Дорога в грядущее - Валерий Михайлович Гуминский

О своём вылете из Ясс Михаил никому более не сообщил. Наоборот, дал приказ пустить слух, что возвращается в Петербург на самолёте военно-транспортной авиации, для чего не пожалел для пущей убедительности отправить в столицу пустой борт. А сам использовал телепорт, чтобы уже из Ливадии перенестись в подвал своего петербургского дворца, где находилась портальная площадка для экстренных переходов. Такие, кстати, были и у его старших братьев.

Виорику Катаржи он оставил в Крыму. Эта женщина ему в столице не была нужна. Зато в Ливадии за ней присмотрят. Так будет надёжнее. Мало ли что ей в голову взбредёт: вдруг решит сбежать и самостоятельно искать Аржевского.

Слуги и немногочисленная охрана, оставшаяся во дворце, была шокирована появлением своего хозяина, поднявшегося из подвала в мрачном виде. Поднялась суматоха, кто-то из горничных рыдал, горько оплакивая судьбу Великой княгини Анны с дочерями.

— А ну, заткнулись! — не выдержав, рявкнул Меньшиков и устало рухнул в кресло. — Налейте лучше коньяку стакан, да полный!

Когда слуги разбежались по своим делам, а одна из горничных принесла на подносе пузатый коньячный стакан, налитый доверху янтарным напитком, тонко нарезанным лимоном и шоколадом, он махнул рукой:

— Свободна!

А сам, не обращая внимания на терпеливо ждущего приказаний старшего охранника, медленными глотками осушил стакан, тяжело выдохнул и закинул в рот пластинку лимона. Поморщился и отправил следом кусок шоколада.

— Какие новости, Яша? — Михаил, наконец, обратил внимание на стоящего мужчину в обычном гражданском костюме. — Только кратко, без эмоций, соплей и слёз.

— Кабинет Министров взял на себя управление государством. В стране введено чрезвычайное положение, все силовые ведомства перешли на усиленное дежурство. Министр Обороны князь Воротынский особым приказом ввёл в крупные города армейские части. Полиция следит за порядком, пресекая стихийно возникающие уличные шествия, — чётко доложил Яков ровным голосом.

— Что за шествия? — удивился Великий князь, ощущая горячий огонь, мгновенно распространившийся из желудка по всему телу. Напряжение последних дней слегка отпустило.

— Так народ, услышав про гибель Его Величества с цесаревичем, вышел на улицы. С портретами в траурных ленточках и цветами двинулись к Зимнему дворцу. Где возникали беспорядки, там сразу полиция на спецтехнике подъезжала и забирала дебоширов. А так никто не препятствовал людям проявить свою скорбь и отдать дань памяти безвременно усопшим, — проговорил Яков ровным голосом, стараясь не показывать свои эмоции. — Весь Невский, Адмиралтейский проспект, Дворцовая набережная, Гороховая — всё было заполнено горожанами. Ко дворцу Великого князя Константина Михайловича тоже шествие было. Цветы, свечи…

— Княжич Александр Константинович извещён?

— Я не знаю, Ваше Высочество, — охранник склонил голову. — Мне весь день пришлось отбиваться от журналистов, телевизионщиков. Они откуда-то узнали, что вы живы и в Петербург направляетесь, поэтому такой набег устроили. Да и сейчас возле ворот дежурят, ваше прибытие караулят.

— Ну, пусть караулят, — усмехнулся Михаил. — Задействуем запасной выход через парковую калитку. Вот что, Яша, подгони туда через часок машину. Возьми внедорожник, который без герба. Надо будет навестить наших министров. А я сделаю несколько звонков.

— Слушаюсь, Ваше Высочество, — охранник развернулся и поспешил выполнить приказ.

Меньшиков захватил с собой блюдце с лимоном и поднялся к себе в кабинет, где первым же делом извлёк из мини-бара бутылку французского «Шато де Монтифо», довольно редко употребляемого Великим князем, только в исключительных случаях. Как-никак, напитку пятьдесят с лишком лет. Сегодня такой случай наступил.

Налив на два пальца в бокал дорогущий коньяк с ароматом миндаля и кураги, Михаил устроился в кресле и сделал мелкий глоток. Ощутив во рту вкус сухофруктов, табака и специй, он на некоторое время выпал из реальности, просто сидя с закрытыми глазами.

Потом осторожно поставил бокал на журнальный столик, взял в руки телефон и нашёл нужный номер. Нажал на вызов и стал ждать.

— Юрий Семёнович, приветствую вас, — негромко сказал Меньшиков, услышав усталый голос Министра Обороны князя Воротынского.

— Хвала Богам, Ваше Высочество! — нотки усталости мгновенно исчезли, уступив место радостному облегчению. — А я даже на экран не посмотрел! Столько звонков сегодня, сил не осталось отвечать! Вы уже в Петербурге? Но ведь борт только-только на подлёте к аэродрому!

— Пусть так все и считают, — ухмыльнулся Михаил. — Наверное, сейчас туда вся журналистская братия рванула?

— Нет, большая часть возле Зимнего топчется, едва сдерживаем. Думают вас там перехватить.

— Не сочтите за трудность, князь, подготовьте мне встречу с Кабинетом Министров, только не во дворце. Я сейчас туда никак не проникну, даже под чужой личиной. Нужно какое-то другое место, подальше от суеты.

— Могу предложить Летний Императорский Дворец[1], Ваше Высочество. Сейчас набережная Большой Фонтанки не сильно загружена, езжайте по ней. Я дам приказ гвардейцам, контролирующим там ситуацию, пропустить вашу машину.

— Не надо никому ничего говорить, — отрезал Михаил. — Если движение по Большой Фонтанке не остановлено, я спокойно доеду, не привлекая ничьего внимания. Через час встречаемся в Летнем.

— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество! — Воротынский ожил окончательно. — Сейчас же передам ваше указание министрам. Они все сейчас в Зале заседаний, ждут вашего приезда.

— Отлично. Только не говорите, что я уже в Петербурге, — Меньшиков сбросил вызов и вернулся к дегустации «Шато де Монтифо». Вот теперь можно никуда не торопиться. Надо будет, министры подождут. Самое интересное, кто из них сейчас начнёт лихорадочно названивать тем, у кого подгорает в одном месте обратить ситуацию в свою пользу?

Коньяк пошёл хорошо, даже лимон не понадобился. Да и не любил особо Михаил закусывать такой напиток кислятиной. Вот шоколад, настоящий, горький — уважал.

Откинувшись на спинку кресла, Великий князь прикрыл глаза и задумчиво прокрутил в голове свои дальнейшие действия. Если всё будет сделано правильно, мотыльки рванут на свет с такой скоростью, что лбы расшибут, а то и сгорят. Впрочем, жалеть их не стоит.

На какое-то время он выпал из реальности, и даже задремал, но внутренний сигнал, побуждающий к действию, заставил его вскочить. Допив коньяк, с удовольствием ощущая, как бодрость вкупе с бодрящей дозой напитка растекается по телу, сходил в душ, переоделся в чистое, и только потом вышел из кабинета, миновал гостиную, свернул в коридор, ведущий на задний двор.

На улице уже давно властвовал вечер, бархатисто-влажный и тревожный. Яков с двумя охранниками присоединились к нему и провели