Линия обесточена - Павел Александрович Шушканов

P.S. Вчера я заходил на склад. Двери сорваны с петель, но это уже не важно. Знаешь, что там? Тысячи тонн ракетного топлива.

Бесконечное море

Капитан совсем не таким хотел увидеть океан. В его представлениях и очень смутных воспоминаниях из детства океан был бескрайним и спокойным, сверкающим глубокой переливающейся синевой под лучами теплого солнца. В воспоминаниях океан был добрым и спокойным почти всегда, а шум его волн во время легкого бриза звучал как успокаивающий шепот. Но этот океан был совсем другим, вовсе не похожим на тот из детства, да и, пожалуй, ни на один другой. Хотя, капитану сложно было судить о таких вещах – за свои тридцать с небольшим лет он видел океан лишь дважды: в шесть с половиной лет теплое побережье моря, названия которого он не запомнил, и сейчас, став капитаном поневоле на маленьком судне, идущем через бесконечный океан к далекой Калькутте.

Капитана звали Дюваль. Это одна из немногих вещей, которые он помнил после страшного удара и долгих часов беспамятства, которые он провел на нижней палубе корабля. Потом четыре сильные руки подняли его, ополоснули холодной водой и усадили наверху перед беснующимися волнами.

– Вы капитан? – кричал бледный человек с лысой головой и густыми рыжими бровями.

Но Дюваль только мотал головой, не понимая, что происходит. На его голове зияла рана, еще более страшная от запекшийся крови.

– Похоже, что мы налетели на мель, – кричал другой, стараясь заглушить рев океана, на его короткой шее вздулись жилы. – Корабль поврежден, но мы еще на плаву. Вы капитан?

Дюваль неуверенно мотнул головой. Он пытался вспомнить что-нибудь, кроме чудовищного удара и собственного имени.

– Ничего не помню. Головой, видимо, приложило, – орал его собеседник. – Я Хуб.

– Кароль, – представился рыжие брови. – Нужно осмотреть корабль и поискать остальных. Командуйте, капитан!

– Да, – Дюваль обхватил голову руками. – Проверьте состояние обшивки, нет ли пробоин. Тащите на палубу всех, кого найдете, кроме тяжело раненых. Нужно уходить от шторма, а он не за горами.

– Да, капитан!

Они скрылись на нижней палубе, а Дюваль поднялся, держась за тонкую голую мачту, бешено раскачивающуюся на фоне кипящего облаками неба. Память начинала возвращаться к нему.

С того времени прошло больше месяца, но кроме собственных имен никто из членов команды, а их было одиннадцать, не считая Дюваля, ничего не вспомнил. Они затерялись в безбрежном океане на маленьком судне, два паруса которого жадно ловили ветер.

Последнюю неделю бушевал циклон. Он приносил темные тучи с востока и проливал на раскачивающиеся холодные волны потоки дождя. Тучи выглядывали из-за близкого горизонта и угрожающе колыхались над самой водой. Но что-то в этом море было не так. Оно казалось чужим, пробирающим до костей ледяными брызгами высоких волн, мертвым.

– Мы должны держать курс на Калькутту, – повторял капитан, – это на юг. Строго на юг.

– Не нравится мне это небо! – Хуб оглядывал горизонт, нервно почесывая бороду, – странное оно. Вчера в разрыве облаков я видел луну – она огромная и красная, как глаз самого дьявола. Мы заплыли в страшные воды, капитан.

– Я тоже видел это, Хуб, но от таких разговоров лучше воздержаться, пока мы не окажемся в Калькутте. Там будет безопасно, там мы найдем спасение.

Хуб странно взглянул на него и ушел на нижнюю палубу к остальным.

Поднимался ветер и швырял едкие соленые брызги в лицо Дюваля. А он смотрел в глубокую воду и видел в ней свое отражение и отражение низкого, затянутого тучами неба. Огромный тяжелый океан колыхался под кораблем, и казалось, что дна тут нет вообще, а если и есть, то оно гораздо глубже, чем самые глубокие глубины Индийского океана, да и любого океана на планете. Под килем сотни миль темной воды, а может она простирается до самого Ада.

Ни берега, ни острова много дней, ни одной птицы в небе. Словно в мире вообще не осталось ничего, кроме океана и пелены облаков над ним. Подходили к концу запасы еды, а пресная вода, хоть еще и плескалась на дне бака, исчезала не менее стремительно. Наконец капитан ограничил выдачу воды и провизии.

– Где ваша Калькутта, капитан? – спросил Кароль, влив в себя скудную норму воды. – Если мы плывем на юг, то уже давно должны были заметить хоть какие-то признаки земли. И потом, Калькутта не может находиться на юге, для этого мы должны были бы царапать дном по суше Индийского континента. Нам следует держать курс на северо-восток или восток, чтобы достичь земли, если, как вы считаете, мы в Индийском океане.

– В Калькутте, ты станешь капитаном, Кароль. И ты Хуб. Вы все станете капитанами, получите по кораблю и поплывете куда угодно, но сейчас мы должны держаться южного направления. Капитан здесь пока один.

– Мы поняли вас, капитан. А не расскажете нам, почему остальные одиннадцать членов команды лежат живыми в гробах?

– Им там удобнее, Кароль.

Хуб и Кароль переглянулись и разошлись.

В период короткого штиля тремя днями позже они видели нечто странное на горизонте. Из темной воды один за другим поднимались и бились о водную гладь блестящие черные канаты. Их было не меньше дюжины, и они извивались, как потревоженный клубок змей. Сложно было сказать, части ли это одного существа, или множество отдельных, но капитан благодарил судьбу за то, что их курс пролегал двумя милями восточнее. Один такой канат мог перерубить их корабль пополам и утянуть половинки к бесконечно глубокому дну.

– Кракен, – благоговейно сказал Хуб, его рука потянулась ко лбу в крестном знамении.

– Верно мы у ворот Ада! Страшные воды! Нужно покинуть их скорее!

Дюваль предостерегающе поднял руку.

– Мы будем держаться курса, Кароль!

– Черт бы вас побрал с вашей Калькуттой, капитан!

Хуб потер рукой бороду, когда они остались одни.

– Капитан, если в чистилище есть океан, то вот он перед нами.

Шторм поднялся двумя днями позже. Уже к утру гигантские волны стали швырять их маленький корабль. Дюваль изо всех сил удерживал курс, но их упорно сносило в сторону. Небо было черным на западе, но на востоке в разрыве тяжелых туч выглядывала чудовищная красная луна.

– Мы потеряли парус, капитан!

Клочок белой ткани взвился в темное небо. Потоки воды обрушивались на палубу, сбивая с ног, а ветер все гнал и гнал волны, швыряя их корабль