Меж авторский цикл "Боло". Компиляция. Книги1-13 - Кейт Лаумер

Женщина с суровым лицом подошла и оттащила его. Я вернулся к Джинни и отбился от нескольких человек, которые, казалось, не хотели переступать через нее. Мне пришлось схватить одного парня за ногу и повалить его, когда он собирался наступить босой ногой ей на грудь. Когда я взглянул на Джинни, то на мгновение подумал, что она тоже мертва. Затем из ее разбитого носа потекла кровь; она дышала. Я подхватил ее на руки и увидел, что Мэриан в нерешительности стоит над кучкой любопытных, но не взволнованных детей. Я спросил, куда я могу отвезти Джинни.

— Оставь ее в покое, — прорычала она.

— Ее затопчут до смерти.

— Меня это не касается.

Я отнес тяжело раненную девушку на кучу тряпья у стены палатки и устроил ее поудобнее, насколько смог. Она застонала и повернула голову. Кровь в ее волосах запеклась и прилипла ко всему. Рядом стоял десятилетний мальчик и смотрел на нее, разинув рот.

— Она умерла, Незнакомец? — спросил он меня, как будто это имело большое значение.

Я сказал ему “пока нет” и спросил:

— Я так понимаю, у вас здесь поблизости нет врача?

Парень поковырял пальцем ноги и искоса посмотрел на меня.

— А что это? — поинтересовался он.

Я попытался объяснить, что это человек, который неплохо зарабатывал на страданиях других людей, и он энергично закивал.

— Ты имеешь в виду старого Медика, — сказал он мне.

— Ты можешь привести его? — спросил я и протянул ему кусочек твердого шоколада из моего походного набора. Он взял его, понюхал, откусил кусочек, улыбнулся беззубой улыбкой и сказал:

— Конечно, Незнакомец, — и попятился.

Полчаса спустя подошел невысокий жилистый парень в фартуке мясника с коричневой коркой.

— Парень сказал, что у вас есть кое-какие товары для торговли, — проворчал он и взглянул на Джинни. — Что, черт возьми, ты с ней делаешь? — спросил он, опускаясь на одно колено рядом с ней и покачал головой. — Это называется сотрясением мозга, — объявил он. — Ей плохо.

— Ты можешь прочистить ей нос, чтобы она могла дышать? — спросил я его. Он удивленно посмотрел на меня. У него было лицо ласки, с маленькими острыми зубами. Он рассеянно пощупал пульс на ее левой груди.

— Держу пари, неплохой ребенок, — комментировал он. — Во всяком случае, был. Этот нос никогда больше не будет выглядеть как обычный. Вот, подержи это. — он протянул мне плоский футляр из поношенной черной кожи.

Я следовал инструкциям и в то же время отгонял толстуху, которая, казалось, намеревалась улечься на тюфяк Джинни, как будто там никого не было.

— Салли, ты идиотка, — сказал Медик. Он открыл футляр, достал слегка заржавевшие щипцы и начал ковыряться в расплющенном носу, выпуская еще больше крови. Он вытащил обломок цвета слоновой кости, а затем еще один.

— Теперь дыши спокойно, — велел он. Откуда-то из-под своего поношенного плаща он достал деревянную коробочку с грязными марлевыми полосками, начал затыкать ей ноздри, и кровотечение замедлилось, а затем и вовсе остановилось.

— Пусть она полежит, и, может быть, завтра я смогу ее покормить. Это будет две руки за отличную банку, Незнакомец. Пацан сказал, что у тебя тоже есть какие-то фантазии.

Я сказал ему, что заплачу, как только заберу вещи…

— У тебя неплохая заначка, не так ли? — перебил он. — Пацан сказал, что это что-то новенькое. Дай немного прямо сейчас.

Я отломил еще кусочек твердого шоколада, и он схватил его и засунул в рот, как в незаживающую рану.

— Боже мой, — пробормотал он, пуская коричневые слюни. — Дай мне остальное. — Он поднялся на ноги и протянул мне жесткую на вид руку. Я сказал ему, чтобы он приходил каждый час до особого распоряжения, если ему нужны все эти изысканные штучки, и вернул свое внимание к Джинни. По крайней мере, профессия врача не сильно изменилась.

Глава 27

На следующее утро дыхание Джинни стало нормальным, и я отправился на прогулку, что-то вроде разведывательной экспедиции, подальше от территории школы. Количество хижин постепенно уменьшалось, пока не осталось совсем ничего, кроме запаха. Там был участок второстепенной дороги, который когда-то был заасфальтирован. Я перепрыгивал с одного участка асфальта на другой, как будто переходил вброд реку по разбитым ледяным плитам.

Примерно в полумиле к востоку я увидел небольшой каменный домик, одиноко примостившийся на склоне холма; вероятно, это была резиденция того, кто когда-то работал на бывшей ферме, которую я пересекал. Он выглядел почти нетронутым, пока я не увидел заколоченные дыры в крыше, покрытую чешуей и плесенью краску, а также кое-какие деревянные детали, которые разваливались на части. Из одного из двух дымоходов поднималась тонкая струйка дыма. Сорняки были коротко подстрижены на том месте, где раньше перед домом был газон. Здесь был небольшой огород, а в загоне в углу вяло клевала парочка крепких на вид кур. Гараж давным-давно обрушился на низкую широкую машину.

Когда я подошел, из дома вышел мужчина, чтобы посмотреть на меня. Он был средних лет и выглядел худощавым и подтянутым, но его лицо, выбритое для разнообразия, было морщинистым и выглядело усталым. Я направился к нему и изобразил на лице улыбку. Когда я оказался на расстоянии оклика, я сказал:

— У вас здесь славное местечко.

— Мы делаем все, что в наших силах, — ответил он. — Любой мог бы сделать то же самое.

— Конечно, — согласился я, — но это потребует небольшой работы. Они слишком умны для этого.

Он улыбнулся, как будто это было не то, к чему он привык.

— Заходи, — сказал он. Он подошел и протянул руку для рукопожатия. — Меня зовут Джексон, — сказал он мне.

— Совпадение, — сказал я ему. — Меня тоже зовут Джексон. — Я удивился, откуда ему известно имя его предков. Не многие из тех, кого я встречал, знали это.

— Зайди внутрь и познакомься с моей ж-женщиной, — предложил он. У меня возникло ощущение, что он чуть было не сказал “с женой”. Я поднялся по дорожке, покрытой трещинами и заплатками из гальки, и проводил его до входной двери. По обе стороны от нее росли два огромных старых можжевельника. Он заметил мой взгляд.

— Пришлось их срезать, — сказал он почти извиняющимся тоном. — Они стали опираться на дом. Боялся, что следующий порыв ветра может уронить их на крышу. Крыша — это самое сложное, — признался он. — У меня заплатка на заплатке.

Я заметил, что в некоторых окнах были стекла, и они даже были чистыми. Другие были выбиты и заколочены досками или заткнуты тряпками.

Он открыл дверь и жестом пригласил меня войти. Я был поражен. Это было