Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

– Франция, регион Бордо. Вот только не живет, а жил. Любопытная история. Можно сказать, мистическая. Он был богат как Крез, получил великолепное образование, а вина из его виноделен выходили такие, что и на королевский стол поставить не грех. Невесты к нему съезжались со всего света, но он до сорока с лишним оставался холостяком. Женился на простушке, в которую был влюблен без памяти, закатил шикарный бал. А наутро после свадьбы его нашли в собственной постели мертвым. Графини и след простыл. Она не взяла ни деньги, ни драгоценности, ни ценные бумаги. Даже одежду не взяла. Ушла в ночной сорочке.

Лоуренс молчал, всматриваясь в написанное на блокнотном листе имя.

– Не иначе как вина не из того кубка глотнул, – рассмеялся он.

– Забавно, да не очень. На балу в честь свадьбы он открыл бутылку вина, изготовленного специально для торжественного случая. Но вином этим успели угоститься только двое: сам граф и другая женщина. То ли его близкая подруга, то ли сестра. Слуга, разливавший напиток, поскользнулся, упал и разбил бутылку.

– Красивая история. Жаль, что так с вином вышло.

– Это точно. У вина, кстати, название тоже было красивое. «Юнона».

Глава десятая. Юнона

Шестидесятые годы двадцатого века

Европа

Мужчина опоздал к завтраку на пять минут. Она сидела за столом в трапезной комнате в гордом одиночестве, если не считать сновавших вокруг слуг, и с тоской оглядывала содержимое блюд, изящных хрустальных ваз и крохотных тарелочек из китайского фарфора. Лимонные кексы, присыпанные сахарной пудрой, корзиночки из песочного теста, наполненные взбитыми сливками и мелко нарезанными фруктами, ягодные и ореховые бисквиты, воздушное безе всех цветов радуги, сложенное конусом и украшенное съедобными цветами, восточные сладости из козьего сыра и фисташек, залитые шоколадом эклеры, французские пирожные из миндального теста, сложенные из двух половинок. Она видела свое отражение в до блеска начищенном кофейнике, из носика которого поднимался ароматный пар, но аппетита не было, хотя еще с утра при мысли о завтраке в животе противно урчало. На ее памяти хозяин замка ни разу не опаздывал к столу. Причин она могла придумать с десяток, но все они сводились к одному: он в дурном настроении, и, кто бы его ни разозлил, отдуваться придется ей. Не так давно – очень давно?.. – эта мысль пугала ее до беспамятства, но сейчас она не чувствовала ровным счетом ничего. Кроме какого-то болезненного облегчения, похожего на мутную темную воду. Вот как выглядит жизнь в этом замке. Мутная темная вода. Оказываясь под поверхностью, ты перестаешь что-либо видеть и понимать. И какая разница, куда ты плывешь – вверх или вниз? Вокруг только тьма, боль и отчаяние.

– Сегодня вы очень бледны, миледи. Налить вам кофе? Или зеленый чай? Я заварил прекрасный зеленый чай…

Она дернулась, как от удара плетью по лицу, и вскинула голову. Паоло, главный повар замка, молодой итальянец – больше двадцати пяти не дашь – стоял в нескольких шагах от нее и улыбался с искренним участием. Мужчина строго-настрого запрещал ей разговаривать со слугами. Но ведь повар – не слуга? И как на ее месте повела бы себя вежливая светская дама? Она не может промолчать в ответ на прямой вопрос…

– Спасибо, не нужно, – ответила она, мучительно долго вспоминая нужные слова по-итальянски (другого языка Паоло не понимал – или делал вид, что не понимал). – Я подожду графа.

– Его милость разозлится, увидев вашу бледность, миледи. Вы прекрасны как мадонна, и я отрежу язык любому, кто посмеет это отрицать, но прошу вас, не морите себя голодом. Съешьте хотя бы что-нибудь. Возьмите лимонное пирожное или восточные сладости. Я знаю, вы любите восточные сладости.

Сглотнув, она посмотрела на блюдо с лимонными пирожными. Обращение «миледи» резало слух. Хотя было бы гораздо хуже, если бы он ее называл графиней.

Мужчина появился в дверях бесшумно – он всегда ходил бесшумно, как тень, и раньше это пугало ее чуть ли не до крика – и, приблизившись к столу, занял свое кресло. Паоло почтительно склонил голову.

– Слуги убежали, и теперь ты прислуживаешь за столом? – поднял бровь мужчина.

– Я хотел удостовериться, что миледи приступит к завтраку, ваша милость. Я сказал ей, что она бледна…

– Коли ты все сказал, можешь идти. Я позову тебя, если ты нам понадобишься.

Когда повар вышел, мужчина потянулся было за кофейником, но в последний момент передумал.

– Ты голодна? – спросил он.

– Счастье, которое наполняет меня при виде моего господина, насыщает много лучше пищи, даже самой изысканной.

– Тогда мы отложим завтрак и немного прогуляемся. Я хочу тебе кое-что показать.

– Господин позволит мне взять плащ? В саду прохладно…

– Тебе не нужен плащ. Следуй за мной.

***

Она спускалась вслед за мужчиной по каменным ступеням. Он нес серебряный канделябр, и она пыталась поспеть за ним, ступая в освещенное пятно на лестнице. Путь казался таким долгим, будто они направлялись в ад. Вот только в аду должно быть жарко, а дыхание замковых подземелий, которое она ощущала на своем лице, было холодным. Затхлый, мертвый воздух, в котором витает мерзкий сладковатый аромат. Как в склепе, невольно подумала она и содрогнулась от этой мысли, разом вспомнив все сказки о жутких темницах глубоко под землей.

Мужчина открыл следующую дверь, воспользовавшись одним из висевших на большой связке ключей, и они оказались в просторном коридоре, в каменных стенах которого были выложены ниши. Кое-где человек мог вытянуться в полный рост, а в некоторых из них поместился разве что ребенок, да и то лишь в том случае, если бы сидел на корточках.

– Нравится тебе здесь? – спросил мужчина.

Она сглотнула в безуспешной попытке увлажнить пересохшее горло.

– Здесь прохладно и тихо, мой господин. Это хорошее место.

– Хочешь узнать, зачем я тебя сюда привел?

Она бы отдала все ради того, чтобы не знать этого. Ни сейчас, ни потом, ни на смертном одре, ни в следующей жизни.

– Желания моего господина – мои желания.

– Я хочу показать тебе, что происходит с теми, кто меня злит.

С этими словами мужчина поднес канделябр к одной из ниш. Обнаженная девушка с длинными рыжими волосами сидела, обхватив колени руками и склонив голову на бок. Она смотрела куда-то вдаль, в направлении двери, ведущей в подземелье. Ее можно