«Фантастика 2025-138». Компиляция. Книги 1-20 - Владимир Владимиров

— Самоуверенно, смертный, — хмыкнул Дим. — Впрочем, нет. Если бы ты был в себе уверен, ты бы не прибежал ко мне посреди ночи.

— Просто люблю ее и не хочу, чтобы она страдала. Она не будет счастлива, если мы будем тянуть ее словно одеяло каждый в свою сторону.

— Ты думаешь, она счастлива здесь с тобой? Думаешь, разрисовал дом, повесил дешевые занавеси, рассказываешь сказки и делаешь ее счастливой? Или надеешься, что она счастлива тем, что она забыла, кто она есть? Или тем, что благодаря тебе она как пленница в этой никчемной клетке? Это счастье, по-твоему?

Энтони сжал губы. Несколько мгновений смотрел на него, изучал.

— Ты сам-то, благородный, знаешь, что такое счастье? С чего ты взял, что можешь решать за других?

Димостэнис захлопнул дверь перед его носом.

Прошел в комнату, упал на кровать лицом вниз.

… ты знаешь, что такое счастье?..

Дим зажмурился, с силой сжав подушку.

Это голубые цветы, и зеркальная гладь озер, и златовласая девушка, обнимающая его за шею, и ее губы, складывающиеся в простые слова, от которых каждый раз сладко замирало сердце.

Он в бешенстве швырнул подушку, послав импульс силы вдогонку, от чего та разлетелась на перья, медленно кружащиеся по комнате. Резко сел.

Счастье — это то, что у него отняли.

Глава 20

С самого утра Элени повела его смотреть дом, который выбрала для него.

— Чем занимается Ждан? — поинтересовался Димостэнис по дороге.

— Он здесь что-то вроде главного по нашей безопасности. Обычно проверяет тех, кто приходит, наблюдает за ними, устанавливает правила. Ходит с обозами. Он довольно сильный одаренный. Я бы сказала самый сильный среди нас. Не знаю, что помогает ему, то ли его способности, то ли везение, но, если он идет с обозом, тот всегда возвращается. Люди знают, что могут на него положиться.

Дом стоял немного на отшибе, у самой опушки светлой лиственной рощи, рядом с небольшим пригорком. Добротный, прочный, с хорошо подогнанными бревнами. Все было просто, строго, сдержанно, но в то же время продуманно. Видно было, что прежний хозяин не любил утруждать себя излишествами, но и не чурался комфорта.

Дим обошел дом. Его взгляд упал на стену, на которой было развешено оружие. Большая коллекция всевозможных ножей. Все клинки были заточены, вычищены, хотя и не были новыми. У некоторых рукояти были затерты сильнее, некоторые выглядели новее. Было видно, что бывший хозяин любил оружие и явно умел им пользоваться.

Чуть дальше от ножей висели несколько арбалетов и луков. На первые Димостэнис лишь бросил мимолетный взгляд, отмечая комплектацию и сборку. Его внимание привлекли луки, отличной работы, сделанные из двух пород древесины, гибкие, упругие, дающие хорошую дальность и точность стрельбы.

— Он умел пользоваться оружием, — произнесла Элени, до этого времени молчавшая. Давая ему время, чтобы он смог оглядеться.

— Я это понял, — Дим отошел от стены. — У него есть семья? Дом не заброшен.

— Здесь никто не живет. У него здесь была избранница, но у нее ребенок и она осталась в своем доме.

Вечером, когда только-только начало смеркаться в центре деревни на основной площади стали собираться люди, в основном молодые, расставили факелы по окружности, везде слышались веселые голоса, бренчание лиры, не очень умелое, но судя по смеху, который звонко разносился по притихшей деревне, было весело. Более старшие жители поселения обходили круг стороной, направляясь в дом совещаний.

Димостэнис прошел мимо. Он был не готов к общению и к тому, чтобы решать чужие проблемы.

Утром, как обычно, когда Талла еще не взошла на небосклон, Дим вышел из своего нового дома. Воздух был пропитан силой, и он с наслаждением вдохнул его полной грудью

Димостэнис подошел к бочке с водой. Помня о печальном опыте прошлой ночи, после расставания с сестрой, он успел ознакомиться с окрестностями. Нашел едва приметную тропинку, ведущую в пролесок, а там наискосок вышел к реке, чуть в стороне от деревни, где течение было более сильное и вода довольно холодной даже в жаркий минор хэлла. Он натаскал себе большую бадью, которую нашел на улице рядом с домом, и видимо, предназначенную именно для этих целей. Поэтому сейчас вылив на себя несколько ведер прохладной воды, приступил к утренней разминке.

Как обычно упражнения, чтобы размять мышцы и подготовить тело к работе с энергиями, затем упражнения с энергопотоками, пока они еще так явственно прорезают мир и их можно использовать по своему желанию.

Не останавливаясь, не прерываясь Димостэнис чередовал упражнения для тела с формулами, плетениями, которые он знал, которые придумывал сам для защиты, для нападения, для усиления щитов. Потом пришло время оружия. Он заранее приготовил ножи из богатого арсенала их бывшего владельца, решив, что раз они столько времени висят никому не нужные, он может ими воспользоваться. Упражнения на меткость, полагаясь лишь на свое тело, твердость руки, зоркость глаз без применения сил стихий.

Когда кровь уже громыхающим потоком стучала в висках, мышцы горели от нагрузки, а сердце безудержно колотилось о грудную клетку и серебро плотным контуром лежало на его коже, он сел на землю, всем своим телом ощущая мощные потоки, идущие из недр. Воздух охлаждающим покрывалом окутал с ног до головы, свежесть реки порхнула в лицо мягкими приветственными поглаживаниями. Одаренный, не открывая глаз, всем своим существом потянулся к нескольким факелам, которые он выставил во дворе. Энергия огня взметнулась ввысь, дополняя содружество стихий.

Это было главное чего он желал добиться. Уметь управлять своим основным даром. С тех пор, как Дим познал его по-настоящему, он старался как можно реже рвать полотно мира на нити. Он научился закутываться в него, как в дружеские объятия и ощущать себя еще одной его частью.

Серебряный слушал мир и больше не противопоставлял себя ему. Он прикасался к душе мироздания, сливался с ним, чувствовал себя одним целым и это больше не пугало его, не вызвало отторжения и не приносило боли, как в первые дни, когда он познавал себя. Ему нравилось, что не надо копить в себе энергии или закрываться щитами, он сам был частью всего этого и мог безраздельно пользоваться всем, чем одарил его мир.

Однако и это было не все, он знал, что это не предел. Димостэнис хотел научиться погружаться на полную мощь своего необычного дара, не терять себя в стихиях, не нуждаться в том, чтобы его вытаскивал проводник. Каждый раз, приступая к единению, он уходил чуть глубже, чуть дальше, чуть сильнее связывал себя, каждый раз