Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

– Нет, это не куда не годится. Волосы грязные и спутались, губы пересохли. И посмотри на свои колени! Моя невеста так выглядеть не должна!

С этими словами мужчина поднял ее на руки и понес к выходу из подземелий. Она уже в который раз отметила, какая холодная у него кожа. Будто у ящерицы. Или у змеи, которая пережидает зиму под каким-нибудь камнем.

– Надеюсь, ты подумала над своим поведением и сделала правильные выводы, – продолжил мужчина. – Паоло их тоже сделал. Я спросил у него, правда ли, что он поклялся лишить языка того, кто скажет, что ты некрасива. Он это подтвердил. Я предложил ему спуститься сюда, посмотреть на тебя и сказать, красива ли ты после пяти дней, проведенных в подземельях. Красивы ли женщины, которые сидели в каменном мешке пять суток, Паоло, спросил я? Он ответил, что вряд ли, но их можно напоить и накормить. И я, следуя его клятве, отрезал ему язык. Как ты понимаешь, его пришлось убить. Что я буду делать с поваром без языка, скажи на милость? Он не сможет пробовать блюда.

Она поморщилась, подавляя приступ тошноты. Мужчина прижал ее голову к своему плечу и нежно погладил по волосам.

– Ты прекрасна, милая, – сказал он так, будто говорил с ангелом, если не с богиней. – Я много раз говорил тебе это – и повторю еще тысячу раз. А теперь ты должна отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы тебе перевязали раны на ногах. Ты выспишься как следует, поешь и выпьешь вина. Через пару дней ко мне в гости приедет моя добрая подруга. Я представлю вас. Надеюсь, ты найдешь ее интересной особой.

Глава одиннадцатая. Китти

7 ноября 1989 года, понедельник, послеобеденный час

Треверберг

Арман Фаро, мужчина, мимо которого не проходило ни одно мало-мальски значимое событие литературного мира Треверберга, занимал угловой кабинет на третьем этаже здания издательства «Треверберг Таймс» вот уже больше десяти лет. Китти Свонсон была знакома с Арманом около года и сотрудничала с ним плотно. Она слышала, как он произносит вдохновенные речи на книжных выставках. Как отчитывает подчиненных. Как спорит с заместителем или кем-то из сотрудников отдела по поводу уместности материала. В отличие от подавляющего большинства редакторов, получивших журналистское или филологические образование, Арман такового не имел. Писатель, поэт, драматург и актер, он пришел из творческой среды, был эмоционален, как и все творческие люди, и не стеснялся эти эмоции проявлять. Но сегодня в отлаженном механизме случился сбой. И причина этого сбоя заключалась не в дурном вкусе утреннего кофе и даже не в том, что жена, встававшая раньше Армана (и спавшая больше Армана, так как людям, в отличие от вампиров, требуется регулярный ночной сон), убежала на работу в спешке и забыла поцеловать его на прощание.

Главный редактор литературного раздела «Треверберг Таймс» сидел за своим столом, сцепив пальцы под подбородком, и смотрел в пространство. С минуту назад он дочитал последнюю строчку написанной Китти рецензии на «Темную половину», и с тех пор не издал ни звука. А хуже всего было то, что на лице шефа, которое она привыкла видеть живым, не угадывалось даже намека на слабые эмоции.

– Детка, – наконец заговорил Арман. – Если бы на твоем месте сидел кто-нибудь другой, я бы выразился погрубее. Этот материал никуда не годится.

Мисс Свонсон оглядывала стол главного редактора литературного раздела «Треверберг Таймс», стараясь не встречаться глазами с его хозяином. Ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда и жгучей ненависти к себе.

– Ты знаешь, что высосанные из пальца статьи я чую за версту, – продолжил шеф. – Конечно, такое случается со всеми, но от тебя подобного я ожидал в последнюю очередь. А еще ты понаделала стилистических ошибок. «Задумавшись о смысле раздвоения личности писателя, мне невольно приходит в голову…». Боги, Китти. Людям, у которых отсутствует музыкальный слух, медведь на ухо наступает. А кто наступает на пальцы журналистам, когда они выдают такие перлы?

Щеки девушки пылали так, будто к ним прижали раскаленные угли. Она изучала семейную фотографию в золоченой рамке, стоявшую возле телефонных аппаратов. Арман во фраке и миссис Сесилия Фаро-Грэм в элегантном вечернем платье держались за руки и широко, как голливудские звезды, улыбались в камеру. Не то чтобы шеф сильно походил на голливудскую звезду. По мнению Китти, именно так выглядит среднестатистический представитель творческой богемы. У Армана были отросшие светлые волосы, которые он чаще всего носил распущенными, светло-карие глаза, прятавшиеся за чуть затемненными стеклами маленьких очков без оправы (и зачем темным существам нужны очки?..) и милое, но совершенно не запоминающееся лицо с мягкими чертами. В одежде он отдавал предпочтение бесформенным свитерам и джинсам, а в деловой костюм или, упаси господи, фрак его могла засунуть разве что угроза ну очень торжественного события вроде собственной свадьбы или дня рождения владельца газеты. Если бы любителям фильмов в жанре фэнтези показали такого вампира, хохот поднялся бы до небес. Армана часто принимали за безвольного мечтателя-тюфяка, но от истины это было далеко так же, как день далек от ночи. Проницательности, деловой хватке и быстрому уму шефа завидовали почти все его коллеги. Порой Китти думала, что могла бы за ним приударить. Но Арман был бесконечно предан своей жене, а она не собиралась заводить служебных романов.

– Прости. Я напишу что-нибудь получше.

– Не сомневаюсь, милая. Ты напишешь что-нибудь в тысячу раз лучше. Но только после того, как хорошенько отдохнешь. Ты работаешь как проклятая и не была в отпуске больше года. Даю тебе отсрочку на месяц.

– Жаль, что я не могу поставить жизнь на паузу и сказать своей карьере «эй, детка, не могла бы ты подождать месяц? Я хочу погреть свои кости в жаркой тропической стране, поесть фруктов и подцепить красавчика-мулата».

Арман убрал листы с рецензией на «Темную половину» в один из ящиков своего стола.

– Мы все думаем, что единственно правильный способ построить блестящую карьеру – работать двадцать четыре часа в сутки, сконцентрировавшись на одной цели и не видя ничего вокруг. И это похвальное стремление. Но в подобной стратегии есть серьезный изъян. Когда ты мчишься к вершинам профессиональной реализации, жизнь не стоит на месте. Все пролетает мимо. Удовольствия,