Надежда. Адаптация - Алевтина Афанасьева

Из комнаты, в которой она оказалась, было хорошо видно часть коридора и тело мужчины с простреленной головой. Кровь заливала потёртый ковёр и тёмным ручейком устремлялась по паркету к входной двери. Девушка поймала себя на мысли, что её пугают возможные последствия смерти этого человека. Грузное тело, — стань оно мертвяком, принесло бы неприятности. Надя смотрела на огромную мужскую руку, неловко вывернутую при падении, и большую ладонь, боясь, что та шевельнётся.

Собравшись с духом, девушка тихо слезла с подоконника. Медленно приблизилась к трупу, подобрала отлетевший в сторону револьвер. Обтёрла с него кровь чьим-то шарфом, сиротливо висящим на вешалке. Откинула барабан — оставалось ещё две пули.

Весь навык обращения с оружием у Нади был почерпнут из фильмов. Многое оказалось недостоверным, и из-за этого девушка однажды едва не прострелила себе ногу, учась заряжать пистолет. Зря потратила пулю. Собирать и чистить — с этим было ещё сложнее, а вернее — никак. Надя мечтала найти где-то толковую книгу про оружие, но пока не везло.

Осторожно убрав «шестизарядник», она обшарила дублёнку мужчины, стараясь не смотреть на изуродованное выстрелом лицо. Достала бумажник, какие-то бумаги в грязном пакете, несколько фотографий — не разбираясь, забрала всё. На щеке трупа красовался свежий укус — это говорило о том, что мужчина покончил с собой именно из-за него.

Позади раздался скрип половицы, Надя резко обернулась и успела увидеть, как, едва столкнувшись с ней взглядом, девочка торопливо юркнула обратно в комнату.

— Эй! Подожди! Не бойся!

Надя краем ковра накрыла тело, чтобы уберечь ребёнка от неприятного зрелища. Хотя что-то подсказывало, что девочка до её прихода успела насмотреться на труп.

— Я пришла помочь. Тебя как зовут?

Какое-то время ребёнок не отзывался, но любопытство пересилило. Сначала из-за угла показалась шапка с огромным помпоном, а только потом сама девочка. Заплаканные глаза насторожённо скользнули по незнакомке, оценивая опасность.

— Привет, — как можно мягче произнесла Надя. — Ну, иди сюда. Всё в порядке.

Девочка неуверенно мялась, не в силах решиться на этот шаг, а может, помня неприятный опыт общения с посторонними. Когда Надя присела на корточки и протянула руки, та кинулась к ней и обхватила за шею.

Девушка расчувствовалась и едва сдержала набежавшие слёзы. Немного отстранив девочку, осторожно осмотрела её шею, лицо и руки, стараясь заметить любую царапину или шрам. Курточка была грязной, но дыр на ней не было. Девочка нервно дёрнулась в сторону и ударила Надю по руке:

— Эй! Чего ты меня трогаешь?!

— Мне нужно знать, не ранена ли ты.

— Нет!

— Хорошо!

— Я бы и так сказала!

— Хм, извини, но мне нужно было увидеть это самой.

— Понятно, — тяжело вздохнула девочка, и помпон на её шапке обречённо дёрнулся.

— Тот человек… это твой папа? — осторожно спросила Надя.

— Нет, это дядя Слава.

— А где родители? Почему ты не с ними?

— Я их давно не видела. Дядя Слава помог мне, сказал, что папа попросил, — девочка шмыгнула носом, но не заплакала. — Так и ходим вместе. Наверное, родители умерли уже.

— Почему Слава не отвёл тебя домой?

— Он отвёл! Чего непонятно? Там никого не было. Я хотела остаться с соседкой и ждать маму, но её тоже дома не было! Там солдаты ходили, стреляли. Больше никого в подъезде вообще не нашли. Мы ушли к дяде Славе домой. Он уходил искать кого-то, а мне оставлял телефон, и я звонила целыми днями.

— Кому?

— Не скажу больше ничего, — девочка пожала плечами, — я тебя не знаю. Мне семь лет, а нет, восемь уже было! Календаря нет, и я путаюсь. В общем, мне восемь и я всё понимаю. Я не маленькая!

— Понятно… Вы молодцы, что долго продержались, — заметила Надя, порадовавшись бойкости ребёнка. — Жаль, дяде Славе не повезло, но с твоими родителями всё должно быть в порядке! Не обязательно, что они умерли.

— Он так же сказал про тётю Аню, — скривилась девочка, — а потом плакал и водку пил, потому что она умерла. Мне пришлось из-за него голодной сидеть. Банку не смогла открыть, а гречка кончилась. Был сыр, но он стал зелёным, а я знаю, что такой уже нельзя есть. Так и сидела, пока он спал.

— Тётя Аня — это кто? Его жена?

— Ага, но она умерла в самом начале.

— А сегодня кто с вами был?

— Сестра его какая-то. Не помню. Все умирают вокруг.

— Твои родители могут быть эвакуированы. Есть города и там собирают выживших…

— Это неправда, — отмахнулась девочка. — Нас ведь никто не спасал. Обо мне не вспомнили. А говорили, что детей всегда нужно увозить первыми.

— Сначала самых младших спасают, а потом тех, что взрослее…

— Пока они приедут, всех перекусают! — сделала своё заключение девочка. Она нахмурилась и с подозрением посмотрела на Надю. — Ты-то откуда знаешь всё это? Никто не знает, а ты знаешь. Умная?

Надя вздохнула. Резон в словах ребёнка был, да и рассуждала она с напором и постоянной готовностью обороняться. Было понятно, что эти месяцы не прошли для неё даром.

— Где могут быть твои родители?

— Не скажу! Ты много спрашиваешь! — девочка внимательно смотрела на Надю, оценивая что-то, понятное только ей одной.

О чём вообще мог думать ребёнок, оставшийся без родителей, вынужденный скрываться по чужим квартирам с малознакомым родственником? Что было в её голове после того, как взрослый мужчина застрелился рядом?! О чём умалчивал дядя Слава и во что призывал верить? — ничего из этого Надя не знала, могла только догадываться. Но то, что он не бросил чужого ребёнка в тяжёлой ситуации, говорило о его порядочности. Даже самоубийство можно было трактовать как определённую заботу о нём, хотя это и было немного спорно.

— Хорошо, не говори, только подумай о том, что твоя мама тоже ищет тебя, ждёт где-то.

— Откуда ты знаешь? — тяжело вздохнула девочка.

— Просто так думаю.

— Ты как будто на улице не была вообще! Никто меня не ищет уже…

— Она могла искать дома и где-то ещё в ваших местах, а вы в это время уже ушли дальше.

— Твои родители где?

Надя вздрогнула и не сразу ответила, будто задумавшись чуть дольше, чем следовало.

— Они… умерли уже.

— Хорошо, уже не нужно искать их, ты это точно знаешь.

Серьёзность, с которой ребёнок говорил, показывала, как сильно переменился мир. Надю передёрнуло от этих слов, но она смолчала.

— Они всех едят, кто медленно бегает. Тебя тоже сожрут.

— Зато тебя никто есть не станет! — парировала Надя. —