Узнавать Отражение - Ande

- Шеф, вы удаляете меня из своего окружения? Но почему? В совете директоров, у каждого, за душой гораздо более провальные решения...

- Не раскисай, мой мальчик. Неужели ты не понимаешь? После крушения Советов, в России огромное пространство возможностей. Это твой шанс утереть им всем нос. С моей стороны ты будешь иметь полную, почти неограниченную поддержку. Завершай все дела здесь. Езжай, осмотрись. И мы вместе подумаем, как нам заработать...

- Если так, шеф, то вы не пожалеете...

*****

По Гоголевскому бульвару Москвы, в сторону Пушкинской, не торопясь шли двое мужчин. Уступали дорогу молодым мамашам с колясками, улыбались малолетней шпане, кидающейся снежками, и вели неспешную беседу:

-Никаких проблем не видно. Его можно посадить в любой момент. И он во всем признается. Я даже сам посмотрю, как его будут убеждать признаться...

- Я вовсе не уверен что он признается. Да и торопиться ни к чему. Ненужно привлекать внимания к этой истории... мы не знаем, кто и что будет делать, что бы его вытащить... Подождем...

*-раздел произведения, контрастный по своему содержанию окружающим разделам и подготавливающий переход (или возвращение) к основной теме.

Глава 9

Утром в понедельник меня снова разбудил телефон. Звонил американец Бенджамин. Это с ним меня познакомил Фаис в Киноцентре. Второго звали... уж и не помню.

Изя мне рассказывал, что, работая во ВНИИСИ, он много раз пересекался с разного рода экономической западной публикой. Вот и с ними познакомился.

Эти двое - сотрудники «Gloria Foundation», одного из самых успешных в Штатах. Глава этого фонда, Девид Кретчер- живая легенда биржевой игры, поисков форм и способов инвестирования, практически эталон удачливости и успеха. Вплоть до того, что даже его ошибки приносили ему прибыль. С год назад он прошел медицинское обследование , вызвавшее панику на рынке, и стимулировавшее удачный бай-бэк( выкуп акций). Причем ФРС изучив ситуацию, с досадой признала, что глава фонда не при делах. Ибо здоров как техасский бык.

Они бывали в Москве наездами. Изучали обстановку на предмет инвестиций. Как я понял — всё по-взрослому. Встречались с минфиновцами, чиновниками правительства, депутатами и директорами предприятий. А в начале января объявили Фаиске, что принято решение открыть в Москве наблюдательный офис. Изя немедленно предложил им в этом качестве свою квартиру. Поторговавшись, пришли к соглашению. И вот мне позвонили. Американец вполне чисто говорил по-русски, был деловит и сердечен:

— Здравствуйте, Павел. Хочу выразить вам сочувствие. К сожалению, мы были в Нижнем Новгороде, вернулись лишь вчера вечером. Примите мои искренние соболезнования.

— Благодарю вас, Бенджамин. Мне приятна ваша поддержка.

— Оставьте, Павел. Просто Бен. Нам нужно обсудить ещё один вопрос.

— Внимательно слушаю, Бен. И называйте меня Пол.

Дальше выяснилось, что Фаис не только подписал с американцами договор аренды, но и получил аванс. «Пол, поймите меня правильно, но ситуацию нужно обсудить и решить».

Невыспавшийся, я почесал репу и попросил два дня. «После этого, Бен, заезжайте и пользуйтесь. Давайте созвонимся завтра после двенадцати».

— Ок, Пол, договорились.

Я побрёл на кухню, волоча за собой телефонный шнур, и размышляя, как буду освобождать помещение.

В принципе, квартира свободна. Книги, полки и мебель остаются. Пару чемоданов с бумагами и прочим, что надо будет вдумчиво разобрать, влезет в такси. Всех дел — быстро снять какое-то жильё да и переехать с оставшимися вещами. А с американцами поддерживать телефонную связь.

Но не успел кофейник закипеть, как снова зазвонил телефон. Звонивший представился Павлом Ивановичем. Он поведал, что был вчера на похоронах, но не стал меня беспокоить. А сегодня хочет прояснить: я буду снимать у него квартиру, как договаривался Фаис, или нет?

Спустя минут сорок я был в этой квартире. Корпус «А», шестой этаж. Две комнаты. Кухня совсем маленькая. Телефон, тяжёлая мебель. Отличный вариант, за исключением цены. Павел Иванович хотел шестьсот долларов за год. Это — мега дохрена. Сейчас без проблем можно снять приличную квартиру за двадцать долларов в месяц.

Причём долларизации расчётов между людьми ещё не произошло. Как я успел заметить, повсюду все цены указаны в рублях. И вообще, всерьёз на доллары народ перейдёт через пару лет.

Но бывший подполковник Павел Иванович был продвинутым человеком. Поведал, что живёт на госдаче в Архангельском. Прибавка к пенсии не помешает.

Перетащив барахло в новое жильё, отзвонился участковому. Заодно поставил его в известность о смене места жительства и причинах этого.

На кафедре экономики в Московском институте управления мне посоветовали звонить между восемью и девятью утра. Дескать, доцент Лернер в это время наиболее доступен. А сейчас — нет, и никто не знает, когда его ждать...

Светка была на суточном дежурстве. Я, естественно, ей позвонил. Дал свой новый номер телефона, сказал, что переехал. Пригласил на новоселье. Эта цаца поинтересовалась меню банкета в честь новоселья. Я ей прямо заявил, что мы слишком редко видимся, чтобы тратить время на еду. Но так уж и быть, я куплю батон. В общем — завтра вечером.

Остаток дня я устраивался и ходил по магазинам. Вообще-то в высотке на Котельнической есть всё, что нужно для комфортной жизни советского элитария: кинотеатр, продуктовый магазин, Дом быта, отделение связи, хозяйственный магазин, кафе и кулинария... Подозреваю, что в мегаподвалах стоят резервные дизель-генераторы. А в бомбоубежище во дворе, не исключаю, есть крематорий.

Тем более что корпус «А», в котором я поселился, изначально заселяли средние чины НКВД—МГБ—КГБ. И про него среди москвичей ходят душераздирающие слухи. Рассказы про подземный ход в Кремль — ерунда. Мне доводилось слышать версию, что именно тут был расстрельный подвал. Выяснять, как там на самом деле, я не собираюсь. Но речь лишь о том, что до конца дня я был занят хождением по магазинам. Заодно изучал округу. В местном магазине ассортимент был так себе. Зато в стихийных толкучках у метро и магазинов, пусть втридорога, но было что купить…

Следующим утром, поднимаясь в кабинет следователя, я был раздражён. Вот закроют меня сейчас, и что? Американцам я хотя бы записку оставил с ключами у вахтёрши. А все остальные долго не смогут понять, куда я делся.

Шеин, впрочем, был рассеян и слегка небрежен. И совсем не собирался меня даже допрашивать, не то что закрывать. Разве что в очередной раз усмехнулся, увидев мою так и не разобранную допровскую авоську. А потом официальным тоном сказал: