Ночь упырей - Анастасия Александровна Андрианова

Смородник обхватил её за плечи, судорожно вглядываясь в родные черты, которые теперь снова растворялись, исчезали на зимнем ночном ветру. Будто кто-то позволил ему увидеть их всего на несколько минут, чтобы потом безжалостно забрать.

– Мам?

Кожа иссохлась, потрескалась, обнажила кости. Череп покрылся сетью трещин. Пока Смородник пытался судорожно удержать хоть что-то, сгрести пальцами разваливающиеся фрагменты костей, череп рассыпался пылью под пальцами. Всё, что осталось от мамы, разлетелось по ветру, и даже одеяло растворилось, как не бывало. Смородник выдохнул, будто его ударили под рёбра, и на четвереньках переполз к отцу и брату.

Он не успел прикоснуться к ним ещё раз. Их тела тоже истаяли за секунды, будто их и не было. Будто всё ему померещилось.

Иллюзия, галлюцинация, злая шутка болот.

Смородник издал глухой звук, похожий одновременно на рык и на стон, до боли вцепился пальцами в волосы и прижался лбом к земле. Рыдания душили его, словно застряв на полпути, в глотке, не вырываясь наружу и не смолкая внутри.

«Ты увидел их тела. Разве не это мучило тебя все годы?»

Увидел, дотронулся, попросил прощения. Можно ли было мечтать о большем?

Из болотного лаза повеяло ледяным ветром с запахом затхлости, снизу пророкотал далёкий гром. Со стороны соседнего дома раздались возгласы:

– Я ж говорю, они!

– Охренеть просто, вернулись!

От дурацких весёлых голосов Смородника тошнило. Он бессильно ударил кулаком по земле, но один удар не мог выместить всю его боль, всю злость и обиду.

Его плеча что-то коснулось, и он раздражённо дёрнулся. Над ухом прозвучал глухой голос Варде:

– Послушай, приятель, ты сейчас переживаешь из-за пустоты. Там не было никого. Понимаешь? – Варде замялся, будто пытался подобрать слова, но каждый звук его голоса колол Смородника ножом прямо под рёбра. – Я сначала подумал, что правда удастся кого-то спасти, но на тех кроватях было что-то совсем тусклое. Без энергии. Ты так яростно вязал узлы, что я не рискнул спрашивать, ты выглядел абсолютно полоумным, и я боялся. А когда ты начал прыгать по очереди, комкая в руках одеяла… Это выглядело жутко. Но… Ты сейчас разговаривал с воздухом.

Извини.

– Заткнись, – прошипел Смородник сквозь зубы. – Заткнись!!!

Он резко обернулся, сидя на земле, и Варде отскочил в сторону, подняв руки ладонями вверх.

– Успокойся. Это же Туманный город, он выворачивает душу и мозг наизнанку, особенно если… если ты сам готов вывернуться.

К ним подбежали Лируш, Ландыш, Джой и Лис с фонариками, Дарек плёлся чуть позади. Лируш и Ландыш бросились к лежащим на земле детям, Лис кинулся проверять камеры и эфир, а Джой и Дарек вышли на дорогу, размахивая фонарём для кареты «Скорой помощи», чьи синие мигалки уже маячили впереди.

– Ребят, вы как? В порядке? У тебя кровь.

Лируш подхватил Смородника под мышками, помогая подняться. Ландыш вручил Варде термос и похлопал по спине. Смородник растерянно провёл ладонью по шее: на перчатке осталось пятно. Укус ещё кровил, но боли он не чувствовал. А вот пластырь наполовину отклеился и повис грязным мокрым лоскутом.

– Они-то хоть настоящие? – Смородник с горечью повернулся к Варде и указал на детей. – Их ты видишь?

– Вижу. – Варде открутил крышку термоса и глотнул чего-то дымящегося. – Они реальны. А с кем разговаривал ты… большой вопрос.

Смородник замолчал, так стиснув челюсти, что едва не прикусил язык. Парни суетились вокруг, что-то говорили, кричали в камеры, снимали их с Варде и спящих доноров. Смородник мельком взглянул на детей, отметив, что лица бывших узников болота стали чуть розовее, зажал зубами сигарету, поджёг от пальцев и расстегнул молнию на рюкзаке.

– Надеюсь, твоя банка – не пустота.

Он грубо пихнул Варде в руки стеклянную банку, где и правда парил какой-то бледный сгусток. Варде обхватил её руками и прижал к себе как величайшее сокровище. В груди стало ещё тяжелее.

Отец Варде спасся, потому что и без того был мёртвым. А его родные оказались слишком живыми, чтобы перенести годы под болотами.

Закинув рюкзак, он на нетвёрдых ногах подошёл к мотоциклу. За спиной громко вопила сирена «Скорой», с ней подъехали ещё какие-то машины, но Смородник не обращал на них внимания.

– Центральное Удельское телевидение, что вы можете сказать?

– Кто, по-вашему, виноват в беспорядках на улице этим вечером?

– Идите на хер, – буркнул он и оттолкнул микрофон, толкающийся в подбородок.

«Кто виноват в беспорядках…»

Он завёл мотор. Кругом толкались, суетились, детей грузили в машины «Скорой», бережно уложив на носилки. Лируш и Ландыш носились с камерами, наперебой комментируя свой эфир. Для Смородника будто бы не осталось тут места, он чувствовал себя так, словно рассыпался пеплом вместе со своими родными.

Здесь он уже явно не нужен. И общаться с полицией было некогда.

Зато нужен в другом месте.

Всё, что он может сейчас сделать, – это искать упырей по городу и бить их до утра. Без устали и без пощады. Пока не истекло его время.

Смородник только разогнался по грунтовой дороге, как наперерез ему вырулили два чародейских мотоцикла. Он затормозил, крутанувшись и встав поперёк пути:

– Что надо?

Один из чародеев снял шлем, рассыпав по плечам длинные волосы, и зло сощурил раскосые глаза. Ирник. Смородник скривил губы – последняя их встреча закончилась тем, что Ирник заманил его в логово упырей и бросил. Теперь он уж точно не будет таким глупо-доверчивым, да и оружие придавало уверенности.

Второй тоже снял шлем, хотя по узкому развороту плеч и щуплому телосложению Смородник уже догадался, что это Лыко. И не ошибся.

Сзади подкатили ещё три мотоцикла – их владельцев он тоже видел, в тот вечер, когда в него стреляли во дворе. Чародеи Бражника.

– Так и знал, что этот крысёныш вернётся сюда. Что, прикипел к упыриному городу? Напоминает о родной дыре? – осклабился Лыко, приставив ко лбу ладонь козырьком, защищаясь от слепящих фар мотоцикла.

– Дай проехать, – буркнул Смородник. Он не спрашивал, для чего они сами сюда примчались. И вообще ничего знать не хотел. Ему нужно в город, продолжить своё дело и раскидывать упырей, которые вылезли на улицы. А всё остальное его уже мало волновало.

– Матушка будет рада услышать, что ты всё-таки оказался предателем, – хмыкнул Ирник. – Возишься с упырями, как с питомцами.

– И не спросит, для чего вы сами здесь? – Смородник устало фыркнул, потирая слезящиеся после вспышек и дыма глаза. – Это ведь вашу защиту я сорвал? Примчались на зов сигнализации, правда? Я бы сам рассказал Матушке, что вы часто попадаетесь в компании чужой рати. Но мне некогда, парни. Простите.