Узнавать Отражение - Ande

Она в это время, гибко танцуя приготовление омлета, отвлеклась от плиты. На мгновение прижалась ко мне, и шепнула на ухо:

- Ты в буйстве такой зайка, Паша, что хочется еще …

И очень ловко пресекла попытку побуйствовать прямо на кухонном столе, всучив мне тарелку с выложенным на нее омлетом. Напрочь лишив маневра.

Усевшись за стол, я сложил руки на груди, и вдарил стихом благодарности:

- На самом деле мне нравилась только ты,

мой идеал и мое мерило.

Во всех моих женщинах я видел твои черты,

и только это с ними меня мирило…(с)

А она с тихой улыбкой сервировала стол приборами, кетчупом, и майонезом в этой дурацкой пластиковой банке. А потом серьезно сказала:

- Всех женщинах? Большой у тебя список?

- Повторяю! Ты это прекращай! –попробовал я съехать - Девушки не слушают стихи, что им читают парни! В лучшем случае - не понимают, что за пургу там несет этот придурок. Им важен факт, и галочка в списке. Ага, стихи прочел, можно уже знакомить с родителями….Смысл стиха не имеет значения…

- Пусть так - согласилась она - но если ты будешь вспоминать о каких то кошолках завтракая со мной ...

- Вот! Не слушают, и не понимают!

- Понимают даже больше чем ты думаешь, Паша. Так и знай - отрежу и выкину. А не успокоишься - выколю глаза.

- Пфхгм... - поперхнулся я омлетом - знаешь, я вдруг понял что совершенно не искушен в столичных способах измен...я понимаю - отрезать...но доставить женщине удовольствие глазом?! Научишь?

Она засмеялась, встала. Вопреки страшным угрозам нежно поцеловала. И ушла из кухни, проронив что пора собираться.

Доедая омлет я услышал из прихожей какой то стук, и шипение. А проходя в ванную увидел, что она вытащила из кладовки гладильную доску, электро утюг, и гладит им через мокрую тряпочку свою юбку.

Умывшись-побрившись, я оделся в свой наряд успешного мелкого бандита. Заодно подумал, что нужно бы сменить гардероб.

-Ты куда собрался?

Она уже полностью оделась. Темное пальто на пуху, со спущеными плечами, клетчатый шарф, сапожки гармошкой... и красила губы у зеркала.

- Отвезу тебя на работу.

- У тебя машина?

- У меня деньги на такси.

Спускаясь в лифте я узнал что понты ни к чему. Потому что сейчас зима, и гигантские пробки. Так что - трамвай и метро, Паша.

На выходе, я почти физически ощутил спиной взгляд вахтерши на нас. И решил наплевать.

За все время вместе, ни я, ни Светка, ни разу не произнесли вслух имя Фаиса. Потому что, будь слово сказано, мы бы уже говорили только о нем, и о том, что же произошло, и как же так вышло. Вместо обретения хоть какого то душевного равновесия, наоборот впали бы в истерическое. Я - точно.

Толпа в трамвае нас разделила. Поэтому, входя в метровагон я в темпе затолкал ее к поручням у противоположной двери, отгородив от толпы спиной.

В тесноте она схватила меня за талию, проворчав тем не менее:

- Вот только попробуй целоваться, получишь коленом по яйцам!

- Почему бы и не поцеловаться немножко? - прижавшись щекой к ее волосами, и вдохнув ее аромат, пожал я плечами - давно известно, что девушку нужно всеми способами подталкивать к ее мечте.

- Колесов. Ну посмотри на себя. Как ты можешь быть чьей-то мечтой?

- Ха! Рано или поздно, пелена спадает с глаз...

- Ну с чего ей спадать?

- Я все понял. Ну, про выколоть глаза. Как известно, женщины любят ушами. А мужчины-глазами. Так что, если интенсивно поморгать тебе в ухо, то куда ты денешься.

- Боже, какой же ты идиот...

- Просто Павел. Не раскрывай инкогнито...

Насчет пробок, она не так уж и неправа. Отъехав от Киевского Вокзала, троллейбус стоял минут десять, выезжая на Кутузовский.

Учреждение, где она работает - в двух остановках . Если б не зима, можно было бы и прогуляться. На табличке было написано : « 4-е Главное Управление Минздрава СССР. Клиническая Больница». Поменять не успели.

Когда мы только познакомились, она рассказывала нам, что заканчивает московский Первый Мед. Потом что то пошло не так, и она сейчас работает здесь медсестрой.

У ворот со шлагбумом, и чем то типа КПП, Светка достала из сумочки пропуск. И собралась попрощаться. Но я, не заморачиваясь прошел через турникет. И пошел аккуратно расчищенной дорожкой к современному и стильному четырехэтажному корпусу, что недалеко от проходной. У входа в который и остановился. Она почти уткнулась носом мне в грудь.

- Не покажешь, где работаешь?

- Тебя точно не пустят, Паш.

- Я заеду вечером за тобой?

- Сегодня не нужно, Павлик.

- Тогда скажи мне свой телефон.

Она произнесла семь цифр.

- Я запомнил - кивнул я - позвоню вечером.

- А я отвечу - она подняла взгляд.

Мы помолчали, глядя друг другу в глаза. Потом она кивнула, и мы поцеловались. Она потянула тяжелую входную дверь, а я пошел обратно на Кутузовский. Безнадёжно чувствуя, что весь ужас и кошмар произошедшего, никуда не делся. Но, спасибо Светке. Если бы не она, я бы сейчас снова был пьян до синевы. Потому что мозг отказывался вместить случившееся...

Теперь я с ней. Должен соответствовать и вообще...Что бы она никогда не сомневалась, что я и есть тот единственный человек, к которому стоило идти холодной январской ночью, осознав беду.

Впрочем, мысль выпить не так уж и плоха, встряхнулся я. Мне не двадцать шесть, потерь в жизни было- более чем. В прошлой жизни - да, в это время я упивался ощущением misérable.* Но сейчас нужно попробовать разобраться. Да и решить, что и как жить дальше.

Выйдя на Кутузовский я огляделся и пошел в сторону подземного перехода. На часах было девять утра, и выпить можно лишь в ресторане Киевского Вокзала. Да и то не факт.

Но забытая реальность девяносто второго, зримо меня опровергла. Сначала в скверике, недалеко от впадения Драгомиловской в Кутузовский, я увидел ларек. А потом - легкое двухэтажное сооружение. И даже его вспомнил. Его справедливо снесут при Собянине. Но сейчас это ресторан. На первом этаже попроще. А на втором - вполне себе солидное заведение.

Даже несмотря на то, что в заиндевевших окнах горел свет, толкая дверь я ни на что особо не надеялся. Но она поддалась, и я оказался