Метод Макаренко - Феликс Кресс

— Семьсот восемьдесят рублей. Наличными или картой?

Бабушка, сжав губы в тонкую ниточку, ещё раз пересчитала купюры, потом монеты, сверяясь с цифрой на дисплее. Вдруг её лицо сморщилось от смущения и досады.

— Внученька, — обратилась она к продавщице. — У меня десяти рублей не хватает. Можно, занесу с утра? Прости ты меня, старую.

Девушка закатила глаза и цокнула языком.

— Нельзя, — процедила она. — Считать заранее надо. Здесь вам не благотворительность.

Я приподнял бровь. Вот уж реакция так реакция. Девушка на вид молоденькая, но такая злая, будто она успела прожить целых десять жизней. Видела и осаду Трои, и закат Римской империи, застала блокаду Ленинграда, мор, чуму и дефолт на сдачу.

Тем временем бабушка, ссутулившись ещё больше, поправила свой платочек и убрала один из трёх пакетиков «Вискаса». Постояла так секунду, а потом вернула пакетик на место и выложила на кассу батон.

— Вот, — сказала она уверенно. — Отмени хлеб.

Кассирша снова закатила глаза, взмахнула своими ресницами-метёлками, набрала полную грудь воздуха и проорала так, что у меня в ушах зазвенело:

— Га-а-а-ля-я-я! У нас от-ме-е-на!

От неожиданности я даже дёрнулся. Это что за военная тревога? Что за Галя? Что за «отмена»?

Позади хихикнула какая-то девчушка, а бабушка снова виновато посмотрела на девушку, потом обернулась и встретилась со мной взглядом. В её выцветших глазах мелькнул стыд за всю эту неловкую ситуацию.

— Извини, — прошелестела она, — что задерживаю.

Мне стало не по себе. Не из-за задержки, а из-за ситуации в целом. Неужто десять рублей — это так много?

Я посмотрел на её продукты. Сколько у неё там? Семьсот рублей? Много это или мало я не знал. Судя по продуктам, которые она оставила, мало. Еды-то кот наплакал.

Думаю, денег у меня должно хватить. Не сказать, чтобы я был сильно добренький. Нет, я далеко не ангел и грехов у меня хватало. Но вот пройти мимо стариков и детей в беде никогда не мог.

— Слышь, красота, — обратился я к кассирше. — Я оплачу покупки этой женщины. Отмените вашу Галю.

Бабушка ахнула. Кассирша приподняла бровь, но спорить не стала. Пожав плечами, как бы говоря «ваши деньги», она вернула батон на ленту и спросила уже обычным, безэмоциональным тоном:

— Картой или наличными?

Я достал телефон и показал ей его, как в том новом фильме с Уиллисом и рыжулей с мультипаспортом.

— Картой.

— Прикладывайте, — скомандовала кассир.

Я подвис. Куда прикладывать-то, блин? В моё время прикладывали кирпич к голове, а карточкой проводили по терминалу. Но здесь я ничего подходящего не видел.

Бабушка, заметив моё замешательство, осторожно тронула меня за рукав и шепнула, показывая на небольшой мониторчик:

— Сюда, внучек, карточку. Или телефон, если она у тебя в телефоне. Приложи, и всё.

Карта в телефоне? Как много нужно ещё узнать…

— Спасибо, бабуля, — сказал я и приложил телефон той стороной, где была карта, к мониторчику. Терминал издал одобрительный писк, экран мигнул зелёной галочкой и надписью «ОПЛАЧЕНО». Магия. Ни пин-кода, ничего. Просто приложил и готово.

— Чек нужен? — буркнула продавщица, не желая тратить ни секунды лишнего времени.

Я посмотрел на бабушку. Она добродушно помотала головой в ответ.

— Мне отчитываться не перед кем, а Муська корм ест и без чека, — пошутила она. Муська — это, надо полагать, кошка, которой она корм купила.

— Пакет нужен? — спросила девушка, когда приступила к моим продуктам.

Улыбнувшись, достал из кармана аккуратно сложенный вчетверо плотный фиолетовый пакет с логотипом какого-то другого магазина, который предусмотрительно прихватил из дома.

— Не-а, я со своим.

Девушка почему-то снова закатила глаза, будто я какую-то глупость сморозил. А вот бабушка уважительно, с одобрением кивнула.

— Спасибо, — проговорила она. — Выручил старую.

— Не за что, бабуля, — отозвался я, заканчивая складывать покупки во второй пакет. Сам же подумал, что надо бы как-то узнать, сколько у меня вообще денег на карте. В банк сходить, что ли. Эта современная система оплаты требовала более глубокого изучения.

Я вышел на улицу и зашагал домой. Но не успел отойти и на два десятка метров, как услышал за спиной быстрые, шаркающие шаги. Оглянулся и увидел, что меня нагоняет та самая старушка из магазина.

— Внучок! Постой! — окликнула она, запыхавшись. Я остановился.

— Возьми, пожалуйста, — она протянула мне смятые купюры. — Тут вся сумма, только десять рубликов не хватает.

Брать их я не собирался. Моя собственная покупка обошлась мне в четыре раза дороже, а продуктов у меня было не сильно больше, чем у неё. Значит, бабушка брала самое дешёвое. Не шикует старушка.

— Не надо, бабуля.

— Как же это не надо? — Возмутилась она неожиданно упрямо. Она предприняла очередную, довольно настойчивую попытку засунуть деньги мне в карман. — Я милостыню не просила! Я в долг взяла!

— Бабуля, — чуть строже сказал я, останавливаясь и глядя ей в глаза. — Я же сказал, не надо. Вон, корм возьмите лучше, порадуйте вашу Мусю.

Старушка замерла, разглядывая меня. В её мутноватых глазах боролись гордость и благодарность. Вдруг они подозрительно заблестели, навернулись слёзы. Ну вот, только этого ещё не хватало. Но бабушка оказалась крепким орешком. Она сглотнула, моргнула, и слёзы исчезли, не пролившись.

— Спасибо, внучок. Дай бог тебе здоровья.

— Благодарю. И вам здоровья, уважаемая. До свидания, — буркнул я, слегка смущённый, и ускорил шаг.

В подъезде меня ждал очередной выбор: пешком по лестнице идти или на лифте подняться? Я посмотрел вначале на два пакета в руках, затем на лестницу. На секунду организм попытался дать слабину, и я даже сделал шаг к лифту. Но я мысленно влепил себе «леща» и потопал вверх по лестнице. Раз уж решил заняться собой, нужно идти до конца и не сачковать, пусть даже и в мелочах.

* * *

Когда вошёл в квартиру, в прихожей уже горел свет, а из комнаты доносились звуки включённого телевизора. Зоя Валентиновна дома. Отлично, не придётся откладывать беседу. Начнём с мирного разговора, а там посмотрим, куда ветер подует.

Я прошёл на кухню, поставил пакеты с продуктами на стол. Зоя Валентиновна стояла у раковины и мыла посуду.

— Ты поздно, — произнесла она, не оборачиваясь.

— Гулял, — я принялся выкладывать продукты. Мысленно же готовился к разговору, подбирал нужные вопросы. — Места знакомые вспоминал.

Мать не обернулась, лишь слегка склонила голову, прислушиваясь. Вода текла ровной струйкой. Не отрываясь от мытья тарелок, Зоя Валентиновна поинтересовалась:

— И как успехи?

— Неплохо, — ответил я, присаживаясь на стул и разглядывая её профиль. Лицо у неё было сосредоточенным и каким-то настороженным. — Кое-что важное вспомнил. Например, что школу, в которой я работаю, закрывают.

Руки Зои Валентиновны замерли на