Судьба наёмника - Сергей Воронов

— Я рада, что ты вернулся. Надеюсь твои странствия прошли хорошо? Ты цел и не ранен? Тот набор трав, что я дала тебе в путь, надеюсь, он помог тебе? — девушка быстро лепетала, с восхищением оглядывая парня любопытными карими глазами. Похоже, ей очень хотелось поговорить с кем-то, и она не могла упустить такой возможности.

— Да, по правде говоря, он мне потребовался гораздо раньше, чем я предполагал, — со смущенно улыбкой сказал юноша, девушка негромко засмеялась.

— Я рада, что смогла тебе помочь, — Розетт посмотрела в сторону корабля, и её взгляд переменился, а улыбка пропала. — Надеюсь я смогу помочь и тем, кто на корабле, — в голосе девушки появились страх и волнение.

— Я уверен, что за то время, что меня не было, ты научилась ещё большему, и сможешь им помочь.

— Да, мать Горги многому научила меня, но она все равно не будет спать в эту ночь, готовясь принять у себя тех, кому я помочь буду не в силах.

Горги не была настоящей матерью Розетт, но с тех пор, как девушка ушла к ней в ученицы, Горги называла её своей дочкой. Розетт, в свою очередь, называла её матерью. Своих детей у Горги никогда не было, и став ученицей лекарши, Розетт также отказалась от права иметь детей, что, учитывая её красоту, сильно огорчило множество деревенских парней. Говорят, что когда-то и сама Горги была безумно красивой девой, но увлечение травничеством и, как многие утверждают, магией, быстро иссушили её красоту. На Розетт, впрочем, её занятия пока никак не отразились.

— А ты все же бывал на юге? — вклинился в разговор ополченец. К счастью для Хазарда, по его не по годам скрипучему голосу, наёмник его узнал. В детстве Миртол хотел доказать, что не боится зимы и холода, в результате чего сильно простудил горло, и, не смотря на возраст, всегда говорил с хрипом и, казалось, напряжением. Сейчас его внешность гораздо больше соответствовала голосу. — Ты ведь знал, что у южанина должен быть этот самый змеекол в сапоге.

Хазард покачал головой:

— Нет, не был, о ноже у южан мне рассказали. Мой… мой учитель, — слова о учителе дались непросто. Внутри смешались страх, смущение, растерянность и в тоже время злость. Наёмник сам не мог определить сейчас, что же он ощущает, говоря о нём.

— Учитель? — с усмешкой переспросил Злотан. — Не думал, что геройству необходимо учить.

— Наверно, необходимо, — Хазард понизил голос и уже был готов сказать что-то. Ему так хотелось рассказать о своем учителе, о том, что они пережили вместе, о том, как закончилось это обучение, да и то, что не было это обучение быть героем, но вовремя себя остановил. С ужасом понимая, как же тяжело все это скрывать в себе, сейчас сдерживать эти порывы ещё удавалось, но пройдёт немного времени, и он не сможет остановить себя. И если до этого момента придется жить, ощущая тяжесть внутри, то что будет после рассказа, как на него будут смотреть жители деревни, как он сможет жить среди них — представить было тяжело. Мысль о том, что он зря вернулся сюда, вновь начала настойчиво заполнять голову.

Заметив, что Хазард помрачнел, Розетт быстро оглядела всё вокруг в поисках того, на что можно перевезти разговор.

— Красивое название у их корабля — «Утренняя роза». Да и сам цветок очень красивый, — девушка мечтательно вздохнула. — Мать Горги научила меня делать настой из роз, он очень хорошо помогает успокоиться и расслабиться, особенно после длительных путешествий, — Розетт игриво склонила голову на плечо и улыбнулась. — Если захочешь, приходи, я приготовлю его для тебя.

Хазард был благодарен девушке за её желание отвести дурные мысли. Она правда была лекарем, тем, кто лечит не только тело, но и старается помочь духу. На её предложение юноша с улыбкой кивнул.

Лодка ударилась о борт судна. На прибывших сверху взглянул мужчина с пышными усами и абсолютно лысой головой. Даже в темноте можно было увидеть, как его маленькие глаза с подозрением оглядывают пассажиров в лодке.

— Мы с острова, пришли на помощь, с нами лекарь, — первым начал разговор Злотан. Выражение лица мужчины быстро изменилось, вместо недоверия на нём проявилось облегчение.

— Слава Высшему, наконец-то, — через мгновение к лодке была сброшена лестница. Закрепив лодку у борта, все поднялись на корабль.

— Капитан Сулино, — представился усач.

— Злотан, Хазард, Миртол и Розетт. Где находятся раненые? — спросил командир.

— Идемте.

Капитан повел прибывших по кораблю, за это время они могли легко осмотреться. На палубе были следы крови, которые команда уже пыталась смыть. Часть палубы почернела от пожара, на левом борту были заметны следы зацепов, крюков, которыми пираты удерживали корабль. Уже на подходе к спуску в трюм можно было различить стоны и крики раненых. Знакомые и такие ужасные звуки для Хазарда. Самым страшным для него в бою был тот момент, когда шум битвы и ликования от победы сходили на нет. Именно тогда поле битвы отчётливо наполнялось криками и стонами раненых. Отчаянный крик до последнего державшихся за жизнь, слабый голос утративших надежду, слезы, причитания или ярость воинов, потерявших конечности, — жуткая финальная часть мелодии под названием «бой». Именно в этот момент и вступали лекаря. Помогая тем, кого ещё можно спасти, и даря покой безнадёжным. Перевязывая раны и облегчая боль, они поддерживали дух и дарили надежду, их руки всегда покрыты кровью не меньше воинов, но не ради смерти и боли, а ради жизни и покоя.

И сейчас, стоило Розетт спуститься в трюм и увидеть примерно десять раненых воинов и членов команды, она немедля взяла из рук Хазарда и Миртола свои сумки и отправилась на помощь. Проверяя раненых одного за другим, она раздавали команды, остальным морякам, что были здесь, и полностью погрузились в работу.

— Как это случилось? — участливо спросил Злотан капитана, оглядев раненых.

— Три небольших корабля на большой скорости. Пока двое отвлекали, один сблизился и зацепил нас. Проклятые красные ястребы, да чтоб их…

— Капитан, здесь дамы, — командир остановил отчаянную речь Сулино, тому осталось лишь вздохнуть и махнуть рукой. — Откуда вы шли?

— Артимор, в Барнамо.

Злотан чуть улыбнулся

— А у нас раньше не бывали? Наше зерно ничуть не хуже чем из Артимора.

— Нет, здесь я впервые. Возможно, теперь мы сменим курс, неспокойные там воды.

— Но вы, похоже, всё же погнули клюв ястребам. Много