Пострадают не только республиканцы, но и некоторые демократы.

— Тем лучше, — вмешался Барух. — Американский народ должен видеть, что мы готовы очищать собственные ряды от коррупционеров.

Трумен отвернулся и задумчиво посмотрел в окно:

— Сэм, а что скажет спикер Гарнер? Он не любит внутрипартийные скандалы.

— Джек Гарнер прагматик, — ответил Рейберн. — Если мы покажем, что инициатива исходит от честных демократов, он поддержит. Особенно если это поможет Рузвельту в президентской кампании.

Я воспользовался паузой:

— Господа, есть еще один аспект. Документы Continental Trust содержат доказательства того, что они спровоцировали крах октября 1929 года.

— Каким образом? — быстро спросил Трумен.

— Координированные продажи акций, искусственное создание паники, использование инсайдерской информации для скупки обесцененных активов, — перечислил я. — В деле должны быть записи телефонных переговоров и банковские документы.

Рейберн присвистнул:

— Если это правда, то Continental Trust несет ответственность за безработицу четырнадцати миллионов американцев.

— Именно так, — кивнул я. — И это дает нам моральную основу для фундаментальных реформ банковской системы.

Барух открыл свою папку:

— Уильям подготовил проект закона о страховании банковских депозитов. Каждый вкладчик будет защищен государственными гарантиями до десяти тысяч долларов.

— Революционная идея, — заметил Трумен. — Но как финансировать такую систему?

— Обязательные взносы всех банков в страховой фонд, — объяснил я. — Плюс жесткие требования к капитализации и резервам. Банки, которые хотят рисковать, должны платить за эти риски.

Рейберн листал проект закона:

— А что с разделением коммерческих и инвестиционных банков?

— Ключевой элемент реформы, — ответил я. — Банки, принимающие депозиты простых граждан, не должны спекулировать на фондовом рынке. Пусть инвестиционные дома рискуют своими деньгами, а не чужими сбережениями.

Трумен вернулся к креслу:

— Уильям, ваши предложения логичны, но они встретят жесткое сопротивление банковского лобби. У них огромные ресурсы и влияние.

— Поэтому нам нужна поддержка общественного мнения, — ответил я. — Дело Continental Trust покажет американцам, что банковская элита предала их интересы. На этой волне можно провести любые реформы.

Барух достал из портфеля еще одну папку:

— Джентльмены, у меня есть информация о планах администрации Гувера. Они готовят контратаку.

Рейберн наклонился вперед:

— Какого рода контратаку?

— Министр финансов Меллон планирует дискредитировать материалы о Continental Trust, представив их как фальшивки, — объяснил Барух. — Плюс республиканцы хотят обвинить демократов в связях с организованной преступностью.

Я почувствовал, как напряглись мышцы. Намек на мои прошлые контакты с людьми Мэддена.

— На чем основаны эти обвинения? — осторожно спросил Трумен.

— На слухах и домыслах, — ответил Барух. — Но в политике важны не факты, а восприятие избирателей.

Я решил действовать прямолинейно:

— Господа, позвольте рассказать правду о моих деловых связях. Да, во время войны с Continental Trust мне пришлось искать союзников там, где их можно было найти. Некоторые из этих людей находились по ту сторону закона.

Трумен снял очки и протер их платком:

— Уильям, в каком именно контексте происходило это сотрудничество?

— Continental Trust использовал коррумпированных судей, подкупленных чиновников, продажных журналистов, — объяснил я. — У меня не было выбора, кроме как найти людей, которые также стали их жертвами и были готовы бороться.

— Вы говорите о мафии? — прямо спросил Рейберн.

— Я говорю о бизнесменах, которые потеряли миллионы в финансовых схемах Continental Trust. Да, некоторые из них действовали в серой зоне закона. Но мы объединились против общего врага.

Барух вмешался:

— Джентльмены, важно понимать контекст. Уильям фактически работал под прикрытием для федеральных органов. У меня есть письменные подтверждения от Секретной службы.

Трумен оживился:

— То есть ваше сотрудничество с сомнительными элементами было частью официального расследования?

— Именно так, — подтвердил я. — Все мои действия были согласованы с властями.

Рейберн откинулся в кресле:

— Это кардинально меняет дело. Вместо связей с преступностью у нас есть герой, который рисковал жизнью для разоблачения коррупции.

— Но республиканцы об этом не знают, — заметил Барух с хитрой улыбкой. — И мы можем использовать их атаки против них же.

Я понял направление его мысли:

— Вы предлагаете позволить им начать кампанию дискредитации, а затем опровергнуть обвинения документами?

— Именно, — кивнул Барух. — Когда они обвинят вас в