Фантастика 2025-96 - Ким Савин

А вот я совсем маленький иду с мамой в книжный магазин. Какой-то праздник, день города или что-то вроде… Мы с ней ругаемся, и она бросает мне в голову мандарин. Очень больно, – я не знал, что мандарины такие жесткие. Лоб болит, но я терплю и волочусь за ней, как теленок, только и шмыгая носом.

Вот я в книжном, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Но почему-то я опять взрослый, мамы нет, а я голый. Стыдливо прикрывая перед и тыл, я продолжаю подниматься, а там за столами сидят некие леди и джентльмены, и начинают осыпать меня овациями. Я бегу в уборную, мои вещи при мне, в руках! Нужно лишь одеться, но вместо уборной, я попадаю на зеленую равнину.

Миг, и я скачу на своем любимом единороге, все ещё без портков, но счастливый до одури, а сзади за мной гонятся танки и почему-то огромный динозавр.

Ещё миг, и я на приеме у психотерапевта. Её отыгрывает Марина-сенсей, и томным голосом рассказывает мне, что мое подсознание пытается подать мне сигнал.

– Это чистый фрейдизм, – говорит она. – Поэтому тебе снится мама, а после ты оказываешься обнаженным на единороге. Ведь сам единорог – это символ твоего мужского начала.

С этими словами она показывает мне кулак, как символ моего мужского начала.

Я пытаюсь сказать, что единорог – это просто единорог, и он офигенный, но она меня не слушает.

– Но меня эта картина, с единорогом, признаюсь, безумно заводит, – исповедуется Марина-сенсей, срывая с себя блузку и бросаясь на меня грудью, как солдат на амбразуру.

Я резко проснулся от боли в боку. Да что за…

Сон ни в одном глазу, и неудивительно. С такими видениями… я скоро подушку начну бояться.

Нужно что-то предпринять.

Два часа ночи, мама, должно быть, спит. Я прокрался на кухню, принял таблетку обезболивающего, запил его маминым саке из бутылки. Потом вернулся в комнату, проглотил снотворное. Ну все, теперь я буду спать как убитый.

Ожидая, пока смесь подействует, я включил ноутбук и запустил какой-то фильм из библиотеки. Это был голливудский боевик, причем на английском, с японскими субтитрами. Икари же ботаник, а все ботаники гики, ничего удивительного.

Английский я знал хорошо, поэтому я подложил одеяло под бок и одним глазом следил за событиями на экране, ожидая когда меня вырубит.

Странное дело, теперь лица голливудских актеров мне казались чудными. Видимо, это оттого, что я японец. Вот никогда бы не подумал, что мы по-разному смотрим на мир. Раньше мне азиаты казались причудливыми, а теперь эти белокожие ублюдки выглядели на одно лицо.

Я с трудом отличал Мэтью от Джорджа, а Веронику от Лизы. Кто-то кого-то искал, была перестрелка, потом ограбление. Мэтью и Лиза отправились в Нью-Йорк, но за ними увязался детектив Макрири…

Ох, зря я это сделал. Нужно было подумать, что мешать алкоголь, обезболивающее и снотворное в юном организме плохая идея. Особенно в теле такого щуплого и неподготовленного парня, как Рио Икари.

Фильм расплылся, и я провалился в ещё один сон. Голливудские имена смешались в одну кучу с моими воспоминаниями, породив невероятную эссенцию из кино, вымысла и правды.

Глава 19 Воспоминания

Я сидел в кинотеатре. Да все указывало именно на это.

Был ли я один в зале? Не уверен. Все было иллюзорными и вычурным, коктейль из фантазий и кино.

Я попытался усесться поудобнее, но кто-то шикнул справа. Кто это?

Я мог видеть лишь черный силуэт. Ах, это Муза, точно, должно быть это она! Пришла посмотреть кино со мной? У нас свидание? Как волнующе…

Она шикнула ещё раз и показала тонкой рукой на экран. Ах, начинается…

Появилась белая надпись на черном полотне, а гнусавый диктор объявил: “Воспоминания об убийстве!”.

А это уже плагиатом попахивает. Я помню смотрел фильм точно с таким же названием.

Я приготовился и все внимание уделил киноленте. Похоже, американский фильм слишком на меня повлиял…

“Все имена и места произошедшего изменены.

Эта история не внушает никакого доверия и является измененным воспоминанием больного сознания. Наслаждайтесь просмотром.”

***

Наконец вышло солнце и осветило всю эту гнетущую городскую пастораль. “Валентайн” сильно ударил по побережью, улицы занесло снегом на два дня, но потом, как по взмаху волшебной палочки, остались только лужи, и начало теплеть. А сегодня и солнце вышло, уже как-то полегче.

Мэнди улыбнулась светлым лучам, оглядывая изменившуюся округу. Она сидела на верхотуре, свесив ноги вниз, разглядывая свои потрепанные найки, а внизу собиралась толпа.

Недостроенное здание, на крыше которого и собирались парни и девушки её возраста, было самым высоким в районе. Было закончено двенадцать этажей, а потом стройку почему-то забросили, и теперь здесь было убежище для подростков, самое популярное в Ист-энде. На крыше все друг друга знали, копы сюда не поднимались, а чужаков не пускали. А если шел дождь, можно было спуститься на этаж ниже под крышу и спрятаться от него.

Кто-то, неизвестно как, но затащил на крышу детские качели, из сломанных паллет и старых матрасов делали диваны, народ тащил сюда одеяла, стояли бочки, в которых можно было жечь картон, чтобы согреться. Здесь можно было спокойно выпить, покурить чего-нибудь, купить или продать, выпросить... Ребята, которым некуда было идти, собирались здесь, среди таких же потерянных душ, зная, что тут хотя бы безопасно, а некоторые даже оставались на ночь.

Мэнди тоже некуда было идти, поэтому она была здесь. Она сидела с подружками, Вэлмой и Джул, пила пиво, которое притащила Джул, и наблюдала за скейтерами, что кружили по собранной из досок самодельной рампе. Скейтеры ошивались тут каждый день, иногда даже ночью, велосипедистов было поменьше, но они тоже регулярно заезжали на своих бэ-эм-иксах, так что картинка уже немного приелась.

Днем крыша полнилась народом. Ист-энд был бедным районом, опасным для проживания, многие подростки росли в неблагополучных семьях, которым было наплевать на то, где ошивается этот проклятый малец.

Мэнди была одна из них. Брайан опять избил маму, а потом они накурились и занялись сексом, прямо в гостиной на диване. Мэнди не хотела этого видеть, и тем более не хотела, чтобы Брайан после этого полез к ней, как обычно. Поэтому она очередной раз сбежала, прихватив с собой уже собранную сумку с вещами. Её не будут искать. Пока у Брайана есть запас химии, мама даже не вспомнит о Мэнди. Лучше девочка будет прятаться здесь, пока отчим очередной раз не свалит на