Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова

что и удерживать вес мы тоже научились, когда бегали по бревнам, установленным примерно в высоте человеческого роста над землей. Преодолев завал, я выхватил из ножен отцовский меч и спрыгнул вниз, во двор крепости.

У баррикады уже рубились, но свалка там была такая, бесперспективная для крымчан. Захватчики не успели занять своих позиций у ими же построенных заграждений, и их оттуда уже выбили. Изрядная часть крепостного двора оказалась под нашим контролем.

- Не расходимся! - заорал я своим. - Остаемся здесь, у стены. Стрелки, прикрывайте! Щиты поднять, не хватало ещё от шальной стрелы помереть.

Сам я поднял щит, и принялся ждать, пока остальная часть моего небольшого войска переберется за крепостную стену. На это ушло не так много времени и скоро мой отряд в полном составе собрался за стеной, ожидая моих дальнейших приказов. Они знали нашу задачу, но также знали, и что наша сила в единстве. Вперед никто особо не рвался.

- Все здесь? - спросил я, бегло пересчитал своих воинов.

Да, если не все, то большая часть уже была здесь. Оставалось надеяться, что никто не застрял между обломками стены, сломав ногу или еще что-нибудь. Но ждать больше было нельзя, нужно было действовать.

- Все здесь! - ответил боярин Лука. - Командуй, княжич!

- За мной! - заорал я, и двинулся в сторону баррикады, где наемники уже дорезали крымчан.

Выбросил меч в сторону и полоснул одного из захватчиков, увлеченного схваткой с наемником, по ничем не защищенному горлу. Брызнула кровь, тело рухнуло на землю, но я уже бежал дальше.

- Щиты! - вдруг вскрикнул боярин Лука, и я отработанным движением, как на тренировках вскинул щит, прикрывая грудь и живот.

Ранение в любую другую часть тела можно пережить, а вот если болт войдет в живот, порвав кишки, да еще и если наконечник внутри останется, то кончится все совсем плохо.

Я услышал звук спускаемых тетив, а мгновение спустя в руку что-то ударило. Самострельный болт пробил деревянную основу щита, и его наконечник так и остался торчать в паре вершков он нагрудной пластины доспеха. Болт был пущен почти в упор, поэтому и прошел так далеко.

Я выглянул поверх щита и увидел группу крымчан, вооруженных самострелами, выскочивших из соседнего здания. Лучше бы внутри и сидели, больше шансов было бы на то, чтобы выжить.

Можно было построить стену щитов, тем более, что это уже было отработано у нас, причем опробовано в бою против татар. Но я просто прибавил шагу, и несколько мгновений спустя оказался среди стрелков.

Резко выбросил вперед руку с мечом, пробивая стеганку на ближайшем из крымчан, провернул меч в ране, выдернул, рубанул второго, попытавшегося закрыться самострелом. Рубил я с плеча, так что деревянное ложе не выдержало моего натиска и переломилось. Но крымчанина это не спасло, тут же достал кто-то из моих, и ещё одно тело упало на землю крепостного двора.

Третий крымчанин, понимая, что самострел перезарядить уже не успеет, выхватил меч. Вернее, попытался выхватить, положил руку на рукоять, и тут же этой самой руки лишился. Я махнул мечом, добивая подранка, и встретил следующего из захватчиков ударом ноги в колено. Нога его подогнулась, он упал, я махнул клинком и снес ему голову. Кровавый фонтан выплеснулся из обрубка шеи, красная жидкость брызнула мне в лицо, но я вовремя успел прикрыть глаза, а когда открыл их, больше никого передо мной не оказалось. Мы смяли защитников крепости, и теперь нам нужно было пробиваться дальше, ко входу в тюрьму.

- Налево! - заорал я. - За мной, налево, ко входу в тюрьму.

Мы повернули, оббежали какую-то постройку и двинулись к невысокому зданию, которое и представляло собой тюрьму. Если верить словам Ивана Резаного Уха, а не верить ему резона не было, под зданием этим находилась обширная сеть подземелий, как тюремных, так и с погребами и складами.

Навстречу нам выбежал еще один отряд крымчан, но эти были вооружены, как положено: щитами и мечами. Захватчиков было с полтора десятка, среди них было трое людей в настоящем доспехе, и я отметил их, как самых опасных.

Однако нас было в четыре раза больше, да и волнение уже ушло. Оно ушло с того самого момента, как я пустил кровь первому из крымчан, сменившись боевой яростью. Хорошей такой яростью, которая придаёт тебе стойкости, а твоим ударам силы. Без такой ярости и воина не бывает, об этом мне говорил еще Игнат.

Два строя столкнулись, напротив меня оказался один из доспешных крымчан. Он бросился на меня и принялся наносить удар за ударом. Я отражал их и уклонялся от такого бешеного натиска, мечи зазвенели и звон этот снова стал складываться в музыку.

Два удара я принял на клинок, еще три - на щит, а от последнего уклонился, резко изогнувшись назад. Мой соперник был хорошим воином, и драться он явно умел. Думаю, он был большой шишкой среди крымчан, и именно он вел в бой этот отдельный отряд. Тем лучше будет для меня, если я сумею вывести из боя одного из крымских командиров.

Почти забытое ощущение охватило меня. Я вспомнил, каково это - слушать музыку боя и управлять ей. Вспомнил все свои бои, когда мне удавалось воспользоваться этим тайным умением, роднившим меня с отцом, который, по словам Игната, тоже умел это делать.

И я принялся менять эту музыку под себя. Отбил в сторону клинок своего противника, проскользнул вдоль него и самым кончиком меча взрезал сухожилия на руке крымчанина. Тот вскрикнул, но меча не выронил, а быстро перебросил его во вторую руку, после чего бой продолжился. Но на этот раз действовал он аккуратнее, уже не бросался в атаку, как до этого, а больше оборонялся. На моем пути еще не встречались воины, способные драться обеими руками, но и этот был не из таких. Перехватив меч левой рукой, он стал гораздо медленнее, чем до этого. К тому же он был ранен, с висевшей плетью правой руки на землю бодрой струей лилась кровь.

Я сделал подшаг вперед и ударил его щитом в туловище, а когда он поднял руки, чтобы закрыться, привычно ткнул его мечом подмышку - единственное уязвимое место, до которого можно добраться, не проламывая доспехи. Провернул, выдернул клинок.

На крыше соседнего строения что-то мелькнуло, и я вскинул щит. Как раз вовремя, чтобы принять на него прилетевшую стрелу, срикошетившую от металлического умбона.

- Ян! - заорал я, поворачивая