Тайны Троссард-Холла - Виолетта Орлова

он и сам был представителем этого славного кочевого народа. Кстати, мой дед оказался одним из немногих путешественников, который смог хоть как-то описать быт жителей Тимпатру, ибо до него ни один беруанец не знал, чем живет древняя столица. Город-ярмарка, город-базар, где каждый житель — путешественник, купец и мудрец… Впрочем, эти отступления никак не относятся к нашему делу.

— Но ведь вы тоже армут? — заинтересованно спросила Милли Троуд. Несмотря на то, что любопытная девочка уже не раз слышала историю его происхождения, ей все равно очень хотелось добиться признания самого тренера.

— Хм, отрицать не буду… В Тимпатру Корнелий оставил вторую часть своих записок, адресованных географическому обществу. Из них мы узнаем много нового о флоре и фауне пустыни, о жизни и традициях армутов… Состояние группы оставалось неизменным, только его друг и напарник — Ракис Лот долго не мог оправиться от морской болезни. Это несколько увеличивало сроки их экспедиции.

Отдохнув в городе-ярмарке, группа, наконец, на лошадях направилась в неизведанные земли. Те, которые еще не были отмечены на карте Королевства. Прошел месяц, два, три… На дереве с нетерпением ждали известий о храбрых первооткрывателях. Затем председатель географического общества не выдержал и, посредством знакомых армутов, сделал запрос в Тимпатру на предмет каких-либо новостей о потерянной экспедиции. Ответ шел очень долго, а, может, просто армуты не хотели ничего говорить. Потом стало известно, что пропавшие путники в Тимпатру не возвращались. За этим последовала длительная череда бюрократической волокиты, когда беруанцы принялись официально просить у властей Тимпатру организовать поиски Корнелия по его дневникам. Долгое время никто не желал этим заниматься, слишком уж рискованное и недешевое предприятие; поиски все откладывались, а родственникам и друзьям оставалось только ждать и верить в невозможное. Спустя еще один долгий месяц наконец-то собрали группу добровольцев, опытных и подготовленных людей, которые отлично знали пустыню. Вновь были перечитаны дневники Корнелия, просмотрены записки гераклионского моряка, подробно изучены карты. Вооружившись этими последними, если не сказать предсмертными, записями без вести пропавших и рассказами армутов, спасатели направились по следам группы Корнелия. Нашли ли они что-то? Несомненно. Прекрасную, необыкновенную долину. Может быть, вы догадываетесь, а может быть и нет — но то место, где мы сейчас находимся и преспокойно беседуем — это и есть та «долина Ха», которую мечтал отыскать мой дед. Сейчас она называется «Хвойная», и я вижу в том страшную несправедливость по отношению к моему предку. Итак… Корнелий верил, что существует исцеляющее озеро… Так вот, озеро — это миф. Но есть море, Мраморное море. И пусть оно лечит не так быстро, как нам хотелось бы, но воды его, несомненно, целебны. Так что рассказы гераклионского каторжника в какой-то степени оказались правдой.

— А что же сталось с группой? — тихо спросил Даниел. Но почему-то он уже наверняка знал ответ.

— Группа бесстрашного Корнелия все-таки достигла цели. Здесь, в Хвойной долине, нашли место их стоянки. Последней. Но то, что в действительности произошло с теми храбрыми людьми, никто не знает. Много гипотез об их судьбе появилось с тех пор — одна чуднее другой. Но поверьте мне, мои дорогие, факты, с которыми столкнулись спасатели, были действительно загадочными, если не сказать жутковатыми. Сначала обнаружили палатку, которая практически не повредилась за все время. Она стояла, чуть накренившись на бок, будто приглашая войти. Что чувствовали спасатели, найдя этот последний приют бедных путешественников? Страх или, быть может, почтение перед усопшими? Но тогда никто ничего не знал о судьбе троих, вероятно, они и не погибли, а просто в спешке оставили палатку вместе с едой, одеждой и лекарствами? Так или иначе, сразу бросался в глаза один странный факт. Палатка была аккуратно разрезана ножом изнутри. Со стороны, прямо противоположной от входа. Будто бы люди, находившиеся в ней, позабыли, что можно воспользоваться выходом. Внутри никого не было, только одежда, пачки сушеных короедов, и… О чудо! Третья часть дневника! Спасатели не могли поверить такой удаче. Но когда они прочли все от первой до последней строчки, то поняли, что находка только усложняет задачу. Не было уже того оптимистичного Корнелия, который начинал писать этот дневник. С пожелтевших страниц на нас смотрел безумец. Много было странного в тех записях сумасшедшего, много подозрений и самокопаний. Я не упомнил всего, но последняя строка, написанная моим дедом, поразила меня особенно. «Не думал я, что мне придется столько времени проводить с Каритой Мэнсис… С каждым прошедшим днем я ненавижу ее все больше. О, как она отвратительна! Никогда бы не подумал, что за столь миловидной внешностью способно скрываться чудовище. Впрочем, внешность и не важна, но душа… Ее душа одержима болезнью! Может, было правильнее не выходить? Я все же вышел… Но право же, как такое возможно? О рок! Занимательно, но я ненавижу ее еще больше, чем прежде… Завтра опять иду к воде!» — вот дословно последние слова великого Корнелия, путешественника и исследователя. Что это такое? Болезнь? Галлюцинации? Всегда такой методичный и последовательный в своих описаниях деталей путешествия, мой дед вдруг пишет о какой-то неизвестной женщине! К слову, имя которой так и не нашли ни в картотеке Беру, ни Тимпатру, ни тем паче Полидексы… Спасатели просмотрели тут все, каждый единометр. Конечно же, никаких следов Кариты Мэнсис. А потом нашли Ракиса Лота, или, вернее, то, что от него осталось. Он неестественно лежал на берегу Мраморного моря. Кожи на лице уже почти не было, остался один скелет, обтянутый полусгнившей одеждой. Лучшие врачи Тимпатру так и не смогли установить причину его смерти.

Армут умолк, и ребята испуганно затихли. Хоть никто и не желал того, но всем, абсолютно всем без исключения, сейчас представлялся этот человек, сидящий на берегу моря, уже полуразложившийся и от того еще более страшный.

— Третьего члена экспедиции — Нахима Шота — так и не нашли, он сгинул бесследно. Его также признали погибшим, но родственники и друзья Шота до нелепости неистово верят в версию его спасения. Что ж… Это их право. А что до Корнелия… Самое странное во всем этом… Он остался жив.

— Но что же он тогда рассказал? — в нетерпении спросил Тин.

Армут пожал плечами.

— Ничего. Совсем ничего. И поверьте мне, смерть в его случае была бы лучшим избавлением. Корнелий де Вайт позабыл ровным счетом всё — вплоть до того, как держать вилку в руке. У него начисто стерлась память. Я видел его после всего… Жутковатая картина. Ползал как младенец, не в силах вспомнить, как надо ходить на ногах. Как сейчас вижу